Юлия Шамаль - Система [litres]

– А если он выплывет? – спросила Клара. – Он же нас всех тогда…

– Ничего он не выплывет, – сказал Ник. – А если и выплывет, то про нас не узнает. Мы завяжем донесение на событие и на имя. На обнуление Вебера и на имя Мвагу.

Граммофон одобрительно крякнул.

– Голова варит у тебя, Никитос.

В «Своде Системных прав» Ник действительно разобрался хорошо. Донос можно было сохранить в облачном сервисе, завязав на событие и имя. Это работало как два ключа от ячейки с наличностью в старину. Вскрыть сообщение мог только определенный человек и только по наступлении указанного отправителем события. Так оформлялось наследство, например: событие – смерть родителя, имя – имя ребенка. Но так же можно было оформить что угодно.

– Жопы нам реально пора прикрывать… – размышлял Граммофон вслух. – Тот, на чье имя завяжемся, может, нас потом и подберет… И лучше Мвагу тут, пожалуй, и не найдешь, они ж с нашим как кошка с собакой… Давайте писать, я за. И поторапливайтесь, у нас только эта ночь и осталась.

– Да, – сказала Клара. – Погнали. Давайте сейчас и напишем.

– Ларчик, чего молчишь? – спросил Ник. – Что писать-то? Ты ж его лучше всех нас знаешь… Приближенная, кхе-кхе…

– Ничего не писать, – ответила я резко. – Дурацкая твоя идея. Я не буду участвовать и вам не советую. Во-первых, это подло…

– Что?!

– Что слышал.

Они удивленно замолчали.

– Ой-ей-ей… – сказал Ник, улыбаясь одними губами. – Правдорубка наша… Ты на его сторону давно ли перешла?

– Я не на его стороне…

– Ой ли?.. А что, я понимаю, – продолжал он. – Апартаменты в А-плюсе, баллов сколько хочешь, Тео, доступ к телу… Красота. Тут и о покойной мамаше забыть можно.

Кровь бросилась мне в голову.

– Только вот что, подружка, – добавил Ник, – ты уж определись: с ним ты или с нами…

– Да не с ним и не с вами! – заорала я. – Нам надо найти штаб Сопротивления! Нам самим позарез это надо!..

– Зачем? – не понял Граммофон.

– Ух, – неискренне засмеялся Ник, – это ты говори за себя. Я вот не трудоголик.

– Какое Сопротивление? – спросила Клара. – Ларчик, при всем уважении, ты в это веришь? Сними розовые очки. Никто не ищет Сопротивление. Его, скорее всего, и не существует как такового… Просто дурацкое стечение обстоятельств, ситуация для Вебера сложилась патовая. Ну вышло так, не повезло ему. Попался Тео под горячую руку. Но нам-то зачем греметь вместе с Вебером? Он нам кто?

– Они правильно говорят, – подключился Граммофон, – надо использовать шанс. Мвагу Вебера ненавидит. Завтра Вебер понесет головы Мвагу и его дочери Тео – больше-то нести некого, – только не выйдет ничего, как мы понимаем. Но об этой попытке Мвагу узнает. А мы его как бы предупредим заранее… И не будет у Координатора Мвагу Тамогу друзей лучше нас. А, Лар? Будешь королевой всех свалок планеты, карьеру хоть наконец сделаешь!

– Зачем мы ее уговариваем, – сказал Ник. – Давай решай, с ним ты или с нами…

– Дальше-то что?! – я сделала последнюю попытку их убедить. – Ну переберетесь вы от Вебера к Мвагу, что это принципиально для вас изменит?!

– А ты что предлагаешь, умная какая?

– Искать Сопротивление…

Ник с Граммофоном почти одновременно покрутили пальцем у виска, Клара смотрела на меня с жалостью.

Я показала им всем средний палец и отключилась. А потом сидела и смотрела, как они удаляются из моих друзей в Универсуме. Я даже загадала: «Если Клара удалится последней – все будет хорошо». Так и вышло. Первым удалился, конечно, Ник, вторым Граммофон. Меланьи в моих друзьях не было уже сутки… Вебер оставался последней нитью, связывавшей меня со смыслом. Ну и Ким с Субботой, конечно, но они, сдается мне, находились еще дальше от моей цели, чем Вебер…

Ах да, как он там, интересно.

