Ника Ракитина - Берегите лес от пожара [СИ]

Сережка выскочил из подвала.

Не давая себе опомниться, закрыл люк огромным ржавым противнем и стал кидать сверху все, что подворачивалось под руку. Лишь бы потяжелее. Может, погребальный курган не был так высок, как для Батыя. Лишь бы выйти не смогла!

Лишь бы не вырвалась. Лишь бы не заставила поверить, что все они изначально сволочи. Все люди на этой земле. И веселая Лика, любившая пиво из горлышка и анекдоты про блондинок. Глупые и очень смешные анекдоты. «Ну как может носить очки мужчина, у которого одно ухо?» В самом деле: как?..

Он почти видел, как Лика, смеясь, накручивает на ухо прядку:

— Сережка! Глупый! Кому ты вздумал верить? Ей? Ты хороший, ты такой хороший… Смешно. Слышишь, как я смеюсь? Не верь ей! Живи.

Сергей вернулся в развалины через два дня. Стал сгребать все, что навалил на лаз. Долго не хотел заглядывать вниз, спускаться тем более не хотел. Все казалось, незнакомка посмотрит из темноты.

Женщина лежала частью на куртке, покрытой бурыми брызгами. И на рыжем колотом кирпиче.

Она вскрыла себе вены. Было у нее в брелке короткое лезвие. Сережка ведь не обыскивал.

Должно быть, она не хотела вместе с мертвыми до скончания века лежать в грязной земле, чувствуя, как та давит сверху, и понимая, что ничего не изменить. Как будто болит отсеченная рука.

Или — как в девятнадцатом веке приставляли к виску револьвер, чтобы очиститься от бесчестья? Нарушения профессиональной тайны.

Или банально боялась темноты.

Блеск белой куртки в углу подвала. Потертой белизны.

Поезд несется по хрустальному виадуку. Мигают лампочки, обозначая близость станции. Привычно поют динамики. «Станция „Ронсеваль“. Будьте осторожны в дверях».

Раздвижные двери выпускают и впускают пассажиров. Состав медленно трогается, ныряет вниз. «Следующая станция…»

А в неприметном домике на окраине, будто эти лампочки, мигнули дисплеи, и в сетевой базе данных после имени, даты и жирного прочерка высветились еще восемь цифр: как на станционном табло — время отправления.

Дашурка обожала детей. В Лоевском наставническом колледже она завершила второй круг, и проходя практику в оздоровительной зоне, не расставалась с простым черным поясом сэнсея.

Дети отвечали Дашурке взаимностью. Вот и сейчас восьмилетки ее отряда глядели вожатой в рот распахнутыми глазенками, яркими, как луговые цветы. А Ира Колтышева даже водрузила на голову соломенную шляпку-корзинку, украшенную любимыми Дашуркиными маргаритками: розовыми и белыми. На остальных детишках были разноцветные панамки, а также рубашечки и штанишки из натурального льна, сберегающие кожу от солнечной радиации, и легкие кожаные сандалики. И Дашуркина душа радовалась, глядя на этот веселый пестрый круг.

А вокруг была лепота. Разноцветная пластиковая дорожка, обсаженная сакурами и круглыми сосенками ростом по колено. Среди чисто умытой зелени, фонтанчиков и клумб — лаковые теремки корпусов, а за силовой завесой горизонт загораживал настоящий дремучий лес. Вот туда водить детей категорически запрещалось. Впрочем, программа отдыха была достаточно насыщенной, чтобы отвлекаться на пустяки.

— Внимание, дети! — Дашурка похлопала над головой ладонями. — Сегодня у нас драматический театр-кабуки представляет сэппуку Асато Ории. — Кто скажет, кто такой господин Ория?

— Программист! — басом закричала Ира. — И анимэ… аниматор, вот!

— Знаменитый программист, — улыбаясь, поправила Дашура. — А какие анимэ он создал?

— «Кицунэ в шляпе», — робко засопела Леночка. У Леночки из-под панамки выглядывал огромный программируемый бант — в зависимости от погоды и настроения хозяйки он делался то зеленым, то полосатым, то пестрым, точно огромная бабочка. «Хорошо молодым…» — по-белому позавидовала Дашурка.

— Молодец, Леночка. А еще?

— «Предки света»! «Лисий снег»! «Микадочка и семь самураев»!.. — посыпалось наперебой.

Вожатая опять похлопала:

— Молодцы! Во время спектакля артист, играющий Асато Орию, станет раздавать вам пирожные с морской капустой. Все вы получаете сбалансированное питание из экологически чистых продуктов. Так смотрите, не кидайтесь на них, как из голодного края.

— Ага.

Валерку Першина Дашура не любила и даже слегка побаивалась. Свое пребывание в оздоровительной зоне он начал с того, что разбил нос скромному Лене Кувыкину, а потом забрался на дерево и не желал слезать. По сути, хулигана стоило подвергнуть психокоррекции, после спектакля Дашурка как раз собиралась посоветоваться об этом со старшими товарищами.

— Вы должны быть достойны светлой памяти господина Ории, который и перед сэппуку угощал пирожными ваших ровесников, — произнесла вожатая твердо. — Кстати, кто мне скажет, что такое сэппуку? Не кричите все сразу. Поднимаем руки!

Лес рук немедленно вытянулся к ней.

Дашурка невольно разулыбалась. Нет, все же какое растет поколение: активное, умное, интересующееся всем на свете! И в этом есть ее, Дашурина, заслуга. Сеять разумное, доброе, вечное; зажигать огонь в сосуде — что может быть прекраснее? Сейчас они будут смотреть спектакль, а на ночь Дашура расскажет им о топологии… Или ландшафтном дизайне?..

— Вот ты, Юра…

Темноволосый стройный мальчик поправил очки. Зрение у Юры было прекрасным, но он старался во всем походить на известного академика, своего прапрадеда, и Дашурка относилась к ребенку с пониманием. Ей тоже было на кого равняться: Песталоцци, Гаутама, Лев Толстой…

— Сэппуку — это достойный, освященный веками обычай добровольного прерывания жизни, чтобы освободить пространство для последующих поколений, — вдумчиво сообщил Юрочка. Валерка фыркнул. Дашура сделала вид, что не заметила.

— Совершенно верно. И когда придет ваш предел, вы тоже сможете избрать этот способ, как достойный истинного гражданина своей земли.

Вожатая вытерла уголок глаза.

— А когда спектакль закончится, уже вы покажете артистам свой талант в составлении хайку, без чего не может обойтись ни один образованный человек. Все готовы?

Дети запрыгали, крепкие ручки опять потянулись вверх.

— М-м… Ирочка, пожалуйста.

Ира захлопала ресничками, поправила шляпку и нараспев прочитала:

Но тут над теремками, клумбами и дорожками прозвучал чистый, ясный звук синтезатора.

— Все, дети! — слегка волнуясь, крикнула Дашура. — Пора! Все за мной.

И ребята, словно разноцветные рыбки, потянулись к навесу из прозрачного пластика, укрывающему летний театр.

— Мурня, — басом сказал Валерка. — Я это сэппуку Ории сто раз видел. И «Раба квадратиков» восемьдесят серий.