Дарья Кандалинцева - Кого не видят глаза [litres]

Но он не мог.

– Что ты чувствовала, когда Лир собирался поцеловать тебя?

– Что?

– Что ты чувствовала?

Аня отвела взгляд.

– Это было просто дурацкое представление для Гротты, – тихо сказала она. Ее голос звучал уверенно, но вот избегающие Никка глаза что-то скрывали.

– Оно не выглядело таким уж дурацким со стороны.

Длящуюся бесконечность минуту они стояли в тишине, не глядя друг на друга. Никк неподвижно смотрел на неиссякаемый поток воды. Вода переливалась, играя с тенями, скрывая невесть что за собой, но была сейчас отчего-то совершенно беззвучной. Ждала ответа от них.

– Страх, – наконец нарушила молчание Аня. Она снова подняла голову к Никку, и он увидел, как ее глаза печально блестят. – Мне было страшно, Никк.

– Страшно, что Лир тебя поцелует или что откажется?

– И то и другое.

Вдруг книга у их ног вспыхнула, точно освещенная лучами солнца, раскрылась на миг, зашелестела страницами и снова захлопнулась.

– Похоже, ей нравится наш разговор, – усмехнулся Никк, надеясь сгладить напряженный момент.

– Да, похоже на то, – улыбнулась Аня. – И… раз уж мы начали, можно я тоже спрошу кое-что?

– Конечно.

– С тех пор как мы прибыли в Забвенный город, Никк, ты стал очень молчаливым. По вечерам в доме Гротты не выходил из комнаты, отказался идти с Дафной и Лиром на встречу с Ирнеем и в магазине Ногарэ едва проронил слово. – Аня растерянно повела плечом. – Скажи, что это только мое воображение, что у тебя на душе не лежит что-то, мешающее дышать.

У Никка сдавило сердце. Он в отчаянии хлебнул воздуха, но это не помогло. Он ждал любого, абсолютно любого вопроса, но только не этого. В голове тут же всплыло воспоминание, которое Никк с таким усердием пытался зарыть поглубже последние дни.

Жизнь. Никк отнял невинную жизнь.

В ушах эхом звенит жалобный плач. Запах крови. Руки трясутся, и в глазах все темнеет от ужаса. Одна-единственная мысль поглощает все остальные.

Отнял жизнь. Принес смерть.

– Никк? – встревоженно позвала Аня и положила руку ему на плечо, заставив вспомнить о настоящем. – Ты в порядке? Если не хочешь говорить, не…

– В магазине у Ногарэ я увидел меч, который принадлежал кое-кому однажды, – произнес он, с неимоверным усилием выталкивая каждое слово. – Не знаю, где меркантильный торгаш его отыскал, но я не мог обознаться.

Аня внимательно слушала, глядя на Никка, и он вдруг осознал, что не сможет рассказать все, держа ее взгляд. Он сделал глубокий вдох и накрыл ее руку на своем плече своей, унося прочь от реальности, во вселенную воспоминаний и кошмарных видений…

…До нее донесся чей-то далекий душераздирающий вопль, и впереди промелькнуло алое пятно. Много алых пятен. Аня обернулась, чувствуя невесть откуда взявшуюся панику.

Окружающий мир выглядел слегка странно, лишь спустя несколько секунд Аня поняла, что стала немного выше, чем обычно, а волосы короче привычной длины и не касаются плеч. Мышцы во всем теле напряжены, руки слегка дрожат, сжимая мертвой хваткой… меч.

– Ни-и-икк! – крикнул знакомый голос.

Повернув голову, Аня увидела стремительно приближающегося Шандара.

– Уведи Дафну отсюда, – запыхавшись, выдавил из себя Шан. В его руке тоже сверкал клинок, на лбу запеклась кровь. – Она не отходит от тела Элеутерея, если фоморы решат привести подкрепление…

– Где моя сестра? – выпалила Аня. Нет. Это произнес Никк. Аня видела мир глазами Никка! Она проживала его воспоминание в его теле.

Шан махнул куда-то в сторону холма, за которым виднелось искажающее пространство силовое поле с огромной пробоиной, а дальше бушевал океан.

Никк тут же бросился туда. Повсюду лежали изуродованные тела: фоморы и даитьяне – все те, кто сражался ради жизни, оказались равны перед ликом смерти.

Стоны еще живых раздирали душу на части, к раненым спешили врачи, погибших благословляли бессмертной клятвой выжившие…

В голове Никка вихрем неслись ужасающие его самого мысли. Знакомые, с которыми он еще пару часов назад беззаботно беседовал, сидя в саду, теперь мертвы. Друзья, бок о бок с которыми провел детство, лежат со смертельными ранами. Тера, который был частью семьи, больше нет.

Кровь обратила цветущую равнину в багряное пепелище.

– Дафна! – закричал Никк изо всех сил, озираясь по сторонам на бегу. Раненую руку жгло от самого легкого дуновения ветра, во рту стоял гадкий металлический привкус из-за разбитой губы. Отчаяние застилало глаза, мешая видеть мир четко. Если сегодня Никк потеряет еще и сестру, он этого не переживет. – Да-аафна-а!

Наконец он увидел ее. Хрупкую фигуру, склонившуюся над бездыханным телом. Плечи даитьянки содрогались от неудержимого плача, по щекам струились слезы. Раз за разом она била Элеутерея в грудь заживляющим кристаллом, но камень отказывался лечить мертвые клетки.

– Даф, нам нужно уходить. – Никк подскочил, увлекая Дафну за собой. – Здесь еще опасно.

– Я никуда не пойду! – закричала та, отдернув локоть. – Я его не оставлю!

– Теру уже не помочь, Даф. Мне жаль.

– Мне плевать на твою жалость! Я не брошу его!

За спиной раздался приглушенный топот и промелькнули несколько даитьян, несущих носилки к корчившемуся от боли бойцу неподалеку, а Дафна продолжала прижиматься к неподвижной груди Тера.

– Я не брошу его… – шептала сестра сквозь слезы. – Он не бросит меня…

Аня чувствовала, как Никк страдает и негодует из-за упрямой глупости Даф. Землянка слышала каждую его мысль, даже мельком проскальзывающую в сознании, была словно сторонним наблюдателем, которому не подвластно вершить события, но точно знающим, что должно произойти, куда двинутся руки в следующий миг, куда устремятся глаза.

– Дафна, здесь еще опасно, – как можно более назидательно повторил Никк, видя, что ее собственный клинок валяется в двух метрах поодаль. – Фоморы еще могут быть здесь.

– Плевать.

– А мне не плевать! – Он хотел силой оттащить сестру, но та резко вскинула руку, на которой, как молния, промелькнули извилистые линии энергии, и Аню ударил поток невидимой силы, оттолкнувший назад.

За спиной снова раздался шорох шагов.

– Убирайся, – прошипела Даф, взглянув на брата из-под мокрых ресниц. – Оставь меня с…

Ее взгляд остановился на ком-то за спиной Никка, в глазах промелькнула тень паники. Шорох шагов за спиной затих. Даф собиралась что-то выкрикнуть, предупредить, но Никк уже и сам обо всем догадался.

Он резко развернулся, вскинув меч в направлении врага. Лезвие сверкнуло на солнце и легко пронзило чужую плоть. Святой Арий, после битвы это чувство стало столь знакомым, привычным и даже успокаивающим. Если противник мертв – ты жив. Это все, что имеет значение на войне.