Я зашла в его профиль и полазила там какое-то время. У Вебера я была во внутреннем круге друзей, мне было доступно гораздо больше информации, чем посетителям публичного профиля. Но и на моем уровне новостей особо не было. Всего одна новая фотография, опубликованная вчера. Великолепный Макс в обнимку с тремя эффектными блондинками-близняшками на благотворительном вечере семьи Мор-Ганн. Где-то я их видела… Актрисы, что ли? Или ведущие Икс-Ви? На фотографии Вебер смеялся, ему очень шел ярко-синий смокинг, он выглядел на миллиард криптов, и никто в целом свете не заподозрил бы и на секунду, что блистательный Макс сейчас изо всех сил цепляется за жизнь…

Я разглядывала профиль Вебера, и что-то меня раздражало. Сначала я не могла понять, что именно, потом дошло. Мигала, привлекая внимание, иконка «Телемеда». И было, почему. Пульс вел себя странно. 110. 117. 122. 138. 121. 130. Я проверила местоположение – он был у себя. Гантели, что ли, тягает? Ночью?

119. 125. 137. Или так сильно нервничает? Что с ним происходит вообще?

«Шеф?» – написала я ему эсэмэс.

Прочитано. Тишина. Пульс 135. Минуту спустя пришел ответ: «В чем дело?»

«У вас все хорошо?»

«Да. Что тебе нужно?»

…Что мне нужно? Елки-палки, а что мне нужно?..

«Во сколько мне явиться завтра?»

«В смысле? Я тебя не вызывал».

«Завтра в полдень нас ждет Тео с отчетом. Во сколько мне прибыть?»

«Тео ждет меня одного. Спокойной ночи».

Пульс 139.

Я подождала еще полчаса и не вытерпела.

Раритетные механические часы на фасаде стилизованного под старину особняка били полночь, когда я вылезала из кара. Я подошла к двери, над которой висела табличка «Dr M.Weber». Face ID меня пропустил, несмотря на ночное время. Дверь распахнулась.

– Шеф? – позвала я.

Апартаменты у Вебера были огромными, двухэтажными, метров, наверное, в пятьсот общей площади, пустыми и холодными. На первом этаже он работал и принимал посетителей. На втором было его личное пространство, там я никогда не была. Навстречу мне выкатился дракей.

– Где хозяин? – спросила я.

Робот не ответил. Я повторила вопрос. Он застыл, мигая светодиодными глазами, я знала эту их манеру, дроны-лакеи так ведут себя, когда у них не хватает информации, чтобы сгенерировать решение. С этим выражением на морде они уведомляют хозяина об изменениях и ждут ответного сообщения. Вебер явно уже знал, что я здесь.

– Хозяин примет вас в личном кабинете через десять минут, – сообщила мне наконец эта железка. – Следуйте за мной.

Я перевела дух: не выгнал, и то хлеб, – пошла за дракеем, и только когда мы подошли к лифту, поняла, что идем мы на второй этаж. В личное пространство доктора Вебера, куда он никого из подчиненных не пускал. Это было удивительно.

Дракей привел меня в комнату: огромный прозрачный стол, цифровые панели, много встроенной электроники. Кабинет функционировал в ночном режиме, здесь царил приятный, легкий полумрак; все, что могло светиться, ласково светилось изнутри мягким голубым фосфором. По центру красовалась модная инсталляция: из прозрачного, наполненного светящимся дымом куба изгибался вверх кривой металлический дрын метра в полтора высотой. Он был серебристо-серым, и на нем как будто застыли багровые подтеки. Произведение современного искусства, видимо, отсылало зрителя к той давно ушедшей эпохе, когда в вазы ставили живые цветы, что являлось, конечно, актом убийства живой природы, о чем услужливо напоминали кровоподтеки на центральном сегменте инсталляции.