Дарья Кандалинцева - Кого не видят глаза [litres]

Никк поймал на себе взгляд Ани. Может ли такое быть? Это проделки Мантра? Да и был ли он в действительности? И если был, где же тогда, как он сказал, заканчивается иллюзия и начинается реальность?

– Минуты оказалось вполне достаточно, Даф, – озвучила Аня слово в слово то, что лишь собирался сказать Никк.

– Если бы я знал, что твое «проскользнуть незамеченными» предполагает карабкаться по канализационной канаве, – второй час ворчал Ирней, – ни за что бы на это не согласился!..

– Потому я и не сказал, – устало отозвался Лир.

Они пробирались по подземным ходам Нараки, и Лир начинал жалеть, что не придумал другого плана, кроме как взять Ирна с собой.

Тейн шел чуть впереди, с осторожностью выглядывая из-за каждого поворота и подсвечивая дорогу кристаллом. Запах сточных вод и мерзко хлюпающая под ногами темная жижа его отнюдь не смущали.

– И вот оно, фоморово царство, – опять забухтел над ухом Ирней, – прекрасные дали, где…

– Прекрати! – не выдержал Лир и резко остановился, повернувшись к приятелю. – Если хочешь сказать что-то, просто скажи.

Ирней уставился на него немигающим, пристальным взглядом, в котором было что-то, что Лир не мог до конца уловить. Недоверие? Непонимание? Презрение?

– Хорошо, – выдержав паузу, даитьянин вздернул подбородок и зашагал дальше по тоннелю. – Ответь мне на такой вопрос, Лир . Когда нам было по шесть, мы с Тером любили гулять по базарной площади на международном рынке…

– В Карии, на юге Суталы.

– …И иногда воровали сладости у нерасторопных торговцев. Что мы любили больше всего?

– Лунные колечки, обсыпанные сладкой тростниковой пудрой. – Хэллхейт улыбнулся, вспомнив. – Они так завораживающе переливались на солнце, будто сделаны из лунной стружки.

Ответу Ирнея предшествовало долгое молчание.

– Правильно, – наконец нехотя признал он. – А перед экзаменом по молекулостроению я однажды взял в библиотеке учебник и нашел в нем записку. Что было в ней?

– Ответы на тест. Точно между десятой и одиннадцатой страницами. Ты еще потешался, что это знак свыше, и ты получишь одиннадцать баллов из десяти благодаря своей находке.

– Я списал?

– Нет. Ответы оказались неправильные. Нааек специально подсовывал их всем своим ученикам.

– А когда Кллисс сказал Теру, что…

– Может, хватит? – У Лира внутри что-то оборвалось. Видимо, последняя нить терпения. Он так яростно топнул, что жижа из-под его ног полетела во все стороны. – Ты сознательно пытаешься вывести меня из себя, Ирн? Скажи прямо то, что действительно хочешь сказать.

– А что я хочу сказать?

– Что не доверяешь ни единому моему слову!

– Замолчите, – прошипел Тейн, метнув на них рассерженный взгляд через плечо. – Идите сюда лучше.

– Ну извини, Лир , – продолжил Ирней, снова акцентируя внимание на имени, когда они оба поспешили к Тейну, притаившемуся у развилки тоннелей, – что привык доверять только тому, что могу проверить на практике. Моток проводов с блоком питания еще не компьютер, человек, назвавший себя именем моего друга, еще не мой друг.

– Странное сравнение, конечно, – поморщился Лир, – ну да ладно. Что еще мне сделать, чтобы ты мне поверил? Хочешь, я расскажу Дафне, как ты…

Лир осекся, забыв, о чем собирался сказать, когда из бокового коридора донеслись чужие голоса, разносимые гулким эхом.

– …Три миллиона маричи за поимку Лира! – В бликах света, просачивающегося через ливневую решетку, появились двое фоморов в боевом облачении. – Да даже за того мародера, что вырезал полдеревни пару лет назад, давали меньше!

– Ты сам слышал царя, Ориг. Мне лишь одно интересно. – Незнакомец подкинул в руке кинжал. – Что могло заставить Лира побрататься с даитьянами и пойти против собственного народа? Он всегда говорил, что ненавидит этих тщеславных неженок из Суталы, живущих на своем идеальном острове, пока весь остальной мир загнивает в нищете…

«Я никогда такого не говорил, – подумал Лир, чувствуя пронзающий его со спины ядовитый взгляд Ирнея. – Ну, может, пару раз… Когда еще ничего не помнил».

– Не знаю, Кирг, – продолжал первый фомор. – Может, Лир нашел способ перехитрить даитьян? Я все еще верю в нашего наследника трона. Может, прямо сейчас он где-нибудь…

Кинжал в руках Кирга угрожающе сверкнул на свету.

– Даже не произноси вслух подобные вещи! Верит он… Если Хораун тебя услышит, то сделает с тобой то же самое, что с Чарной и Нагалом. Да и сам бы я тебе хорошенько поддал, чтобы выбить из башки мысль, будто Лир все еще за нас!

– Ты бы мне поддал, да проиграешь, если попробуешь.

– Вот закончим патрулировать и проверим.

– Вот и проверим…

Солдаты скрылись за поворотом, и их голоса стихли, оставив нетронутой прежнюю тишину.

Тейн с облегчением выдохнул.

– Пошли, мы почти на месте, – сказал он и направился дальше, в противоположную от прогуливающихся по тоннелям фоморов сторону.

– Мы почти на казни, – брякнул Ирн, плетясь позади.

Буквально через пару минут все трое и правда выбрались из канализации в узкий переулок, заваленный отходами и потому абсолютно безлюдный. В Нараке была еще ночь, и высокие блоки небоскребов сливались с черным небом. Лишь где-то вдалеке горели несколько фонарей, подсвечивая переполненные мусорные баки вокруг.

– Фу-у, беру свои слова назад, в канализации было лучше, – зажал нос Ирней и, обращаясь к Лиру, добавил: – Отличные владения, ваше величество.

– Как будто в Сутале помоек нет, – огрызнулся Лир и, оглядываясь по сторонам, направился к огромной двери с окошком, защищенным железными прутьями.

Подскочивший первым Тейн, щурясь, заглянул внутрь.

– Вроде никого, – заключил он. – Но там засов, я так дверь не открою.

– Стальгард откроет.

Ирней снова скорчил недовольную физиономию.

– Почему я? Я видел твой шрам на руке, Лир. Не дурак, понимаю, ты помнишь , как вживлять плазму кристаллов под кожу.

– Устал вчера, боюсь, не справлюсь, – соврал Лир, машинально сжав правую руку в кулак.

«Не признаюсь же я сейчас, – подумал он, наблюдая, как Ирней хмурится, пытаясь мысленно нащупать нужный поток энергии, – что, если начну тратить силы, Даф об этом тут же узнает».

Отойдя в сторону, Хэллхейт медленно разжал пальцы и посмотрел на голубоватое серебро, покрывающее кожу на ладони. При виде этого на душе вдруг стало очень легко. Все, что связано с Дафной, всегда разливалось по телу Лира неуловимым теплом и уютом. Даже сварливость Ирнея сразу теряла всякий контроль над его эмоциями.

«Даф, наверное, на меня сейчас жутко злится из-за той нелепой прихоти Гротты. Но я же не мог отказаться, верно? – Лир неожиданно понял, что легкость куда-то исчезает, затмеваемая мрачными размышлениями. – Мог».