Василий Криптонов - Последний звонок. Том 2

Когда трубка окрасилась красным, я позволил себе расслабиться. Теперь оставалось только ждать и надеяться.

Подвигав челюстями, Николай Васильевич выплюнул в сторону изжеванную салфетку и посмотрел на меня.

— От остальных моих тел толку будет меньше. Поэтому сейчас произойдет кое-что такое, что вам не понравится. С этим нужно будет оперативно смириться и продолжать выполнять мои указания… Гена, ты чего там удумал?

— Повязку накладываю, — буркнул врач. Он разрезал рубашку Маши и возился с раной. — Может, я и…

— В задницу повязку. Дренаж убери.

— Да вы совсем рехнулись?! — взвился Геннадий. — Она же умрет!

— Гена, — поморщился Кай. — Не заставляй инвалида нервничать.

Мне показалось, что врач плакал, доставая пластиковую трубку с лопнувшим кровосборником из тела Маши.

— Молодцом, Геннадий, — похвалил Николай Васильевич. — А теперь угости-ка даму кубиком адреналина в сердце.

Длинная игла пробила Маше грудь. В момент удара руки врача не тряслись, зато сразу после начали дрожать, как у алкоголика. Маша дернулась, застонала, не разжимая губ. Затрепетали веки.

— Свободен. — Николай Васильевич хлопнул Геннадия по плечу. — Сундук забери и забудь все, что видел.

Гена бормотал что-то о необходимости госпитализации, но одновременно с этим стремительно собирал манатки. Подхватив ящик, убежал, не оглядываясь.

Николай Васильевич опустился на одно колено возле Маши, наклонился над ней.

— Мария! — произнес он медленно и отчетливо. Я почувствовал, как протягивается тонкая нить между ним и Машей. — Я знаю, что вы меня слышите. Найдите силы открыть глаза, это важно.

Веки задрожали сильнее и приоткрылись. Сначала — чуть-чуть, потом — полностью. Блуждающий взгляд остановился на лице Разрушителя.

— Вы умираете. И сейчас у нас есть два пути. Путь первый: все остается как есть. Дмитрий Владимирович держит вас за руку и плачет, а я отправляюсь искать вашу дочь. Там меня, скорее всего, уничтожат, а вскоре вслед за этим чудная планета Земля прекратит существовать. Путь второй: вы пускаете меня в свое сознание, и мы вступаем в симбиоз. Вы сможете встать, ходить и даже бегать — в пределах часа. За этот час мы должны будем отыскать вашу дочь, убедить ее расстаться с силой, убить Брика и Положенцева и распрощаться. На этом пути уцелеет куда больше людей, и у вас будут хорошие шансы войти в их число. Моргните один раз, если хотите умереть на руках возлюбленного, и дважды, если хотите еще побороться. Я вынужден заставлять вас слушать и давать внятные ответы, потому что не могу обратиться мысленно: технически вы до сих пор под защитой Принца. Войти внутрь я могу только с вашего согласия.

Маша смотрела на него, не мигая. Кай пододвинулся ко мне и вполголоса спросил:

— О чем базар?

— Разрушитель предлагает Маше вступить в симбиоз, — так же тихо отозвался я.

— Разрушитель. Угу. А тот, второй — кто? Бодрый дедушка с красивой палочкой?

— Исследователь.

— Ясно. А насчет Вселенной — это для пущего драматизма, или…

— Заткнись, а? — попросил я.

Услышав слово Разрушитель, Маша закрыла глаза. Открыла и закрыла снова. Потом — еще и еще. Наконец, вдохнув, хриплым шепотом сказала:

— Хочу побороться.

— В таком случае, приготовьтесь ко второму рождению, — усмехнулся Николай Васильевич.

Он сбросил пиджак, положил его рядом с Машей. Оставшись в окровавленной рубахе, кивнул мне, будто на прощание, и отвернулся.

— Леди и джентльмены! — загремел с неожиданной силой его голос. — Попрошу вас ненадолго отвлечься от своих царапин и стать свидетелями самоубийства!

Николай Васильевич легко запрыгнул на капот джипа, оттуда перешел на крышу. Замер на мгновение. Рука с пистолетом поднялась, ствол коснулся виска, и в ту же секунду раздался выстрел. Из другого виска плеснула красная кашица. Тело Николая Васильевича изогнулось и упало на асфальт. Я отвел взгляд.

Завизжала девушка, мужской голос обалдело выругался, послышался топот бегущих ног.

— Я давно не перечитывал словарь, но, кажется, слово «пиздец» обозначает примерно это, — задумчиво сказал Кай.

— Надо же, ты читать умеешь? — Я вздрогнул, повернулся. Маша, слегка морщась, приподнялась. — А статью 126 не читал? Часть вторая, пункт «д». Похищение несовершеннолетних. От пяти до двенадцати.

— Пункт «з» пропустила — в корыстных целях, — отозвался Кай. На Машу он смотрел без особого удивления. — Или «в корыстных» — это когда выкуп требуют? А, полковник Смирнов?

— Смешно, — мрачно сказала Маша. — Спасибо за кровь, очень мило с твоей стороны.

Она выдернула из вены иглу и бросила на асфальт. Потом, кусая губы, поднялась на ноги. Я потянулся было помочь, но получил в ответ такой яростный взгляд, что поспешил убрать руки.

Это была она — и не она одновременно. Что-то в ней было от Николая Васильевича, что-то — от Разрушителя. Но главное — она была жива. Стояла на ногах и дышала.

Пиджак Николая Васильевича Маша накинула поверх залитой кровью искромсанной больничной рубахи, застегнула на три пуговицы. Кай тем временем вытащил иглу из своей руки и с сомнением смотрел на кровоточащий прокол.

— Держи. — Я бросил ему свой галстук. — Я в него почти не сморкался.

— Понимаю, в рукав удобнее, — кивнул Кай.

Вытащил из кармана упаковку бумажных платков, один примотал к руке галстуком. Резко встал — его повело в сторону, ухватился за крышу «Ауди».

А Маша подошла к Николаю Васильевичу и, наклонившись, подняла пистолет. Уверенным движением вытащила обойму, вставила обратно. Попыталась спрятать оружие под пиджак, но замерла, сообразив, что нет ни кобуры, ни ремня. Опустила пистолет в карман.

Когда она повернулась ко мне, выражение лица стало прежним: робким, слегка растерянным.

— Я сейчас большую глупость сделала, да?

— Не бо́льшую, чем я.

Маша улыбнулась. Вытащила из кармана руку — в ней оказался ключ от «Ауди».

— О’кей! — Она бросила ключ мне. — Тогда садись за руль. Ты, — ткнула пальцем в Кая, — на заднее сиденье. И поехали вытаскивать мою дочь.

— Потрясающая самоуверенность, — не трогаясь с места, заметил Кай. — Ну, влюбленный рыцарь — ладно. Женатики, они все смелые — пока жена не видит. А я-то с какого перепугу поеду?

Маша, похоже, растерялась. Ненадолго. Потом она достала пистолет и направила на Кая.

— Вот с какого. Едешь?

Остановить машину оказалось не сложно. Я выбрала в потоке, в ближайшей к тротуару полосе, что-то небольшое, но резвое. Слепила перед машиной невидимую подушку — вроде той, на которую минуту назад приземлилась. Заставила машину воткнуться в нее носом — и плавно, волоча перед собой подушку, затормозить.

Сзади возмущенно засигналили, обогнали. Водитель высунул голову в окно и проорал что-то вслед обогнавшему. То есть, водительница. Это я увидела, подойдя ближе.