Владимир Токавчук - Режим бога [litres]

Следователь был на «бытовом трупе», когда в его плаще заиграл мобильник, высвечивая незнакомый номер.

– Роман, добрый день.

– Зера?

– Да, это я.

– Очень хочется сказать: «Перезвони попозже», но боюсь, что не могу себе этого позволить.

– Отчего же? Мы как один организм. Голова без рук не исполнит задуманного.

– Спасибо за Лентовского. Это действительно был страшный человек.

– Но ведь лучше предотвратить преступление, чем сажать таких, как он?

– Что ты имеешь в виду?

– В нашем родном и очень жутком городе скоро объявится новый маньяк. Он собирается похитить девушку для сексуального рабства. Он уже купил гараж с большим подвалом, возит коньяк с клофелином и в предвкушении своего злодеяния.

– Но это будет его первое преступление… Подвал пуст, а бутылка не доказательство. У нас на него ничего нет… Что ты предлагаешь?

– Я позвоню тебе, когда жертва будет уже в бункере. Вам нужно будет приехать до того, как ее изнасилуют. Мы возьмем его с поличным.

– Может просто организовать за ним слежку?

– Слежку веду я. Тебе нужно решить две проблемы: во-первых, срочно выехать со спецназом, при этом возьмите автоген, в этом гараже добротные железные ворота; во-вторых, гараж находится не в Комсомольском районе, за который ты отвечаешь.

– С этим, проблем не будет. Знаешь, у нас тут никто не будет против, если я сделаю за кого-нибудь его работу, – весело заметил Крестов, однако, столь непринужденный разговор на этом совершенно неожиданно оборвался, о чем сообщили короткие гудки.

«Данилянц, Баруздина… С какого забытого в квартире мобильника он позвонил в этот раз?» – размышлял Крестов, сохраняя незнакомый номер под названием «Зера 3», чтобы снова выяснить его владельца.

В прошлую субботу время перевели на зимнее, что означало наступление сумерек на один час раньше. Снега не было, в целом для этого времени года стояла довольно теплая погода, но с заходом солнца чернота пожухшей осени еще больше погружала Тартарск во тьму. Особенно его окраины, где жители не были избалованы желтыми фонарями искусственного освещения.

Светлана Хмелюк – ученица одиннадцатого класса специально затягивала с возвращением домой, так как подозревала, что мамаша опять пьет со своим хахалем. Это началось, как только мать ушла в отпуск, и продолжалось уже вторую неделю. Иногда мужик уходил, иногда оставался ночевать, и тогда Света слышала ночами, как скрепит кровать в соседней комнате. Но друзья разошлись, на улице похолодало, и Хмелюк неспешно побрела к двухэтажному бараку, над которым черным силуэтом возвышался громадный гаражный комплекс, уходящий куда-то в гору.

Чуда не произошло. Хахаль опять сидел на кухне, мать была пьяна, радостно воскликнув: «Светка, иди, мы тебе пива нальем!» – и школьница решила вернуться на улицу. В прихожей висела куртка любовника ее мамы, из кармана которой Света взяла пару сигарет и пятьдесят рублей. Теперь можно было купить коктейля и покурить возле магазина.

На павильоне висела лампочка, вырывая из темноты скудное пространство перед входом. Девушка открыла баночку, когда к магазину подъехало старенькое «Рено». Оттуда вышел мужчина средних лет, на секунду окинул Свету заинтересованным взглядом и зашел в магазин. Хмелюк подумала, что было бы неплохо сбежать из дома к какому-нибудь взрослому мужику, чтобы не видеть пьянство матери, иметь секс и, хотя бы, минимальную заботу. Может быть не к такому взрослому, но тут было важен ни сколько возраст партнера, сколько желание самой начать новую жизнь. Скудно фантазируя о подобных перспективах, она присела на корточки и закурила сигарету. Когда этот же самый мужик, что-то купив, оказался на улице и неожиданно направился к ней, она почувствовала стеснение, волнение и полное отсутствие в голове вариантов своих действий.

