Дмитрий Володихин - Долиной смертной тени [litres]

Домбровски заулыбался почти по-настоящему… Да нет же, он хорошо, очень мило всем улыбнулся, он нам всем друг. Соскочил с подиума, заложил руку за спину, походил перед первым рядом, вглядываясь в наши лица. А вокруг – мельтешение, мельтешение, мне его плохо видно. Я захотел подобраться ближе, чтобы получше разглядеть его. Какой сильный человек!

– Эй, братья солдаты! Теперь понимаете, чего стоил ваш гнев и ваши плевки мне в спину?

Он сказал это, не переставая улыбаться. Он даже не попытался перекричать толпу. Но его услышали. Справа от меня послышалась возня. Что такое? Чуть ли не драка!

Толпа выметнула какого-то парня из себя. Извергла, можно сказать. И десятком ртов дала имя его вине:

– Он плюнул, он предатель!

Премьер-комиссар подошел к парню, потрепал волосы.

– Эх, брат-солдат, зачем же ты так? Ты и я, мы ведь в одной лодке.

Тот прохрипел нечто невнятное. Должно быть, дурачку здорово досталось.

– Я не злюсь на тебя, хоть ты и поступил некрасиво. Я не стану применять к тебе соответствующее воинское наказание, хотя это было бы логично. Я прощаю тебя. Полагаю, твои товарищи сами оценят твой поступок и сами разберутся, сколько ты стоишь…

Домбровски отвернулся и заговорил с майором. Обидчик его больше не интересовал. Между тем, толпа втянула в себя отторгнутое тело.

– …сейчас разберемся!

Я услышал глуховатый стук ударов по человеческой плоти. Парень вскрикивал, но без особого пыла. Наверное, не хотел стонами и воплями еще больше распалить толпу.

Премьер-комиссар и старший вербовщик оказались прямо передо мной.

– …все, майор, тесто взошло. Когда поутихнут, построить, разбить на подразделения, отправить на обед. Потом – присяга. Вечером познакомишь с командным составом, раздашь оружие и обмундирование. И сразу же – под Плифон. Понятно? Сразу же.

– Эхм… брррр… брррр…

Мне не слышно, что отвечает ему майор. Он говорит очень тихо.

– Что?!

– Хоть недельку… на обучение… хмбррррр…

– Мы не в том положении, брат, чтобы цацкаться. Выполнять!

И майор ответил Домбровскому так, как требует устав, а потом совершенно не по-военному отвесил глубокий поклон. До чего же жалко, неуклюже он поклонился…

Я не стал над этим размышлять. Я не должен думать. Я должен лететь, я должен скользить по поверхности мира…

– Строится в коридоре! В три шеренги…

Нас очень хорошо накормили. Последнее время с продуктами были перебои. Да-да! Все говорили: «Какое безобразие и неудобство! Куда смотрит правительство!» А тут мы вволю поели. Нам даже дали настоящее, несинтетическое мясо, нам дали фрукты и хороший кофе. Парни радовались.

Никто присягать не отказался. А зачем?

Кому нужны лишние сложности?

11 брюмера 2156 года.

Планета Совершенство, Зеркальное плато, поселок Слоу Уотер.

Капрал Эрнст Эндрюс, 30 лет, некто Огородник, в два раза старше и все поселковые власти.

Меня тормошила-тормошила Бритая Кейт, и я проснулся. Сначала испугался: чего трясет меня? Бритая Кейт злая, может ударить. Потом не испугался уже. Потому что я вчера сражался, и я ее тоже ударю, если она меня ударит.

– Вставай, Дурак! Давай-давай!

– Я не дурак. Называй меня Капралом. Или Эрнстом. А дураком не называй.

– Да пошел ты! Шевелись. В мэрии суд, ты должен быть прямо сейчас!

– Кого суд… ой. Кого будут судить?

– Козла этого, душегуба, который банду сколотил. Давай, Псих, все хотят его линчевать, и нужна твоя дурацкая подпись!

