Владимир Токавчук - Режим бога [litres]

– В дело Лентовского мне пришлось вмешаться лично, чтобы отделить котлеты от мух. Ты же понимаешь, что я не мог сделать такого подарка этой астральной падали, как возможность свинтить из своей жертвы после ее заключения в каменный мешок. Ведь я надеюсь, что Лентовской все же сгниет в одиночке, в каком-нибудь «Черном дельфине».

– Ты так категоричен к одержимому человеку, а ведь ты идентифицировал, что, не смотря на эти чудовищные преступления, его сигнал не потух. А не потухнуть он мог только по одной причине – эти преступления совершал демон, сам Лентовской никогда бы на такое не сподобился.

– Слабость духа – это преступление, с которого начинаются все остальные.

– Как бы там не было, мы посадили настоящего маньяка, но, как говорится: «Король умер, да здравствует король!»

– Это ты к чему?

– Это я к новому объекту ликвидации. В Тартарске доспел маньякнасильник. Пока он еще никого не убил и не изнасиловал, но в его голове уже есть подробный план преступления, которое он собирается осуществить на следующей неделе.

«Благословен Бог наш, всегда, ныне и присно, и во веки веков!» – в этот момент началась литургия.

– Ну, рассказывай, – чуть громче продолжил Андрей.

«Павел Вагин. Пока обычный мужчина. Тридцать девять лет, вежливый, аккуратный, работает сварщиком, «золотые руки» – всегда готов помочь соседям что-нибудь подчинить. Живет с мамой. Был женат, но брак просуществовал меньше двух лет. Детей нет. Недавно на сбережения, которые Вагин, между прочим, копил пять лет, купил гараж с подвалом на окраине города. Вообще-то копил он на машину и даже ее приобрел, только пришлось взять модель подешевле и года выпуска постарше, ведь мама все равно ничего в них не понимает. А вот разницу потратил на «домик» для своего авто. Только вот про этот «домик» маме он ничего не рассказал, машину паркует во дворе. Ведь «домик» покупался вовсе не для авто, а для будущей жертвы сексуального рабства, которую Вагин на неделе поедет искать по городу, под предлогом «подвезти», и которая, скорее всего, проведет в заточении ни месяц и ни два, поскольку выбраться из глухого бункера на отшибе Тартарска – задача не из легких. Что твориться в голове маньяка – тебе расскажет МИБ. Она же поведает, что Вагин уже весь в нетерпении и точно вскоре попробует организовать новоселье для своей первой жертвы. Дилемма для тебя заключается в другом. Ты уже нашел быстрый и легкий способ устранения грешников – сдавать их Крестову. Но в этот раз арестовывать Вагина пока не за что, а если будет за что, значит, ты допустил совершение преступления, о котором знал. Вот они все трудности физического мира: ты можешь задумать что угодно, но это никак не равняется деянию…»

– Вы сюда, что, языки почесать пришли? – неожиданно в разговор вмешалась пожилая прихожанка. – Не слушаете, идите тогда на улицу разговаривайте…

Андрей еще раз взглянул на образ архангела.

– Ты что, забыл? Я же карающий ангел! Прорвемся! – довольно громко ответил Азейрасу собеседник бородача, что опять привлекло внимание ворчливой старушки, под подозрительным взглядом которой, Андрей и покинул храм Архангела Михаила.

– Через неделю метро открывают! Наконец-то! А еще, ты же слышал, что поймали маньяка-каннибала, который съел в Тартарске десять людей? – вдруг вспомнила криминальную хронику города Люба Соколова.

Она настолько устала ждать приглашения от своего мужчины приехать в гости, что решила заявиться сама. Застать его дома – делом было не хитрым, большую часть времени он проводил именно здесь, ирония ситуации заключалась в том, что для находящегося в режиме Бога Андрея это стало сюрпризом, ведь никакого постоянного «оповещения» о передвижении Любови от всезнающей ментальной базы у него не имелось. Теперь Соколова валялась на диване, игриво покачивала ногой, и рассказывала Андрею новости, ведь телевизора у несчастного холостяка не было.

