Василий Криптонов - Последний звонок. Том 2

Я скрипел зубами, ожидая, когда прекратится этот горячий поток, льющийся мне на ноги, наполняющий салон зловонием. Но мочевой пузырь как будто бесконечен. Вдруг до меня дошло: я могу скрипеть зубами!

Осторожно послал сигнал пальцам — они шевельнулись, чуть слышно звякнула цепь наручников. Поморгал, разгоняя остатки тумана. Приподнял голову, посмотрел вперед. Лица водителя я не видел, но, кажется, это тот самый «Саня», который просился в «тусовку». Отлично. Значит, Разрушитель — второй. Дэн. Его профиль я видел. Вот он поморщился:

— Ты обоссался, что ли?

— Офигел? — возмутился Саня. — Блин, да это пассажир наш! Вот сука!

— Он, похоже, очнулся.

— Да быть не может…

Взгляд Разрушителя давил. У него очень темные, почти черные глаза, я едва не потерялся в них.

— Останови, — приказал Дэн.

— Да мы почти на месте, ты…

— Я сказал, останови!

«Приготовься!»

Из самого сердца рванулось наружу что-то громадное. Я попытался это перехватить, взять под контроль — тщетно. Силами управлял Борис. И голова Дэна бестолково мотнулась, повисла.

— Дэн, ты чего? — всполошился Саня. — Дэн, Дэн?! Ай, бля, развилку прое…

Водительская дверь открылась, и Саня, выкрикнув на прощание грубое слово, выпрыгнул.

«Нужно спешить. В мыслях Разрушителя я увидел, что происходит на мосту. Садись за руль».

Наручники осыпались, превратившись в металлическую пыль. Неужели я мог и такое? Или этот недоумок отыскал источник сил, мне неведомых? Но что значит, «неведомых»? Ведь я и есть — сила, так почему же…

«Время, Принц!»

Я рывком поднялся и сел, мокрые брюки отвратительно хлюпнули. Оставшаяся без водителя машина теряла скорость и уходила направо. От сигналов клаксонов вокруг звенел воздух.

— Я не в том состоянии, чтобы вести! Дай мне телекинез, это решит…

«Нет, так мы не договаривались».

Я перелез на водительское место, взялся за руль.

— Я даже не знаю, куда ехать!

Выровнять курс получилось. Стрелка спидометра телепалась в районе цифры «50».

«Езжай прямо».

Проклиная тупоголового Борю, я вцепился в руль, изо всех сил стараясь не выезжать за белые полосы. А они, как назло, побледнели и исчезли. Это что, такая остроумная человеческая шутка?!

«Не отвлекайся».

Я не успел спросить, о чем он. Вокруг заскрежетало, захрустело, машина подпрыгнула, крыша сорвалась и улетела назад. Я проводил ее взглядом в зеркале заднего вида, увидел, как уворачиваются автомобили от скачущего по дороге куска металла. Ветер загудел со всех сторон, гул двигателей ворвался в уши.

— Ты что творишь?! — заорал я, вихляя рулем.

«Спокойно. Сосредоточься на дороге».

Тело Разрушителя подскочило, перепрыгнуло через спинку сиденья и шлепнулось в лужу на заднем сиденье.

«Перестройся под нее. Не смотри по сторонам, машины я растолкаю, если придется».

— Под кого?

Борис заставил меня поднять голову, и я увидел Юлю. Отсюда, конечно, нельзя было разобрать, что за фигура застыла, стоя на перилах моста, проходящего над дорогой, но Боря отчего-то знал точно.

«Голубь, — сообщил он. — Я смотрю туда глазами голубя».

Глазами голубя? Он что, серьезно?! Жаль, я не в том положении, чтобы задавать вопросы… Я повел рулем вправо, и машина покорно переместилась. Мост приближался. Мы должны были проехать прямо под Юлей.

Я ждал выстрела, стараясь думать лишь об одном: успею ли его услышать, или сразу наступит темнота и тишина. А может, не наступит? Может, я еще останусь тут ненадолго, успею досмотреть, чем все закончится. А кстати, чем «видят» призраки? Зрение ведь — чисто физиологический процесс, как сказал бы Брик. Как и развитие, как и…

Поток сумбурных мыслей подхватил меня, понес, закружил, и даже страха не было, только где-то на задворках сознания трепетала уверенность в том, что сейчас все закончится.

— Господа, дама? Вы позволите мне поучаствовать в диспуте?

Этот голос я слышал впервые, и он мне сразу не понравился. Тем, что был слишком приятным, слишком располагающим, слишком спокойным и глубоким, как у профессионального диктора, или… Или преподавателя с многолетним стажем?

— Мама? — Это ахнула Юля.

Я открыл глаза, развернулся — благо, затылком больше не чувствовал смертоносный холод оружия — и увидел Машу. В измазанной кровью больничной пижаме, тяжело дыша, она стояла на коленях, упираясь дрожащими руками в асфальт.

— Да, Юлия Игоревна, вы совершенно правы. — Он стоял в шаге от задыхающейся Маши. Крепкий, среднего роста старичок в светлом костюме, с аккуратно подстриженной белой бородкой и усами. — Это — ваша мать. И она, смею заверить, еще может остаться в живых, если оказать надлежащую медицинскую помощь.

В левой руке старичка покачивалась коричневая трость. Академик Положенцев вступил в игру, и я не видел в нем никаких признаков постороннего сознания. Пожилой, уверенный в себе мужчина.

— Это потому, молодой человек, — сказал он, повернувшись ко мне, — что мой разум достаточно созрел для того, чтобы принять масштабы, предложенные Исследователем — в отличие от прочих носителей. А вы, как я посмотрю, связались с моим уважаемым оппонентом? Что ж, закономерно. Вашему инфантильному поколению свойственно избирать пути наименьшего сопротивления. Вот, живой пример. — Положенцев посмотрел на Кая. — Имея такие задатки, ступить на скользкую дорожку… Впрочем, у него хотя бы задатки есть. В отличие от предыдущего носителя, который не обладал ничем — кроме визгливой собачьей преданности.

Глаза академика вспыхнули синим и тут же погасли. Угас и интерес Положенцева к нам. Он посмотрел на Юлю, улыбнулся — дедушка приветствует любимую внучку — и поманил ее пальцем.

— Спускайся оттуда, дорогая. Пора бы уже отправить нашу дорогую матушку в больницу, не так ли? Я не причиню зла ни ей, ни тебе, поверь.

— Что вам нужно? — Юля во все глаза смотрела на Машу. — Отпустите маму!

— Отпущу, непременно отпущу. А взамен попрошу о сущем пустяке. Мне нужна всего лишь твоя… Стойте!

Мы с Николаем Васильевичем двинулись в сторону Положенцева, но окрик заставил нас замереть. Трость академика, с ревом распоров воздух, взметнулась над опущенной головой Маши.

— Ей хватит и удара, Дмитрий Владимирович, — сообщил академик. — Который даже не обязательно наносить. Крохотное усилие — и мозг нашей прелестной барышни зальет кровью.

— Ай-яй, профессор. — Кай, доселе молчавший, покачал головой. — Где же ваш хваленый гуманизм? Испарился, прельстившись «масштабами»? Я не стану спрашивать, чем вы, при таком раскладе, отличаетесь от меня, грешного. Я задам другой вопрос: неужели вы и впрямь собираетесь выкинуть единственный козырь? А чем будете шантажировать девчонку дальше?