Дарья Кандалинцева - Кого не видят глаза [litres]

Мир вдруг потускнел, теряя краски и очертания. Тер почувствовал, как его легкие заполняет кровь. Так ли все должно быть?.. Глухой удар. Сознание подсказывало, что именно с таким звуком падает тело на землю. Боль. Отчаяние.

Кто-то кричал. Кто-то звал Тера по имени?..

Полыхнула вспышка, и на другой стороне поляны появилась даитьянская дивизия. Их белые доспехи сияли в лучах рассвета. А впереди всех неслась Дафна.

Даф?.. Ее волосы развевались на ветру, точно лунная пыль, обрамляющая лицо. Да, именно так все должно быть. Она именно та, кого Тер желал видеть прежде, чем закроет глаза.

Навсегда.

– А потом? – нетерпеливо спросил Никк.

– Потом? – не понял Лир.

– Ну что было потом? После…

– Смерти?

– Да.

– Не знаю. – Взгляд Хэллхейта задумчиво устремился в пустоту. – Помню боль, помню отчаяние и одиночество Тера. А потом… я Лир.

Он замолчал, взглянув на лица находящихся рядом c ним, и Ане показалось, он ждет и вместе с тем боится реакции Никка и Дафны.

Все четверо сидели на крыше все того же форпоста. Дождь давно кончился, и полуденное солнце осушило все лужи, а двое даитьян, фомор и землянка все не могли завершить беседу, уже который час обсуждая ухищрения судьбы.

В подробностях поведав все о своей прежней даитьянской жизни, после чего не верить Лиру было бы просто глупо, он начал описывать Никку с Дафной Патил. Рассказывать о дворце, в котором рос, еде, которую ел, фоморах, которых знал.

Порой Ане с трудом удавалось не засмеяться, потому что любая, на ее взгляд, незначительная деталь (вроде цвета брусчатки на дворцовой площади) вызывала у Никка любопытства и восторга больше, чем у самого впечатлительного ребенка.

– Теперь понятно, откуда ты знал, как пробраться в Суталу, – словно объясняя самому себе, бормотал Никк. – И как работает портал на АмараВрати, и система защиты в Келасе… Ты вспомнил! Но как?

Лир лишь пожимал плечами.

– И Крейн до сих пор не знает, что ты это… ты? – снова в замешательстве сморщив лоб, поинтересовался Никк. Кажется, это был уже сотый его вопрос. Аня не могла сказать точно, сбилась со счету на восемьдесят третьем.

– Хочешь, чтобы я в красках описал отцу, как его клинок раздирал мое сердце на части? – с иронией уточнил Лир, устало проведя рукой по почти высохшим волосам.

Никк нервно усмехнулся.

– М-да уж. Я, конечно, догадался, что Тер… – Он сделал паузу и, смутившись, снова внимательно посмотрел на Хэллхейта. – То есть Лир… То есть ты. Жив, иначе в моей голове просто не укладывалось, как фоморы могли провернуть все то, что провернули! Но жив вот так… Аня, получается, ты знала?

Аня замерла, прекратив перелистывать страницы «Книги Судеб», за которой коротала время. Она растерянно подняла голову и поймала на себе испытующие взгляды парней.

– Лир рассказал мне, когда мы были в Нараке, – неуверенно призналась она.

– Ты обвинила меня в убийстве Элеутерея, – заметил Лир. – Что мне оставалось?

– А что я должна была подумать, увидев могилу у тебя в воспоминаниях?

– Что я люблю гулять по кладбищам?

Все рассмеялись, хотя шутка едва ли помогла развеять напряжение, витающее в воздухе над ними. И вряд ли Никку с Даф будет легко привыкнуть к тому, что злейший враг, за головой которого они пришли, оказался ближайшим союзником. Другом. Возлюбленным?

Пока Никк засыпал Хэллхейта очередной порцией вопросов, Аня украдкой взглянула на Дафну.

Даитьянка сидела чуть поодаль от остальных и все это время безмолвно наблюдала за Лиром. В ее глазах нельзя было прочитать ни злости, ни страха, ни грусти или радости. Даф словно пребывала в состоянии шока, ничего не говорила, не шевелилась, может, даже не слышала, о чем говорят рядом. Лишь неустанно водила пальцем по узору подвески браслета на запястье.

«А был у нее этот браслет раньше?» – задумалась Аня.

Она понятия не имела, что Лир сказал Дафне наедине в башне, но вернулись они оба без видимых ран и повреждений, а значит, до поединка дело, к счастью, не дошло. Только вот как приняла Даф правду? А точнее – приняла ли?

– …Я вернулся в Патил и увидел, что советник сделал с моим отцом, – продолжал рассказывать Лир. – И понял, что не смогу остановить его иначе, как признаться во всем вам. У меня было мало надежды, что вы мне поверите, да еще и Хораун как-то нашел меня на Земле, так что поговорить с вами открыто…

– Погодите. – Аня озадаченно уставилась на Лира с Никком, сама до конца не понимая собственного хода мыслей. – Объясните-ка теперь мне еще кое-что. Лир родился после смерти Элеутерея, верно?

Лир кивнул. Никк же только дернул уголками губ, точно догадываясь, к чему ведет вопрос.

– Рилл говорила, это было около сорока лет назад.

– Сорок один, – впервые подала голос Дафна, чем всех удивила. Она вновь посмотрела на Лира и, встретив его взгляд, едва заметно улыбнулась. – Ровно сорок один.

– Сорок один, – согласилась Аня, силясь не выдать своего ошеломления. Это же половина человеческой жизни! А для кого-то и целая жизнь… По коже пробежали мурашки. – Сколько же Лиру лет?

– Мне двадцать четыре.

– По местным меркам он все равно что школьник, – хмыкнул Никк. – И то всего лишь средних классов. Вот уж не думал, что когда-нибудь окажусь старше Тера.

Никк хотел было шутливо толкнуть Лира локтем в плечо, но Хэллхейт ловко отклонился, и брат Дафны чуть было не уткнулся носом в каменную крышу, в последний момент успев схватиться рукой за парапет и удержать равновесие.

Лир скривил губы в усмешке.

– Сколько раз я учил тебя правильно ставить руки, если действительно хочешь ударить, братишка? Старше – не значит умнее. Складывай две мои жизни, тогда будет честно.

– Никк, а сколько тебе лет? – прищурившись, спросила Аня.

– Дай подумать. – Он на миг замолчал, сосредоточенно барабаня пальцем по нижней губе. – Земной год где-то в полтора раза меньше нашего, значит, мне сейчас… Пятьдесят шесть.

Не в силах больше скрывать свое удивление, Аня с раскрытым ртом вытаращилась на Никка. Просто невозможно! Да, она давно знала, что с взрослением и старением у жителей Да’Арии творится какая-то неразбериха, но…

«Чтобы на шестом десятке выглядеть на семнадцать?» Землянка вдруг осознала, сколь жалок в понимании Никка, должно быть, ее собственный возраст.

– Я только что понял, что означает земное «глаза на лоб лезут», – явно давясь смехом, сказал Никк и, подмигнув Ане, добавил: – Пожалуйста, перестань смотреть на меня так. И если это поможет, знай, Дафне семьдесят четыре. Она у нас уже совсем старушка.

– Сейчас я тоже научу тебя ставить руки во время драки, – язвительно отозвалась сестра.

Все вновь рассмеялись, и на этот раз смех был искренним. Он разлился по крыше, окутав пространство вокруг уютным теплом.