Дарья Кандалинцева - Кого не видят глаза [litres]

Вопрос о цветочках звучал обидно, но не настолько, чтобы заострять на этом внимание.

– А меня должны были научить фехтовать?

– Святой Арий и пекельный Астерот их побери! – Хэллхейт выругался, потирая глаза и поднимаясь на ноги. – Вставай.

Порыв зябкого ветра пронесся между ними, когда Аня подняла глаза на фомора. Нет, совершенно серьезный вид и меч в правой руке доказывали, что Лир не шутит.

– Ты в своем уме? – истеричный смешок вырвался у Ани из груди. – Я не буду с тобой драться! У меня мяч мимо корзины на уроках физкультуры пролетал, а ты хочешь, чтобы сейчас я попыталась отразить удар лучшего воина Патила?

Лицо Лира в мгновение ока изменилось, черты заострились, когда он принял боевую стойку.

– Первое правило воина, – угрожающе понизив голос, начал он, – не спрашивай разрешения, прежде чем убить. Если бы я по-настоящему желал твоей смерти, ты была бы мертва до того, как подняла на меня глаза.

Вздохнув, Аня поднялась на ноги, держа теперь уже дрожащей рукой меч. И как Лир умеет так резко превращаться в убийцу, при виде которого сердце замирает от страха? Ведь еще минуту назад мирно и беспечно дремал, подшучивал над Аней и улыбался… А сейчас, похоже, намеревается замучить ее до смерти под видом урока.

«Святой Арий, кем бы ты ни был, сделай так, чтобы даитьяне добрались сюда поскорей».

– Я не убийца, – тихо сказала Аня, наблюдая, как фомор ловко рассекает мечом воздух, разрабатывая запястье.

– Фехтование не имеет ничего общего с убийствами. Это искусство! – Лир сделал многозначительную паузу и элегантным движением описал клинком знак бесконечности. – Искусство, которое помогает держать тело и дух в тонусе, а порой может сохранить тебе жизнь.

Едва подняв над головой меч, Аня почувствовала, как напряглись мышцы спины и рук. Держать клинок так, чтобы он не перевешивал набок, было сложно, не говоря уже о том, чтобы применять его в действии.

– Расслабься. – Лир скривил губы в усмешке и сделал шаг навстречу Ане, но она тут же отпрянула назад. – Ты похожа на струхнувшего зайца, которого заставили притворяться волком перед лисой.

Он сделал выпад и без малейших усилий выбил меч у землянки из рук. Клинок отлетел и глухо упал на землю.

– А ты не можешь научить меня этому так же, как вайкхару? – растягивая время, Аня неспешно подняла меч и снова наставила его на импровизированного противника.

Дождь начинал накрапывать, и где-то вдалеке пророкотал раскат грома.

– Нет, твои руки должны привыкнуть к оружию. Ты должна ощущать себя естественно, чувствовать легкость, как во время ходьбы. – Лир сделал жест, словно готовился к дружеским объятиям, и радушно заявил: – Нападай.

Самоуверенность, которую фомор буквально излучал всем своим телом, придала Ане решимости, но, очевидно, ее было недостаточно. Она сделала выпад, стремясь задеть Лира и его раздутое самомнение лезвием, но соперник ловко отскочил в сторону и рассмеялся.

– Бьешь как девчонка.

– Я и есть девчонка.

– Как девчонка, которая не может за себя постоять. Исход сражения решает не физическая сила. – Лир смахнул капли дождя со лба и грозно посмотрел Ане прямо в глаза, заставляя все внутри у нее сжиматься. – Тут важны хитрость, ловкость, сообразительность. Задействуй чувства. Заставь противника дрожать при одном твоем взгляде. Задействуй разум, – он стал медленно огибать ее полукругом. – Просчитай каждый следующий шаг недруга. И следующий шаг после его следующего шага.

Аня сделала второй выпад, который даже в ее понимании был скорее пародией на неуклюжий танец. Еще и рукоятка меча выскальзывала из руки из-за усиливающегося дождя. Она запнулась о булыжник в траве и чуть не упала.

Лир терпеливо наблюдал, как девушка восстанавливает баланс и вытирает намокшие ладони о кофту, что, однако, не помогло – одежда тоже уже промокла почти насквозь.

– Ты не стараешься, – неодобрительно причмокнув губами, заметил Лир. – Потому что, очевидно, больше меня не боишься. Думаешь, я тебя не трону? Думаешь, пару раз махнешь оружием, и я отстану?

«Если честно, да».

Что-то, как молния, сверкнуло перед глазами. Только когда Лир уже опускал меч, Аня увидела свою левую штанину, разлетевшуюся надвое от щиколотки и до самого бедра.

– В следующий раз может пострадать твоя нога, – невозмутимым голосом добавил фомор.

Аня ошарашенно уставилась на разорванную ткань, потом снова на Лира, который одарил ее какой-то порочной улыбкой. Хотя, может, ей просто так показалось из-за туч, скрывших солнечный свет. В этом мрачном освещении бури Хэллхейт выглядел вдвойне таинственным и опасным.

– Пусть мое очаровательное личико тебя не обманывает, землянка, – продолжил Лир, лукаво прищурившись.

Нет, не показалось.

– Твое личико совсем не очаровательное, – процедила сквозь зубы Аня, начиная злиться.

– Неужели? Многие девушки считали иначе.

– Тогда иди и учи фехтовать тех девушек!

– Не-ет, все они были не в моем вкусе, – Лир перекинул меч из руки в руку и обратно, обдумывая какую-то мысль. – Я предпочитаю сложных женщин, которые ставят душу превыше тела.

– Что ж, ну а ты не в моем вкусе, – язвительно бросила в ответ Аня. Эта фраза, однако, оказала не совсем тот эффект, которого стоило бы ожидать.

Лир неожиданно кивнул с одобрением.

– Отлично, это уже больше похоже на правду, – хмыкнул он, продолжая уделять клинку в руках все внимание. – Никк в твоем вкусе, верно? Тебе нравятся более… – Он прикусил губу, задумавшись. Сапфир на рукоятке его меча блеснул, отразив пробежавшую по небу молнию. – Миролюбивые парни? Я верное слово подобрал?

Это переходило все границы. Что-то надломилось у Ани внутри, вынуждая ее загореться от возмущения.

– Замолчи, не твоего ума дело! – воскликнула она, в порыве эмоций подавшись вперед, но тут же замерла, когда острие клинка Лира указало точно ей в сердце.

– Заставь меня замолчать.

«Вот, в чем подвох, – Аню вдруг осенило. – Он хочет вывести меня из себя. Думает, что я, как и он, начну бездумно тыкать этой металлической зубочисткой в разные стороны, если разозлюсь».

Видя непоколебимое спокойствие противницы, Лир издал низкий гортанный рык. Его клинок вновь просвистел в воздухе, и Аня увидела тонкий порез на своем предплечье прежде, чем почувствовала жалящее покалывание на коже.

– Я. Сказал. Сражайся! – прошипел фомор, буравя несгибаемую соперницу свирепым взглядом.

Аня сжала губы, изобразив издевку на лице. Ну уж нет, это уже дело принципа. Это не нежелание драться – это желание не драться. Желание доказать Хэллхейту, что он не может вынудить Аню делать, что пожелает и когда пожелает.

Улыбнувшись самой ядовитой улыбкой, какую только могла представить, землянка демонстративно разжала пальцы и позволила мечу упасть в траву.