Василий Криптонов - Оружие скорби II: Эволюция

— Были и другие качества, которые достались узоргам от пчел, — невозмутимо продолжал Дигнус. — Так, например, самцам изрядно снизили ту самую маскулинность, которой так кичится Гинопос. Да, увы, мужчины-узорги не отличаются смелостью, агрессивностью, они не воинственны и более склонны к науке, чем к битве. Однако это вовсе не значит, что они не могут испытывать злость. Испепеляющую душу, беспомощную злость.

Дигнус повертел «пилу» перед глазами, стоя напротив широкоплечего гинопосца.

— Что я могу? — прошептал Дигнус. — Я — старший член совета, но у меня нет власти. Лишь принцесса могла отдавать приказы. Она, да еще верховный советник, Хирт. Он был уполномочен взять на себя управление в отсутствие принцессы. Он должен был избрать новую принцессу. Но сейчас наш рой обезглавлен. И мы — мечемся. Мы — агрессивны.

Ослепительно сверкнула «пила», и, поливаемая кровью, в ведро упала крупная голова гинопосца. А вот тело дергалось значительно меньше. Не всегда жизни больше там, где больше мяса. Два-три судорожных сокращения, и вот — жалкий кровоточащий мешок вместо человеческого тела.

— Не надо! — Нервы у следующего гинопосца не выдержали. Он пытался извиваться, но, накрепко перевязанный по рукам и ногам, лишь затягивал специальным образом рассчитанные узлы, веревки вгрызались в тело, но до поры парень даже не замечал этого. — Пожалуйста, нет, только не так, не сейчас, я… Я всё скажу!

— Что ты скажешь, рядовой? — засмеялся Дигнус. — Поведаешь, как тебя две недели назад перевели с «детского» корабля и сразу послали в дегенератскую атаку, как пушечное мясо, которое не жалко?

Парень выпучил глаза.

— Откуда тыыыгххх…

А вот этот долго пляшет, и кровь — толчками. Загляденье.

У Дигнуса начали трястись руки, он был близок к истерике. Но заставил себя идти дальше. Он этого хотел.

— Траур по принцессе длится две недели, — пояснил Дигнус следующему гинопосцу, стиснувшему зубы в ожидании неминуемой смерти. — Потом, если не объявится советник, мы сможем сами выбрать новую принцессу. И она примет решение о дальнейших наших действиях. Но до тех пор — хаос. Хаос правит!

Еще одна голова летит в ведро, снова кровь, кровь… Дигнус с трудом удерживается, чтобы не подставить руки под этот поток. Ему хочется умыться кровью, напиться ею. Безумие, хаос, о котором он говорит, действительно здесь.

— Однажды наши придут сюда, — говорит кто-то из оставшихся пока еще гинопосцев. — Уж они поговорят с тобой про пчелок.

— Жду с нетерпением! — пропел Дигнус.

Он довел казнь до конца. Десять ведер с кровью. Десять плавающих в крови голов. И десять обезглавленных туловищ, висящих под потолком. Маленькая и бесполезная месть за принцессу Иджави. И как же больно, как страшно от того, что мстил он — не тем. Гинопосцы истребили немало узоргов, но вот к Иджави ни один из них даже пальцем не прикоснулся. Удар нанес свой. И от этого хотелось выть.

Дигнус завыл бы, если бы не его браслет. Вибрация дернула запястье. Дигнус проследил мысленно информирующий канал и вздрогнул. Как будто вселенная услышала его и показала ответ. Программы узоргов уже неделю мониторили все возможные сети Триумвирата на предмет упоминаний Винчу Хирта, но тот словно в черную дыру канул. И вот — внезапно — он сам. Смотрит прямо в глаза, со своей всегдашней ухмылочкой.

«Официальное обращение к Ремилу Лансу, главе правительства Триумвирата», — прочитал Дигнус.

И включил воспроизведение.

