Меган Девос - Верность [litres]

Невзирая на тусклое освещение, ее глаза сверкали ярким изумрудным блеском. Я ошалело смотрел на нее, запоминая каждую мелочь этого удивительно безмятежного момента.

– Что? – тихо рассмеявшись, спросила она, заметив мой пристальный взгляд.

– Я… Ничего похожего я прежде не испытывал, – признался я.

Отсветы нашей близости делали меня слишком открытым и уязвимым. Я даже не успел упрекнуть себя за произнесенные слова.

– И я тоже, – прошептала Грейс.

Ее пальцы скользили по рваному краю моего шрама. Слова Грейс подтверждали то, о чем я давно догадывался, но никогда не спрашивал: я не был первым ее мужчиной. Я не знал, как к этому относиться, и решил, что никак. Ведь и она не была у меня первой. Зато Грейс была единственной, кто подарил мне такие ощущения. Остальное не имело значения.

– Хейден… – Она вдохнула, опустила глаза, собираясь с мыслями. – Ты даже не представляешь, как я перепугалась, когда подумала, что ты не вернешься. Ты не представляешь, каково мне было сидеть и ждать, не зная, когда ты вернешься. И вдруг Дакс говорит, что тебе «не повезло»… Хейден, меня это подкосило.

Голос ее был полон опасных эмоций, – казалось, вот-вот вернется страх, который я уже видел на ее лице.

– Успокойся, – прошептал я, еще крепче прижимая Грейс к себе.

Я погладил ее по затылку. Ее губы уткнулись мне в основание шеи, и я почувствовал, как во мне вспыхнула искорка. Такой беззащитной, как сегодня, я видел ее впервые, и это зрелище разрывало мне сердце. Грейс судорожно вздохнула и отодвинулась, чтобы увидеть мои глаза.

– Сегодня я впервые видел тебя плачущей.

Никакими словами не описать душевную муку, испытанную мною, когда Грейс расплакалась у нас на глазах. Она хотела выглядеть сильной и держалась до последнего, а потом распалась на куски. К счастью, я находился рядом, чтобы не дать потеряться ни одному кусочку. Или хотя бы попытаться это сделать.

– А все из-за тебя, Хейден, – без тени улыбки ответила она. – Сама мысль, что ты погиб… Такое навалилось… Меня просто расплющило.

Одно дело все это видеть, и совсем другое – услышать ее подтверждение. Грейс всегда была такой смелой, но нам обоим не давалась смелость иного рода – смелость признаться в своих чувствах. Ей понадобились колоссальнейшие усилия, и это вызывало у меня еще большее восхищение.

– Не хочу когда-либо снова увидеть тебя плачущей, – искренне признался я.

Боль, охватившая меня при виде плачущей Грейс, не имела ничего общего с телесной болью и была гораздо глубже и тяжелее. Переживать за другого оказалось труднее, чем разбираться с собственными обидами.

– А ты… больше не оставляй меня одну. Если я с тобой, слез не будет.

И опять мое сердце заколотилось так, словно намеревалось выскочить. Грейс даже не представляла, какое счастье принесли мне ее слова. В своей взрослой жизни я не помнил мгновений такого счастья.

– Обещаю. Я очень виноват перед тобою, – сказал я, понимая, что никакими словами не стереть ужас, пережитый ею вчера и сегодня. – А за эту шуточку я из Дакса все кишки вытяну…

– Я с этим справлюсь лучше, – хрипловато рассмеялась Грейс.

Я тоже усмехнулся и чуть взъерошил ей волосы. Она была такой сильной, стойкой и свирепой.

Она была моей Медведицей.

– Будь по-твоему, – легко согласился я.

Грейс удовлетворенно хмыкнула. От ее улыбки у меня потеплело на душе.

– Но я и на тебя порядком зла, – вдруг сказала она.

– А на меня-то за что? – спросил я, полагая ее слова шуткой.

– Ты обещал вернуться через несколько часов, – справедливо упрекнула меня Грейс. – И во что они превратились?

– Да, Грейс. Не получилось вернуться, как рассчитывал. Прости.

Она тяжело вздохнула, рассеянно водя пальцем по моей груди.

– Главное, ты вернулся. Может, теперь расскажешь, что задержало вас в городе?

Я надеялся, она не спросит. Случившееся в городе мне хотелось забыть навсегда, вычеркнуть из памяти и уберечь Грейс от подробностей. Но она имела право на этот вопрос. Я не хотел ей говорить, скольких нам пришлось убить, сколько жизней бессмысленно оборвалось лишь потому, что мы все оказались не в том месте и не в то время. И конечно же, я не хотел рассказывать ей, что погибли люди из ее лагеря.

– Хейден, – осторожно напомнила Грейс.

Она смотрела на меня из-под нахмуренных бровей.

Я молчал, а перед глазами проносились эпизоды вылазки. Все начиналось на редкость удачно. Мы беспрепятственно набрали половину заказанного, когда вдруг из переулка появились они. Удивление было взаимным. Их было значительно больше, чем нас, и со всеми нам пришлось сражаться, убивая одного за другим. Слишком много лиц врезалось мне в память: незнакомых, безучастно глядящих в небо мертвыми глазами.

– Хейден, – уже резче повторила Грейс. – Что там произошло?

– Грейс…

Я вздохнул, зная, что она ненавидела, когда я говорил таким тоном. Он предвещал дурные вести. Лицо Грейс напряглось. Она внутренне собралась, приготовившись выслушать мой рассказ.

– Хейден, я задаю тебе один и тот же вопрос: что там случилось?

Ее напряжение возрастало. Мне стало совестно: своим рассказом мне предстояло сильно испортить ей настроение.

– Все было замечательно, пока мы не сунулись в третью аптеку… Там мы наткнулись на чужаков. Началась перестрелка. Каждый наш выстрел скашивал кого-то из них. Думаю, их полегло не меньше десятка…

Я замолчал и зажмурился. Перед глазами стоял совсем молодой парень. Подросток. Непонятно, почему его вообще взяли на такое опасное дело. Он рухнул на землю, а из груди потекла тоненькая струйка крови. Неопытный мальчишка с недостаточной быстротой реакции. Его убили не мы. Случилось так, что мы не только наткнулись на отряд из Грейстоуна, но и попали под перекрестный огонь. Другими нашими противниками была кучка Зверей.

– Едва мы разделались с ними, появились Звери. Мы оказались запертыми в здании и были вынуждены ждать до утра. А из того, что нам заказывали, мы едва набрали половину. Потом мы наткнулись на полноприводную машину. Я сказал, что поведу ее, даже не подумав. После такой заварухи голова не слишком соображала.

Я снова умолк, вспоминая мрачные события вылазки. Сейчас, когда Грейс была в моих объятиях, они казались такими далекими. Когда-то давно я выбрался в развалины города и там сражался против чужаков. Грейс коснулась моей щеки, отгоняя ужасные картины и возвращая меня в реальность. Я был прав: от недавней безмятежности на ее лице не осталось и следа.

– Хейден, а кто эти «они»? – тихо спросила она.

Я хмуро промолчал.

– Кто?

Я молчал и морщился. Мое молчание подтверждало ее догадку.

– Люди из Грейстоуна, – вслух произнесла она, и ее взгляд заметался. – Мой отец…