– Не хочется домой? – вдруг, без каких-либо элементов заигрывания, начал разговор незнакомец.

Она смущенно улыбнулась, уставившись взглядом в старый растрескавшийся асфальт.

– Ну да… Там мать пьет.

– Сильно пьет?

– Да нет… Просто ее хахаль задолбал уже.

Настала пауза и только сейчас Света осмелилась поднять голову, чтобы получше разглядеть незнакомца. Он не показался ей привлекательным, но простая форма общения внушала симпатию.

– Пошли, погреемся, – кивнул он на свою машину.

– Да не…

Незнакомец протянул руку, предлагая девушки подняться. После недолгого замешательства, она подала свою, и мужчина вытянул ее вверх. Рука Светы какое-то время оставалась в теплой кисти случайного собеседника, когда он вдруг поднес ее к своему рту и стал на нее дышать, согревая теплым воздухом.

– Руки холодные, пошли, погреемся, – снова предложил он.

Это было очень мило, школьница решила, что «дядька прикольный», и согласилась: всяко лучше, чем мерзнуть или «тусоваться» дома с пьяной мамашей и ее любовником.

– У тебя можно курить в машине? – спросила она…

Граненый стакан упал на бетонный пол, но даже не разбился, покатившись и разливая остатки коричневой жидкости. Светлана Хмелюк уронила голову на замызганную спинку кресла, закрыв лицо упавшими на него светлыми волосами, и замерла. Алкоголь и клофелин сделали свое дело. Исполнить план оказалось вовсе несложно! Пусть уже и была пара-тройка неудачных попыток притормозить около остановки с предложением подвести, ожидающих автобуса, девушек. Ведь еще час назад Вагин просто заехал в гараж, чтобы поменять там перегоревшие лампочки, а потом заскочил по пути в продуктовый магазин, чтобы купить хлеба и майонеза. А теперь в его боксе лежит бесчувственная девка, которую уже никто не помешает унести в подвал и сделать все то, о чем мечталось ни один год. Заманить замерзшую школьницу в гараж, чтобы согреться коньяком было как-то совсем просто. Вагин даже ругал себя, что столько времени жил не так как хотел из-за собственной нерешительности. Но теперь это уже позади. Предвкушение заставляло сильно волноваться и отвлекало от нужного порядка действий. Повезло не только с быстротой и легкостью обретения жертвы, повезло и с ее обликом. Дело было даже не в том, что девушка где-то подпадала под модельные стандарты: высокая и худая, Хмелюк напоминала Вагину бывшую жену. Такая же вытянутая форма лица, прямой, чуть с горбинкой нос, светлые длинные волосы. Свою бывшую жену маньяк ненавидел и безгранично желал одновременно. Она постоянно унижала его, чего он так и не смог простить. То у него был маленький фаллос, то сексуальный акт длился слишком быстро. Оттого, половой орган она называла странным, но веющим унижением словом «гусенок», а самого Вагина – «фотовспышкой»…

Маньяк открыл вход в бункер и, погрузив на плече Хмелюк, спустил в подземелье. В раздумьях о том, что делать дальше, застал телефонный звонок. Это звонила мама. Ну, да. Вагин сказал, что будет через полчаса с продуктами, а сам пропал – с момента последнего звонка прошло больше часа. Отвечать не стал. Но звонок натолкнул на нужную мысль: Вагин обыскал Хмелюк и нашел у нее старый мобильник с черно-белым экраном. «Завтра я буду иметь тебя как захочу», – сказал бессознательной девушке и отправился домой, его отсутствие уже порождало ненужные вопросы. Пристегнув наручниками ногу своей жертвы к вмонтированной в стену цепи, чтобы пленница даже не помышляла дотянуться до ведущей наверх спасительной лестнице, маньяк оставил узницу с включенным светом, пустым ведром и бутылкой воды. Тяжелая крышка люка опустилась. Большой амбарный замок хищно сомкнулся. Сбежать не было никаких шансов. Мать Хмелюк вспомнив о своей дочери ближе к полуночи, решила, что она ночует у друзей. На мобильник пропавшей школьницы не позвонил ни один человек.