Владимир Абрамов - Терра Зомби [СИ]

— Слушай, Семёныч, ты случаем не в курсе, как там наша родня?

— Как не печально в этом признаваться, но вообще без понятия. Моя жена не пережила, а дочка с мужем и детьми в деревне живёт, до них не дозвониться. Я вот собирался на днях взять нескольких крепких ребят и наведаться в село, да опасаюсь.

— Чего? Зомби?

— Да чего там этих тварей бояться? Они против вооруженного человека опасны только если большой толпой соберутся. — Подполковник тяжело вздохнул. — Я боюсь заразить своих. Видишь как оно, в городе вирус разлетелся в момент, а в деревнях заразиться можно только от городских. Оно конечно народ в город и райцентр постоянно мотаются, чего тут ехать-то? Всего полторы сотни километров. А вдруг до них вирус не дошёл? Тогда я своими руками их заражу!

— А что, есть надежда? Рано или поздно до них вирус так и так дойдёт.

— Надежда есть. Вся верхушка по бункерам попряталась и соответственно вирусом не переболели. Понимаешь к чему это я? — Подполковник покрутил над головой указательным пальцем правой руки. — Это я к тому, что вечно в бункере не просидишь, и правители отдали указ, пустить все силы и средства на разработку антивируса. Значится и специалистов медиков в секретных бункерах закрыли и дали команду. А когда задействованы такие ресурсы, то результат будет. Максимум полгода и появится лекарство от этой напасти, а там глядишь и по деревням развезут. Вот я и думаю, может подождать, оно всяко надежда на выживание выше будет.

— Может быть ты и прав. Слушай, а мы что выходит, тоже заразные?

— А ты что, не знал? — Удивленно спросил подполковник. — Хотя да, откуда тебе. Короче тема такая, этот вирус в слизистых живёт ещё пять лет, после этого распадается. Военные америкосов как-то умудрились встроить систему распада. До тех пор и зомби и пережившие вирус являются переносчиками вируса. Есть надежда, что за эти пять лет вирус окончательно уйдёт в небытие, но за это время говорят, что детей нельзя заводить.

— Детей? Почему так?

— Ну, как нам объясняли, вроде как пока вирус цел, он будет и на эмбрион действовать. В итоге в эти пять лет половина беременностей закончится выкидышами, выжившие дети будут рождаться даунами. Конечно не зобмаками, но тоже ничего хорошего. Что-то там связанное с повреждениями мозга, которые наносит вирус. Короче, вероятность рождения нормального ребенка один — два процента. — Собеседник поиграл желваками. — Понимаешь? Это если не конец человечеству, то очень близко к тому.

— М-да. Неприятные новости.

— Кстати, что там у тебя? — Спросил подполковник. — Что за пацана приволок?

— Да, там где авторынок фура сгоревшая дорогу перегородила, пришлось срезать через дворы. Слышу, с балкона кто-то на помощь зовёт. Пошёл глянуть и нашёл этого щегла. Он прожил один в квартире с сестрой, которая превратилась в зомби. Пацан её к кровати привязал. Зрелище конечно то ещё. Боюсь у пацана крыша немного потекла на этой почве.

— Вот оно как. — Собеседник немного задумался. — Ничего, мои бойцы присмотрят за мальчишкой. Тут у всех после происходящего в мире с головой что-то, да не так, уже никто на подобное не обращает внимание, коли живой, говоришь и на своих не бросаешься, значит всё в порядке. Ты же знаешь, что детей вообще мало выжило?

— Нет. В первый раз от тебя слышу.

— Короче, максимум лет от одиннадцати — двенадцати выжившие, все кто младше помирают. Старше пятидесяти редко кто выживает, я вот редкое исключение, хотя недавно пятьдесят пять стукнуло. — Подполковник печально вздохнул. — Вот такая хреновая статистика!

— Ну и дура, эта ваша статистика! В гробу я видел такие новости.

