Василий Криптонов - Оружие скорби II: Эволюция

Он сорвался с места, подхватил рюкзак, бросился к выходу, протолкавшись через озадаченных отморозков. Но в дверях остановился, потому что его окликнул Ллойд.

— Эй, братишка! — жалобно крикнул он. — Ты обещал мне добродушный сюрпризик!

— Улетай с Чаппела, — сказал Строук. — И вас всех это тоже касается. Завод эвакуируют, закончат через пару дней, а потом планету аннигилируют, чтобы не сдавать гинопосцам.

Он видел широко раскрытые рты и глаза. Собравшийся здесь сброд хотел жить и, похоже, верил ему.

— Хорошо, что ты заскочил, — произнес бармен. — Даст бог — сочтемся.

— Можем рассчитаться прямо сейчас. Никто не подбросит меня до завода?

Бармен наклонился к Ллойду и, после секундной борьбы, что-то бросил Строуку. Тот поймал электронный ключ.

— От «красотки» нашего дорогого Ллойда, — пояснил бармен. — Хорошая птичка, только что не летает. За счёт заведения.

Строук, с благодарностью улыбнувшись, выскочил в дождливую ночь.

Вылетали без спешки и суеты, но быстро и технично. Взяли три лёгких десантных шлюпки и один штурмовой корабль — на всякий случай. Одну шлюпку вёл Лейст, вторую — Ирцарио, третью — безымянный пилот, отвечающий на позывной «третий». Рядом с Лейстом молча сидел «второй», рядом с Ирцарио — «первый». Им предстояло пилотирование на обратном пути.

— Время есть, — сообщил Ирцарио по спецканалу, прокинутому для этой операции. — Мёртвая зона у патрулей через пятьдесят восемь минут. Не хочешь потрясти своих птенцов?

— После прыжка, — сказал Лейст, улыбаясь.

— Принято. Готовность десять секунд.

На табло загорелись цифры. 10, 9, 8…

Улыбка сползла с лица Лейста. Он вдруг понял, что это будет его первый скачок после ранения. Не считая того, что принес их к Гинопосу, но тогда в жилах его в изобилии бурлила кровь Елари, делая его почти бессмертным. А сейчас? Как отреагирует сердце?

— Сверхсветовой скачок через пять секунд, — сухо передал Лейст своим пятерым пассажирам. — Дружно думаем о сиськах.

Он успел отключиться, прежде чем последовали вопросы. Потом разберутся. На больших кораблях скачки осуществлялись редко, и там работала превосходная система стабилизации, позволяющая отделаться лишь головокружением. На малых кораблях такая система лишь жрала бы энергию. Поэтому здесь приходилось сталкиваться с неприятными побочными эффектами.

В учебке с мозгами Лейста и других новобранцев работали специалисты, которых называли «менторами». Они делали из людей — бойцов. Они намертво вшивали в подсознание инстинкт выживания, который включался, если боец не успевал среагировать на атаку сознательно. Об этом инстинкте каждый солдат должен был предупредить агрессивно настроенных гражданских: даже если он захочет — не сможет «подставить другую щеку». Атака включает режим защиты, а лучшая защита — нападение. Лучшее нападение заканчивается выходом из строя противника.

Те же менторы вставляли в сознание так называемую «капсулу смерти». Это было нечто противоположное инстинкту выживания. В безвыходной ситуации, чтобы не сломаться под пытками, любой хороший боец мог визуализировать капсулу с ядом и проглотить её. Смерть наступала в течение нескольких секунд.

А вот с преодолением сверхскоростных порогов работали мало и ограничивались в основном теорией. Суть её сводилась к простому принципу: визуализировать сильный образ и концентрироваться на нём. Это помогало преодолеть момент, когда сознание «расщепляется на части». В одном проценте случаев «расщепление» приводило к отказу мозговых функций и превращению десантника в «овощ».

На учениях «скачков» не совершали — дорого и опасно. Поэтому когда Лейст отправился на первую боевую операцию — усмирять террористов на Анмиле — он больше всего тревожился из-за скачка. Пытался «визуализировать сильный образ», но мысли хаотично метались вокруг всякой чепухи, то вообще замирали, парализованные страхом. И вдруг по внутренней связи раздался голос их командира: « Готовность пять секунд, парни. Дружно думаем о сиськах».

Вся теория менторов оказалась излишним грузом в этот момент. Лейст удивился, задумался, представил… И пережил скачок. Даже почти не заметил его, потому что думал о том, о чем двадцатилетний парень просто не мог не думать.

3, 2, 1, 0.

Лейст не стал ни на чем концентрироваться, он наоборот позволил мыслям умереть. Инстинкт подсказал, что так будет лучше.

Кабина корабля вытянулась, исказилась, будто резиновая. Звуки и запахи поменялись местами, творилось нечто неописуемое.

Лейст спокойно смотрел на то, как Космос отступает перед Хаосом и не думал. Он просто был, вот и всё. Вдох-выдох, удар сердца, растянувшийся в вечность.

Корабль исчез. «Второй» исчез. Тело Лейста исчезло. Остался лишь он сам. Душа, дух или разум — этого он не знал. Не думал, не делал выводов, просто был.

Всё закончилось спустя миг или вечность. Тело вернулось, корабль — тоже. Пахло пластиком, по́том и почему-то озоном. Попискивал датчик, фиксируя выход из прыжка. Мерно стучало сердце.

— Маневр закончен. Как состояние? Доложить по одному.

Тишина. Лейст сжал руки на штурвале.

— Повторяю, бойцы, маневр закончен! Доложите, как состояние!

Что-то шевельнулось сбоку, Лейст покосился и увидел, как приходит в себя, мотая головой, «второй». Вот он глубоко вдохнул и повернулся к Лейсту.

— У тебя какой рикошет?

В голосе слышалось удивление пополам с уважением. «Рикошетом» гинопосцы называли время, необходимое, чтобы прийти в себя после прыжка. У лучших оно составляло три секунды. «Второй» уложился за семь. Лейст понял внезапно, что не только показал врагу свою сильную сторону, но и сам её только что узнал. Потом записи с черных ящиков будут анализировать, и Аргеною обязательно доложат, что капрал Лейст интересовался самочувствием личного состава уже в первую секунду после прыжка. Рикошета у него попросту не было.

— Халт, в порядке, — послышался глухой голос.

— Ритекс, порядок! — чуть бодрее отчитался другой.

Когда все пятеро подтвердили боеготовность, Лейст перевел дух. Как-никак он отвечал за этих ребят, и не только перед Ирцарио и Аргеноем. Перед самим собой.

— Приготовьте чистые трусы и мешочки для рвоты, сейчас будет трясти, — сообщил Лейст и отключился.

Вопрос «второго» он оставил без внимания, да тот и сам про него забыл, переключившись на приборы. Экран радара показывал все четыре точки.

— Четвертый выполнил маневр благополучно, — сообщили в эфире.

— Третий — благополучно.

— Лейст — всё в норме.

— Всех поздравляю, — отозвался Ирцарио. — Ложимся на орбиту звезды.

Лейст лишь проконтролировал работу автоматики. Им предстояло полчаса тащиться на поперечной тяге, подчиняясь гравитации, потом врубить полный ход и сделать еще один скачок — к удаленному от солнца Чаппелу. За оставшиеся двадцать восемь минут они скорректируют траекторию относительно вращения планеты и влетят в «окно» между спутниками-шпионами. Когда в вооруженных силах Триумвирата успеют удивиться, завода уже не будет.