Василий Криптонов - Оружие скорби II: Эволюция

Тут Хирт вдруг рассмеялся, покачал головой, будто устал что-то доказывать глупым детишкам.

— Вот поэтому-то Гинопос до сих пор и не напал на вас, идиоты, а вовсе не потому, что вы страшно скалите зубки. Сейчас три цивилизации застыли на исходных позициях, и в любой миг что-то может засбоить, и где-то начнут погибать люди. Ваши люди, Ланс, при любых раскладах — ваши. Но пока еще есть возможность коренным образом изменить ситуацию. От лица народа узоргов я, несмотря ни на что, протягиваю руку.

И голографический Хирт радушным жестом протянул руку к зрителю.

— Мы можем заключить союз, обговорив условия, и вместе — действительно уничтожить Гинопос. А потом, весело подпрыгивая, бежать навстречу рассвету, обниматься, кататься в мягкой траве и любить друг друга до умопомрачения. Однако для этого мы с тобой, Ремил Ланс, должны встретиться и обсудить детали. Я настаиваю на том, чтобы переговоры были публичными. Публичность — гарант честной игры с твоей стороны. Если ты попытаешься обмануть меня — ты обманешь свой народ, и я буду знать, что приговор им подписал ты. Если ты меня понял — моргни.

Голографический Хирт секунду подождал, потом рассмеялся.

— Шучу, не надо моргать. Надо просто записать аналогичное видео и запустить в сеть. Я его найду. Сайонара, компадре.

Изображение исчезло.

— По-моему, шикарно получилось, — нараспев произнес женский голос. — Это — самый волнительный материал из всех, что я снимала. Насмотреться не могу, жаль попкорна нет.

Хирт повернулся и окинул взглядом девушку в черных джинсах и черной водолазке. Она сидела, закинув ногу на ногу и покачивала в воздухе тяжеленным армейским ботинком.

— Спасибо, Салли, — тихо сказал Хирт. — Как скоро это выйдет в сеть?

Салли поднесла браслет к глазам, задумалась.

— Ну-у-у… Плюс-минус десять минут назад. Основной сервер уже заблокировали, но запись успели качнуть пятьдесят тысяч пользователей. Заработали наши скрипты. Твоя видюшка прямо сейчас воспроизводится на миллиардах браслетов и миллионах стационарниках. Это фурор. Если добавить рекламу, можно будет не работать до конца жизни.

По голосу Салли было невозможно сказать, шутит она или говорит серьезно. Хирт знал о ней наверняка лишь одно: Салли — профессиональный журналист. «Подпольный журналист», — как называла она себя и свою команду. Еще иногда звучало «пираты информационного космоса».

Небольшой, юркий кораблик, напичканный полушпионским оборудованием, являл собой гордость и одновременно единственное оружие «пиратов». Сегодня здесь, завтра — там, они всегда чуяли, где происходит самое интересное, снимали свои, независимые репортажи и поставляли их неофициальным медиаканалам. Информация в нужном месте и в нужное время стоила дороже любого другого ресурса, поэтому ребята не бедствовали. Но в путь их снова и снова выгоняли не деньги, а ставшая зависимостью страсть к сенсациям.

Сейчас Хирт сидел в «смотровой» этого корабля. В самом сердце пиратской святыни. И у него была только одна причина здесь находиться: сегодня он был сенсацией.

— Скажи, Салли, — сказал он, вставая с кресла, — тебя не встревожило то, что я говорил? Ну, про взрыв звезды, заведомо проигранную войну и прочее?

— Это зависит от того, скажешь ли ты мне, откуда лучше снимать, — не задумываясь заявила Салли, всё еще колдуя над браслетом. — Если не скажешь — я встревожусь и, возможно, даже начну паниковать. Чертовски страшно сдохнуть, не имея возможности заниматься любимым делом. Так, ладно! — Она хлопнула ладонью по браслету, будто выключая, и вскочила на ноги. — Пора ввалить пинка Крису, пусть поворачивает, пока не начали ковровую бомбардировку сектора.

Оттолкнув Хирта, Салли выскочила из смотровой. Вопить приказания начала еще в коридорчике, не заботясь, слышат ли ее в кабине пилотов. Хирт проводил ее взглядом, и на лице его появилась усталая улыбка. Нравилась ему эта девушка. Рядом с нею он и сам будто заряжался энергией. Во время записи она то и дело корчила ему рожи за камерой и активно жестикулировала, потому-то он и не удержался от смеха. Благо, этот момент гармонировал с текстом, и его решили не вырезать.

В смотровую вошел майор Реввер с банкой пива, хмуро посмотрел на Хирта.

— Не хотел бы я доверять этим клоунам, — сказал он.

Хирт пожал плечами.

— Если серьезные люди исступленно страдают херней, то, быть может, пришло время клоунам браться за штурвал?

Реввер вместо ответа приложился к банке, потом, с наслаждением выдохнув, спросил:

— Каков дальнейший план?

— Самое сложное. Ждать.

Устройство назвали «Кротом» не зря, хотя оно могло дать сто очков форы своим землеройным собратьям. Устройство напоминало винтовочный патрон — заостренный на конце цилиндр. Всё, что требовалось от владельца — установить «Крота» в нужном месте, настроить управляющее приложение в браслете и — ждать.

Елари и Надин, подсвечивая путь фонариками, шли по очередному «кротовьему» тоннелю. Приходилось чуть наклоняться — «Крота» выставили на средний диапазон, потому что скорость перемещения казалась важнее.

— Удивительная ты штучка, Элли, — заметила Надин. — Появляешься невесть откуда, показываешь чудеса выдержки и подготовки, когда остальные готовы лечь и умереть, а теперь еще и наводишь нас на этот сраный завод.

Луч фонарика Елари даже не дрогнул.

— Намекаешь, что я вас подставляю?

— Нет, на самом деле просто радуюсь, что ты с нами. А что, ты — подставляешь?

Взгляд Надин был слишком внимательным, чтобы свести всё к шутке. Елари покачала головой:

— Нет. Но я бы себя заподозрила именно в этом.

Совесть Елари пока что молчала. Она ведь и вправду не собиралась подставлять «Белый свет». Она им даже не особо лгала. Завод есть, теракт будет, риск… Рисковать они готовы. Но вот то, как этот теракт будет преподнесен в новостях, возможно, не понравится Надин.

— У меня, признаться, мурашки по коже, — сказала Надин, отводя взгляд. — Чёрт… Если мы реально грохнем этот завод, мы… Да нас к награде представят!

Елари молча улыбнулась и запустила на браслете сейсмограф. Еле заметные голубые лучи забегали по стенам и потолку. Закрывая глаза, Елари видела схематическое изображение тоннеля. Пока что самый сильный источник звука фиксировался внутри — это была Надин.

— Ну и зеленоглазик тоже порадовал, — болтала глава ячейки. — Не ожидала. Вообще-то я узоргов ненавижу, из-за этих тварей моя семья три года назад разорилась подчистую. Но сейчас, если выбирать между войной с Гинопосом и этими ублюдками, я обеими руками голосую за ублюдков.

Елари заставила себя разжать зубы, успокоила сердце. Каждый раз, когда она слышала подобные слова в адрес узоргов, ей хотелось ударить того, кто их произносил. Но линзы делали ее глаза карими, а честь узоргов — последнее, что ей нужно было сейчас защищать.