– Не называй меня…

– Да хоть Мистером Совершенство! А сейчас, дорогой, если ты не поторопишься, я выну из тебя последние зубы!

И я представил себе, как она будет зубы у меня вынать. Ой-ой! Ужасно плохой вид. Или – что? Ужасно плохая картина? Ужасно плохая голограмма? Ужасно плохой кадр? Наверное, кадр.

И я подумал: она попробует зуб вынуть, а я ее кусну.

– Я тебя тогда кусну.

– Что? Что?

– Пальцы тебе кусну.

Она как принялась хохотать.

– Ой, не могу! Куснет он меня! Ослик серый! Да я вообще порву тебя тогда. На лоскутья. Понимает это голова твоя чугунная?

Я опять испугался, может она все-таки захочет на меня напасть. Но я не показал, что вот, я боюсь ее. Я даже брови сдвинул, что вот, я ее не боюсь. Да. И она не напала и не ударила.

Я собрался, я умылся, я пошел с ней.

А потом понял, какая тут непонятность.

– Зачем это я вам всем? Какая нужна моя подпись? Я не пойму.

– Такая. Считай: Петера вчера прибили?

– Прибили.

– Таракана вчера прибили?

– Прибили, да.

– Протез ночью загнулся, кровью изошел, огрызок.

– Ой…

– Вот тебе и ой. Короче, Малютка сказал: на Станции все остальные – простой народ, а придурок Эндрюс хотя бы капралом числится. Пусть пока побудет за олдермена.

– Какой Малютка? Ай. Мэр? Да?

– Нет, мой неродившийся младенчик.

Не надо ей так шутить. Плохие шутки…

И зачем это они меня олдерменом? И я что ли сегодня еду выдавать буду? И на работу я всех водить буду? И в дозор я людей выталкивать буду? О-о-ох… Надо посоветоваться с Огородником.

– Не дрейфь, это не надолго.

Опять мне не понравилось, как она говорит. Раньше она меня называла: Дурак или Псих. Капралом она меня не зовет. Да? И Эрнстом она меня тоже нет зовет. Да? Ну вот. Значит, задираться она ко мне не хочет, все время задиралась, а сейчас вот не хочет. Почему это? Значит, ей чего-то очень от меня надо.

Зачем я свой дробовик не взял?

Надо было взять.

Мэрия это у нас раньше был великий магазин. При мне там магазина уже не было, все распотрошили. Только зал большой, и мусор там. Потом там стали собираться, если что. Зал-то бо-о-ольшо-о-ой. Правда, очень холодный. Зимой там не посидишь особенно, мне Лудаш говорил. Холодно. Сам-то я не сидел там ни разу. Вот. А потом терранцы велели оттуда мусор выгрести, и наши выгребли. А потом терранцы велели там лавки поставить и стол для мэра. Наши сказали: нету лавок, и нету стола. Терранцы дали апарратт для безогненной сварки. Наши вздохнули тяжело и сварили лавки из железяк, а потом стол из железяк. Апарратт хотели отдать, чтоб потом ничего им больше сваривать не пришлось. Но терранцы его у Огородника оставили. Вот, сказали, может, еще пригодится.

Вспомнил!

Я на апарратте умел когда-то работать на таком. Ну, почти.

А теперь не умею… И образование мое все растворилось тоже.

Вот, я гляжу вокруг. А вокруг стоит Огородник и другие люди. Огородник мне подмигивает, а я улыбаюсь Огороднику. Хороший человек! Еще там разбойник. Очень некрасивый он оказался. Губа отвислая, поллица красное, от старого ожога, наверное. А еще третьлица раскровянены и здоровительным пластырем залеплены. Или не здоровительным, а лечебным? Или каким? Каким-то пластырем, да. Разбойник сидит маленький, низенький, как рогулька от фитюльки. Такой маленький гад, неужели все от него случилось? Сидит-сидит, а потом зло так на всех посмотрит… У-у, гад. Хоть и маленький.