Дарья Кандалинцева - Кого не видят глаза [litres]

«Готова увидеть мою правду?»

В мгновение ока черты лица Хорауна стали меняться. Округлые до этого скулы стали неестественно острыми, потом губы растянулись и приобрели зеленоватый оттенок, а вместе с ними и вся кожа стала болотно-стального цвета. Глазницы впали, белки глаз исчезли, став черными, и, наконец, зрачки вдруг вспыхнули, как два желтых продолговатых огня во мраке.

Аня в ужасе попятилась назад и упала, ударившись о совсем не иллюзорно твердый каменный пол. То существо, что стояло теперь перед ней, не было похоже на человека. Это было создание огненной геенны, поднявшееся из залитых лавой недр земли.

– Хораун, погоди, – раздался голос Крейна. Взгляд царя помутнел, как у опьяненного снотворным. – Я тут подумал, а возможно, ты прав…

Хораун триумфально улыбнулся, обнажив острые треугольные зубы. Вновь обратился неприметным человеком в мгновение ока и обернулся.

– Да, гос-с-сподин?

И воспоминание исчезло.

Оживленный торговый квартал Нараки. Под навесами торгуют овощами и фруктами, мясом и рыбой, а еще безделушками вроде декоративных шкатулок и непонятных металлических пластинок прямоугольной формы.

Но Лира все это не интересовало. Петляя между торгующими, он спешил. Фомор то и дело смотрел по сторонам, то ли боясь слежки, то ли кого-то выискивая.

Наконец Хэллхейт шмыгнул в проулок между блоками домов и оказался в маленьком внутреннем дворике. Увидев кого-то, Лир затаил дыхание.

В темноте все сливалось в глазах Ани, и она прошла дальше. Ее ведь все равно никто не заметит, не так ли?

Во дворе громоздились постройки, когда-то явно бывшие магазинчиком, но вход был заколочен. Рядом стояла ржавая тачка, полная мусора, а с козырька капала дождевая вода.

Хораун замер на ступеньках, точно камень. Вскоре появилась другая фигура, такая же черная, как мрак, и проследовала мимо Лира, который, кажется, обомлев, вжался в стену.

– …Удалось найти ее? – Аня различила голос Хорауна.

– Пока нет, – ответил ему кто-то таким же клокочущим басом. – Подобрать ключ к воле даитьян не так просто, как и к воле большинства фоморов. Чтобы пробраться к порталу, мне нужно…

– Тсс-с, – Хораун вдруг зашипел. – Среди нас-с незваный гость.

У Ани сердце пропустило удар, когда советник обернулся.

«Он меня видит?»

Нет, его взгляд прошел сквозь землянку.

– Лир, – поняла она, тоже обернувшись, но было уже поздно. Хораун буравил Хэллхейта своим умертвляющим взглядом, а тот стоял как вкопанный посреди улицы и молча глядел в ответ.

– Лир, – позвала Аня снова, но ей никто не ответил.

Это всего лишь воспоминание, верно? Что бы здесь ни произошло, с Аней ничего не случится. И Лир там, в будущем – в настоящем – вне опасности, не так ли?

Но логика беспомощна перед чувствами. Удушающий холодок страха уже сковал Ане руки и ноги. Хораун сверлил взглядом Лира, и Аня почувствовала давящую пульсацию в висках, которую испытывал фомор под действием этого взгляда. Будто инородное тело, как пуля, пыталось просверлить себе путь сквозь разум Хэллхейта.

– Сдайся, иначе будет лишь хуже, – прозвучал повелительный голос Хорауна, его глаза снова приняли хищный желтый цвет.

Лир стиснул зубы, но не пошевелился.

– Сдайс-с-ся.

Мысли начали путаться. Аня с трудом могла теперь различить, где заканчивается разум Лира и начинается ее собственный. Она ощущала напряжение, сковавшее мышцы Лира, и металлический привкус крови, который появился у него во рту.

– Нет, – наконец прошептал Лир. На лбу у него заблестели капли пота, и он побледнел.

– Лир! – Аня хотела дернуть его за рукав джемпера, но ее рука прошла насквозь через прозрачное видение прошлого. – Лир! Прекращай это воспоминание немедленно, слышишь?!

Но, оцепеневший, он только смотрел на Хорауна. Не моргая, не двигаясь. Аня ощущала все, что происходит в мыслях у Лира, и от этого ей становилось все хуже.

Властный рассудок советника, точно ржавый гвоздь, ворочался в мыслях, причиняя такую боль, что, будь Аня на месте Хэллхейта, будь это все реально, она наверняка бы потеряла сознание. Или сдалась, лишь бы не терпеть этих мук. Хотелось сбежать из собственного тела, зарыться в самый дальний уголок подсознания, где бы никто и никогда больше не нашел тебя и не смог обидеть.

Однако Лир стоял на своем.

– А ты упрямый, – азартно оскалился Хораун. – Будешь отличной пешкой в нашей игре.

– Уж лучше умру! – Волна энергии, мысленно посланной Лиром, полетела стрелой прямо в советника, но тот с легкостью отразил ее.

– Что ж, будь по-твоему. Наследнику Крейна умирать не впервой.

Адская боль пронзила разум Ани. Сотни острых, как скальпели, лезвий одновременно полоснули по коже. Лир и Хораун растворились, обратившись в непроглядный туман, их место заняли красные круги пляшущей перед глазами агонии и…

Мрак.

Аня с воплем открыла глаза, схватившись за шею, которую, она готова была поклясться, только что рассекло холодное лезвие бритвы.

Лир с бледным, как у покойника, лицом смотрел на землянку, его грудь высоко вздымалась при каждом вздохе.

Шея оказалась цела, но призрачная боль все еще циркулировала по телу. Аня нервно облизала пересохшие губы, гадкий металлический привкус на языке пропал.

– Прости, – наконец выдавил из себя Хэллхейт. – Я хотел, чтобы ты поняла, каково это, но не думал, что воспоминание окажется настолько… живым.

Аня не ответила. Ее все еще била дрожь. А Лиру, похоже, было и того хуже, землянка никогда не видела его столь растерянным и опустошенным. Ей даже стало жаль Хэллхейта, – такую пытку ни за что нельзя подделать.

Несколько минут прошли в гробовом молчании, которое разбавлял только гул голосов, доносившихся из соседних апартаментов. Все это время Лир смотрел на Аню, но она знала, что он не видит ее. Его расширенные зрачки еще наблюдали кое-что иное, кое-что страшное.

И теперь Аня знала что.

– Так ты, – неуверенно начала она, – чувствуешь это каждый раз, когда Хораун пытается залезть в твою голову?

– С опытом стало проще. – Лир сглотнул, неловко поправил волосы за ухом и отвернулся. – Но не так просто, как хотелось бы.

Очередная неловкая пауза погрузила комнату в неуютную, колкую тишину.

– Лир?

– Чай. – Он резко подскочил на ноги, отчего с дивана поднялся столб пыли. – У меня где-то был даитьянский чай, он неплохо успокаивает нервы.

«И твои нервы определенно нуждаются в успокоении», – поняла Аня, безмолвно наблюдая, как фомор с нервной угловатостью в движениях перебирает склянки на столе, как находит небольшую банку с сушеными цветами, выуживает кружки с полки и заваривает чай, наливая кипяток прямо из-под крана. Как он возвращается, протягивает Ане кружку и садится рядом.