Юлия Шамаль - Система [litres]

Вокруг стояли кресла. Пока я все это рассматривала, одно из кресел само выдвинулось мне навстречу и медленно очертилось уютным кругом света.

– Ожидайте, – сказал дракей и выкатился. Мог бы, конечно, хоть стакан воды предложить, скотина. Ему программу вежливости забыли закачать? В горле у меня совсем пересохло, но я из принципа не хотела ничего просить у этой железяки. Знаю, что это дремучий антропоморфизм, но…

Вебер появился совсем не с той стороны, откуда я его ждала. В кабинете, оказывается, было две двери, одна из них, по всей видимости, вела в спальню, оттуда он и вышел. Он возник в дверном проеме, небритый, с воспаленными красными глазами, в туго завязанном на поясе и плотно запахнутом халате. Одной рукой он придерживал у горла халат, второй держался за косяк. Я как-то сразу поняла, что он сильно пьян.

– Что вам нужно, рядовой первого ранга? – спросил он несвойственным ему высоким неприятным голосом.

Я молчала. Он повторил вопрос громче. Я выкатила глаза подальше и ответила тоже громко, по-казенному, в тон ему:

– Прибыла уведомить о том, что намерена сопровождать вас завтра во время визита к господину Тео!

– Я уже сообщил вам в п-п-ппписьменной ф-форме, что приказа такого не отт-тдавал и отдавать не намерен. Вы Свободны, рядовой.

Я осталась на месте.

– Я сказал, вы Свободны, рядовой!

Я продолжала молча сидеть.

Вебер иронически поднял брови.

– Мне позвать охрану?

– Зовите.

– Что-о?.. Да скребь с тобой, сиди тут, сколько влезет…

Последние слова он пробормотал, повернулся, чтобы выйти, споткнулся в дверях, покачнулся, чуть не упал, но в итоге все же удалился.

Я осталась сидеть в кабинете, совершенно не понимая, что теперь делать. Рядом неторопливо нарисовался дракей.

– Пожалуйста, покиньте территорию, – загнусавил он. – Гражданка Общества абсолютной Свободы, вам предписывается сейчас же освободить данное помещение. В противном случае собственник будет вынужден сообщить в эмиссариат о нарушении границ его Свободы, что может повлечь за собой…

Я встала и, не слушая весь этот бред, пошла в спальню Вебера. Дракей катился за мной. Я приоткрыла дверь, за которой только что скрылся Вебер. Дракей нырнул вперед и захлопнул дверь прямо перед моим носом. Тогда я вернулась в кабинет, подошла к модной инсталляции, левой рукой выдернула из нее кровавый дрын, а правой – героически преодолевая брезгливость – впервые в жизни прикоснулась к железной кукле и остановила ее.

– Слушай, ты, – сказала я дракею, удерживая его за то место, которое у человека называлось бы плечом, – скребаная консервная банка. Если ты сделаешь еще шаг или ползок, или как это у тебя называется, я проломлю тебе башку этим произведением искусства.

Я показала роботу дрын.

– Ты меня понял?

Ручаюсь, что тест Тьюринга он не прошел так быстро, как мой.

Дракей откатился на безопасное расстояние, в сторону, строго противоположную двери в спальню, и оттуда заныл какой-то типовой текст про нарушение прав искусственного интеллекта. Ныл он вежливым тоном и строго на три децибела ниже, чем следовало, так что я была уверена – он меня правильно понял.

Продолжая сжимать дрын в левой руке, я пошла к двери в спальню Вебера. Открыла ее. Внутри было очень тихо и еще темнее, чем в кабинете. Я пошарила по стене. Но, конечно, такой архаикой, как выключатели, Вебер не пользовался. Свет наверняка включался командой голосового управления, но я не знала, какой, и попробовала наобум.

– Свет! – сказала я негромко.

Безрезультатно.

Постепенно мои глаза привыкли к темноте, и я увидела силуэт Вебера.

Он сидел на кровати, скорчившись и совершенно неподвижно. Рядом на подносе угадывались очертания бутылки. В спальне дышать было нечем.

Я подошла и села рядом с ним на кровать. Он даже не пошевелился, продолжал сидеть и смотреть в одну точку. Он не снял этот странный халат, в котором выходил ко мне, и даже не расстегнулся, несмотря на духоту.

Я набрала воздуху в грудь и сказала деревянным тоном:

– Да ну и ладно, скормим ему эту Лу Гринн, авось прокатит.

Он молчал.

– Что ты скажешь ему завтра? – спросила я, неожиданно для самой себя переходя с ним на ты.

Вебер медленно повернул голову.

– Ничего, – сказал он хрипло. – Я не пойду. Смысл.

– Тогда беги.

– Куда? – спросил Вебер. – Это невозможно. Ты же знаешь.

– К Филиппу… Он может помочь?

– Нет. Меня уже никто не прикроет. На мне же черная метка…

– Ну подожди еще… – пробормотала я, чтобы хоть что-то сказать.

Вебер усмехнулся и закатал рукав, обнажив биочасы. Я посмотрела. Ого.

– Массовый исход, – сказал Вебер и предпринял неудачную попытку засмеяться. – У меня было 7000 тысяч друзей в профиле, осталась тысяча, и видишь, цифра падает… Как же быстро распространяются слухи! Ну и скребь бы с ними, но ведь и реальные друзья уходят. Близких-то у меня, оказывается, и не было, – он цокнул, хлебнул из горлышка и мутно посмотрел на меня в упор.

– Ты – единственная, кто пришел, – сказал он. – И вот вопрос: зачем? Проломить мне, наконец, голову? – Он снова усмехнулся и указал глазами на дрын, который я, оказывается, все еще сжимала в левой руке. – Отомстить за мать? Слушай, я теперь, может, и не против, все лучше, чем… О!.. – воскликнул он вдруг. – Придумал!.. Убери эту палку.

Я вздрогнула и бросила дрын на кровать.

– Держи. – Вебер нагнулся ко мне, уверенным движением взял за руку, закатал рукав моей блузы, нащупал мои биочасы, включил их и начал в них копаться.

Я сидела неподвижно и чувствовала сквозь запах и сильный хмель этого человека все ту же неподотчетную феноменальную его силу, обреченную сейчас на уничтожение.

– Вот и все, – сказал он, убирая руки. – Я поставил тебе эту скребаную программу. Давай.

– Что давай?..

– Обнуляй меня, твою мать. Лучше ты, чем Тео.

«Прежде чем начать техническое обнуление индивида, поместите его ЕИК – Единый идентификационный код – в центр красного квадрата. Удерживайте в этом положении 3 секунды…»

– Прекрати, – сказала я, встала с кровати и отошла к окну.

Какими голосовыми командами у него тут все включается? Хоть бы шторы раздвинуть…

– Забавно, да? – сказал он глухо. – Столько лет я играл в эту игру, чтобы вот так теперь проигрывать на ровном месте… Слушай, но я ведь и правда не знаю, кто из них реально…

Он не договорил, хлопнул ладонью по постели, взял бутылку, отхлебнул из горлышка, протянул мне.

– А «Телемед»? – спросила я. – Сейчас же развоняется.

– Да выключи ты его к скребаной матери до завтра.

– Завтра может не настать…

Вебер посмотрел на меня сквозь бутылочное горлышко.

– Ну, завтра всегда настает, – сказал он веско. – С нами или без нас – второй вопрос.