— Понимаю. — Собеседник покивал головой. — Я тоже охренел, когда услышал доклады. А сам-то как? Где вообще обитаешь?

— У меня хата на отшибе в районе Бакалды. Девушку недавно спас, с ней живём вместе. Есть куры, несколько коз. Так что с молочкой и яйцами проблем не испытываю. Запасов круп хватит на несколько лет.

— Ну, ежели так, то жить можно. Но смотри, зомбарей-то мы постреляем, часть зимой от мороза загнется, а вот потом оставшиеся могут и разбежаться. Так что особо не расслабляйся. К тому же останется много голодного народа со стволами на руках, так что ты там осторожней.

— Слушай, а что ваше командование вообще планирует? Мобилизация объявляется по типу «шоб було», или как? Ведь запасы питания кончатся рано или поздно. Нужно будет шевелиться, свозить новобранцев в одно место, расчищать территорию, строить заборы, сеять зерно, корма для скотины. Да и саму скотину как-то добывать.

— Ну, пока всё это происходит. — Собеседник задумался и потер подбородок. — Тут видишь какая петрушка, мы ищем выживших, большая часть народа мобилизуется, но среди них и слабый пол, и молодёжь, много не служивших. Тех, кто знает с какого конца держаться за оружие, посылают на зачистку. Заметил, ближе к военкомату тварей практически нет?

— Да, есть такое дело. Там дальше, в районе нефтянника зобмарей видел, а тут не встречал.

— Ну так! — С гордостью произнёс подполковник. — Мы раз в несколько часов патрули на УАЗах пускаем, парни всех зомбей в округе отстреливают. — Подполковник стал подниматься из-за стола. — Пойдём, что ли, свежим воздухом покурим.

Мы вышли на улицу и закурили возле входа.

— Ну так вот. — Продолжил беседу подполковник. — Кто-то патрулирует, кто-то зачищает от зомби. Часть народа занимается добычей. Сам понимаешь, топливо с заправок сливают, продуктовые склады и магазины опустошают. Народ же надо чем-то кормить. Ну и попутно с мародерством борются.

— Что, сразу стреляют? — Про себя подумал, что теперь понятно, отчего заправки пустые. Вот оказывается кто виноват!

— Да ты что! Если в каждого стрелять, так народа не останется. Что же мы, не люди? Оно же понятно, что людям жрать нечего, вот и мародерствуют. Солдаты предлагают к нам присоединиться. Ежели кто отказывается, отпускают. Но вот если кто стрелять вздумает, были и такие случаи, то в ответ сразу открывают огонь. Конечно, бывают и перегибы, куда без этого. Так что ты ежели по магазинам и складам решишь прошвырнуться, то осторожней.

— М-да! Не новости, а сплошное расстройство. А если захочу кое-что вывести? Ну, например, позаимствую грузовик и емкости для воды повезу к себе.

— Ну… — Собеседник задумался. — Да, думаю ничего страшного. Сейчас кордоны с выезда из города убрали, так что проблем быть не должно. Нашим не до того сейчас, сам понимаешь, складов не опустошенных ещё много, зобмей ещё больше.

— А что насчёт остальных гражданских?

— А они работают. Помогают грузить и прочие работы выполнять. Присматривают за добытым зверьем. И знаешь что я тебе скажу? — Собеседник перешёл почти на шепот. — Только между нами, по секрету, как свояку. Нам конечно не говорят, но думаю, что в будущем таких людей будут использовать как крепостных крестьян. Так что ждёт нас что-то наподобие добровольно-принудительных колхозов. Сгонят выживший народ на поля и заставят растить травы там всякие, за скотиной ухаживать, строить. Короче, заставят всячески трудиться. Время дикое, у кого автомат, тот и прав. А им, гражданским, никто оружия давать не будет. Так что у тебя пока есть выбор, либо офицером к нам пристроиться и попытаться удержаться, либо как ты живёшь, вроде как вольный крестьянин. У тебя положение лучше, оружие хоть какое на руках имеется. Историю же учил?