Марк-Уве Клинг - Страна Качества. Qualityland [litres]

– Неправда, – просто отвечает Конрад Повар. – Это обман.

– Но я собственными ушами слышал это, – уверяет Джон. – Ровно тридцать два дня тому назад в Парламенте!

– Ложь! – восклицает Конрад Повар. – Обман. У тебя вообще нет ушей.

– В отличие от вас, барон Мюнхгаузен, я не способен лгать, – говорит Джон. – Мое программирование это не позволяет.

– Еще одна ложь! – восклицает Повар. – Я не барон. Честно говоря, меня бы не удивило, если бы даже за этим «пожирателем тока» крылись бы фанатики из Страны Количества 7.

Джон улыбается.

– Что здесь смешного, жестяная банка?

– В первую очередь я хотел бы вас заверить, что во мне нет никакой жести, – признается Джон. – Мое тело состоит из армированного углеродным волокном пластика. Единственная жесть в нашем кругу – это то, что вы сейчас говорите. И я улыбаюсь, потому что вы и все националисты шумят из-за фундаменталистов и при этом делают вид, будто их действия являются оппозиционными. А речь идет всего лишь о двух сторонах одной медали.

– Почему ты так считаешь, Джон? – спрашивает Джульетта.

– Смотрите сами, – говорит Джон. – Лежащей в основе проблемой является кризис смысла и идентичности. Что раньше давала людям моральная выдержка? Смысл, идентичность? Единение, религию и, не в последнюю очередь, работу. Деньги, этот безличный посредник, раскололи общество, наука столкнула с пьедестала религиозных идолов, а автоматизация теперь отбирает у вас еще и работу.

– Слишком сложно, – слышит он шепот Айши по радиосвязи. – Твои фразы слишком сложны. Приведи примеры.

– Я хочу привести пример, – говорит Джон. – Раньше кузнец из деревни Х был не просто каким-то парнем. Он был кузнецом из деревни Х! Это была его идентичность. Если его спрашивали, кто он, он мог ответить: «Я кузнец из деревни Х».

– Разве тебе еще не пришло в голову, что не все зрители так сильно интересуются металлосгибающей индустрией, как ты, старый металлический ящик? – спрашивает Повар.

– Фрилансер, Временный работник, Безработный. Все вы едва ли сможете почерпнуть из вашей работы идентичность, – продолжает Джон. – Даже у некоторых штатных служащих часто возникают сложности с тем, чтобы найти смысл в их работе. Кого это удивляет? Недавно я посетил одно предприятие, в котором команда умных и высококвалифицированных ученых как раз разрабатывала кухонный прибор, единственной функцией которого была отсортировка заплесневелых ягод из порции черники. Нечто подобное можно рассматривать максимум как простое занятие. Призванием это быть не может.

– Неправда, неправда! – восклицает Повар.

– Желая уйти от бессмысленности, потери идентичности и изоляции, люди бросаются на любые предложения по ложному представлению смысла и общности, какими бы нелепыми они ни были. И это то, что объединяет национализм с фундаментализмом. Это глупые предложения по воображению общности. Я говорю «воображение», так как общность нереальна, поскольку речь здесь идет не о законном участии, а, наоборот, о сокрытии и укреплении социального неравенства.

– Неправда. Это обман. Как только я стану президентом, я все равно запрещу любой вид сокрытия.

– Эти движения возвышают собственную группу тем, что другие – неверующие, иностранцы, «бесполезные» и прочие – унижаются. Речь, правда, идет о больших повествованиях, но о негативных. Человеку недостает большой позитивной сказки.

– Я знаю, к чему клонит «пожиратель тока»! – кричит Конрад Повар. – Он проклятый коммунист!

– О коммунизме можно быть любого мнения, – говорит Джон, – и мне наверняка удалось бы назвать больше недостатков в тщетных попытках, чем вам. Но бесспорным все же является то, что речь шла о большом повествовании.

– На это я могу сказать только одно: возможно, у тебя есть более весомые аргументы, – говорит Конрад Повар. – Но это всего лишь аргументы! Так сказал однажды один мудрый человек. Это только аргументы! Тем не менее прав оказался я!

– Я должен признаться, – говорит Джон, – мне действительно непросто приводить аргументы против заключений соперника, который их просто выдумывает.

– Что же это значит? – спрашивает Повар. – В твоем лексиконе иностранных слов оказалась серьезная ошибка?

– Нет. Это означает следующее: всякий раз, когда вы говорите «Неправда. Это обман!», мне больше всего хочется просто ответить: «С вашей стороны!» Но я не хочу опускаться до уровня детского сада.

– Ты только что обидел наших детей, – говорит Повар. – Детей простых, тяжело работающих людей из Страны Качества. Мне тоже следует обидеть твоих детей? Ах, нет, правильно, у тебя ведь не может быть детей, потому что ты всего лишь проклятая машина!

– Ты должен быть более агрессивным, – шепчет Айша Джону по радиосвязи. – Нанеси ответный удар! Забудь, что я тебе сказала до этого! Скажи что-нибудь веселое!

– Знаете что, – говорит Джон, – когда Ленин сказал, что каждая кухарка должна быть в состоянии управлять государством, он наверняка не думал об уволенном телевизионном поваре, каким являетесь вы.

Айша ударяет ладонью себе по лбу. Как назло, Ленин! – думает она. – Из всех людей, которые когда-либо жили в этом мире, этот идиот процитировал, как нарочно, Ленина. Хорошо, что большинство людей не имеют представления о том, кто это такой.

– Меня вовсе не уволили, – возражает Повар. – Программа «Стряпня с поваром» имела самый высокий рейтинг из всех, которые получала какая-нибудь программа. Когда-либо! Все остальное – это ложь и обман!

– Вы все время норовите вставить словечко, – говорит Джон. – Удивительно, что вы еще людям не осточертели. Вместо того чтобы разобщать народ, было бы лучше вернуть ему доверие и уверенность. Если избиратели остановят свой выбор на мне, в качестве первого шага я введу вид демократической системы аудиенции. Каждый человек должен иметь возможность обратиться со своими проблемами непосредственно к президенту. Каждый человек должен…

– Я хотел бы заверить всех граждан в одном, – кричит, перебивая Джона, Повар. – Если меня изберут, то моей первой акцией будет сдача на лом этого «пожирателя тока».

Часть публики ликует.

– Тогда мы посмотрим, сколько жести прячется в нем!

Когда Джон после дуэли приходит за кулисы, Айша сразу набрасывается на него.

– О’кей, – говорит она. – Нет никаких причин для паники, но блиц-опросы показали, что мы, к сожалению, проиграли эту словесную дуэль.

– Что? – спрашивает Джон удивленно. – Это, вероятно, ошибка. Этот мужчина в течение целого часа не сказал ни одной разумной фразы!

– На самом деле люди воспринимали твоего конкурента главным образом как человека, не совсем надежного с точки зрения представления фактов, а скорее как человека эмоционального, симпатичного и веселого.