– Да слышал. Хорошо, что взяли. Вроде его жертвами были в основном девушки. Теперь за тебя можно не волноваться. – А ты волнуешься? – Да… С первого дня… Соколова улыбнулась.

– Ты как-то говорила, что я живу довольно странно, – продолжил, после недолгой паузы, разговор Андрей.

– Да, как будто «на чемоданах». Я даже станка с пеной не нашла? Ты электробритвой бреешься?

– Это не важно. Я к тому, что если я вдруг исчезну, потому что мне надо будет срочно уехать, ты сильно расстроишься? – Но ты же вернешься?

– Понимаешь, я не могу сказать, куда я уеду и зачем. Скажем так, я подписал определенные документы о неразглашении. Но самое страшное, что я могу не вернуться. Люба встала с дивана и подошла к Андрею.

– Я догадывалась, что твоя работа… – Соколова вздохнула и отвела глаза. – Ты сам все понимаешь. А можно никуда не ехать? Можно с нее уволиться? И жить обычной жизнью?

– Нельзя.

– Я все поняла. Поняла, почему у нас до сих пор не было близости. Ты боишься, что тебя убьют, а я останусь с разбитым сердцем… Какой ты хороший, Андрей, – с этими словами девушка обняла его.

– Ты веришь в Бога? – вдруг спросил Соколову хозяин квартиры.

– Не знаю. Пока еще верю. Просто для меня Бог это тот, кто должен следить за справедливостью. Чтобы всем воздавали по их поступкам. То, что я вижу вокруг – сплошная несправедливость. И это ощущение… безысходности. Когда ты понимаешь, что ничего не можешь изменить… Чтобы не делала… Если честно с этим трудно жить и трудно бороться. Эта чаша наполняется. Когда она переполнится, я, наверное, перестану верить в Бога…

– А что это изменит в твоей жизни? Просто многие не верят в Бога и являются вполне приличными добропорядочными людьми.

– Это мне даст право судить. Ведь если Бога нет, значит, и никакого суда нет, а раз его нет, значит, каждый сам становится судьей…

Эти слова совсем не понравились Андрею, они только подтвердили, что его видения про Соколову действительно могут сбыться.

Первая дилемма, про которую предупреждал Азейрас при ликвидации Вагина, была отнюдь не в моменте его сдачи Крестову, а в теоретической возможности, что будущий маньяк опомнится и вообще не станет никого похищать, насиловать или убивать. И что тогда? За что его ликвидировать? В принципе? Даже без следователя, который был хорошим вариантом, но далеко не единственным. И если Вагин так ничего и не надумает, а Каратель никого не покарает, будет ли это считаться провалом декодировки сделки с Сатаной? Вот такие вопросы появились в голове Зеттатеррона. Но Вагина выбрали не случайно. Он тщательно готовился к волнующему для него событию. Долго думал, что подмешать в спиртное. И какое спиртное? Остановился на коньяке. Хотел подмешать феназипама, и даже купил его в аптеке на окраине города, но потом решил остановиться на клофелине. Скрупулезно собирал информацию по оптимальной дозе. В конце концов намешал с выпивкой и даже чуть-чуть отлил, чтобы полная, но при этом вскрытая бутылка не вызывала подозрений. Долго представлял, какая рабыня у него будет и мастурбировал под это. И, наконец, даже, попытался прорепетировать возможный диалог начала беседы. Но при этом, предсказать, когда произойдет попытка похищения первой жертвы, было трудно. Новоиспеченный маньяк решил, что кого-нибудь подцепит, когда будет возвращаться с работы в течение рабочей недели – пяти дней. Это мог быть понедельник, а могла быть (и этот вариант был даже более вероятен) и пятница. Зеттатеррон решил, что нужно как-то подготовить к неожиданному и быстрому выезду своего старого доброго знакомого Романа Крестова.