Винчу Хирт, не мигая, смотрел на своё трехмерное изображение. Как будто смотрел в глаза сам себе — пытливо, придирчиво, не прощая ни малейшей оплошности.

Голографический Хирт улыбнулся и начал говорить. Неспешно, с легкой издевкой, как обычно, он произнес слова приветствия и продолжил:

— Насколько я вижу, в данный момент идет усиленная мобилизация, подготовка к войне с Гинопосом. Занятное зрелище. Можно бесконечно смотреть, как течет вода, горит огонь, и непуганые детишки затачивают пластиковые сабельки, собираясь атаковать танковый клин. Да, Ланс, я говорю эти слова для всех: каким бы патриотическим бредом ты ни кормил свой электорат, объективная реальность от этого не изменится. А реальность такова. Пока ты думаешь, сможешь ли противостоять Гинопосу, Гинопос считает, сколько дней им потребуется на уничтожение галактики. Понимаешь ли ты разницу, Ланс? Понимаете ли разницу вы, граждане Триумвирата? Для Гинопоса эта война — не трагедия, разбивающая жизнь на «до» и «после». Для них это — рутина. Вы утром просыпаетесь и идете в офис, а они просыпаются — и уничтожают галактику. А потом стоят у кофейного автомата и обсуждают — нет, не прошедшую «войну» — а вкус кофе и сиськи захваченных невольниц.

Голографический Хирт потянулся, хрустнул шейными позвонками и, посидев несколько секунд с закрытыми глазами, продолжил. Взгляд вновь устремился на зрителя.

— Мне глубоко безразлична судьба Триумвирата. Я прожил немало лет и видел гибель многих цивилизаций. Одной больше, одной меньше… Однако в грядущей войне у меня есть свой интерес. Это — земли, на которых могли бы жить узорги. Земли, которые в результате так называемой «войны» превратятся в радиоактивные уголья. Даже если Аргеной и весь командующий состав Гинопоса пойдут в бой пьяными в дрова, и вы умудритесь их победить, вам удастся сохранить максимум двадцать процентов нынешнего жилого пространства. Надеюсь, вы знакомы с понятием «Пиррова победа»? На реабилитацию уйдут тысячелетия. Но этих тысячелетий у вас не будет, потому что вас можно будет брать голыми руками. И вот тут на сцену выходим мы. Зеленоглазые твари. Даже если мы все пойдем в бой пьяными в дрова, победа будет обеспечена. Но мы же цивилизованные твари. Зачем нам идти в бой, когда есть старое доброе оружие массового уничтожения!

Голографический Хирт сложил руки на груди, взгляд его стал холоднее.

— Не знаю, доходили ли до вас слухи о проекте «Квазар». Собственно, я и сам считал это лишь слухами. Но несколько дней назад мне посчастливилось побывать на «Ковчеге», и я видел его своими глазами. «Квазар» — это ракета с боеголовкой, оболочка которой может несколько минут выдерживать жар самого яркого из трех ваших солнц. Когда же оболочка, наконец, растает, боеголовка будет приблизительно в центре солнца. Выплеснется маленький сюрпризик — секретный ингредиент — и запустится реакция термоядерного синтеза. Мне бы понадобилось исписать формулами всю стену, чтобы объяснить реакцию, но для вас важнее другое: процесс коллапсирования звезды займет от пяти до пятнадцати секунд. Что будет дальше… Ну, тут мнения расходятся. Взрыв будет по-любому, и он не только уничтожит всё живое в вашей галактике, но и в соседней перегорит электроника. После чего, возможно, солнце превратится в карлика. Возможно — в черную дыру. Но назвать проект «Карлик» или «Дыра» было бы не солидно, поэтому наши инженеры поставили на самый маловероятный исход. Да, в трех процентах случаев звезда может превратиться в квазар. Это, собственно, будет определенной вехой в истории вселенной, и я даже могу пообещать назвать квазар в вашу честь — Квазар Триумвирата!