Ярослав Васильев - Дети иного мира [СИ]

Туштай Хучин сидел на коне невозмутимой скалой, лишь изредка погладывая на десяток шаманов. Тропы завтрашнего дня увидеть всегда очень сложно, колдовство требует неимоверных усилий, а результат зачастую совсем не такой, как ожидаешь. Слишком многое влияет на то, какой именно дорогой пойдёт будущее. Но Хучин не зря всегда покупал самых лучших. И не обязательно за деньги, каждому своя цена. Помощь в трудную минуту, лесть. Обещание неограниченного количества рабов для опытов, как старшему из своих шаманов с редким среди нэрлих рыже-чёрным оттенком волос. Он считал себя отмеченным богами, видел себя соперником самого Учителя Мэргэна. Хучин такие мысли только приветствовал и подогревал. Рыжий и в самом деле был умен, не зря именно он предсказал, что здесь Белая стена рухнет в нужный миг. А когда Хучин станет каганом, ему понадобится преданный шаман, который и станет новым Хозяином тонкого письма Степи.

Отвечая мыслям повелителя, шаман возвестил:

— Стена рухнет в полночь.

Хучин кивнул: хорошая новость, все, кроме часовых, в это время спят. Махнул рукой и начал отдавать приказы. Повинуясь воле хана похода, воины спешивались, разбивались на десятки и сотни для отдыха. Отгоняли коней пастись, а сами садились есть вяленое мясо, запивая водой. Кто-то поев лёг спать. Ночью все должны быть свежи и разить без промаха.

В назначенный час земля вздрогнула, затрепетала, а чёрное небо раскрасили цвета радуги. И тут же по войску промчался шелест удивления. Ночь впереди, несколько ударов сердца назад пустая и тёмная, расцвела огнями близкой деревни. Всего три или четыре перестрела. Тут же, с дикими завываниями в брешь стены ринулось наводнение лихой конницы. Истошно залаяли, захрипели собаки. Из домов выскочили крестьяне, где-то вдали в небо поднялся и повис тревожный красный шарик-огонёк. Поздно! Степные волки застали стражу хозяина здешней земли врасплох. Тех, кто оказался на улице, рубили на ходу сразу, врывались во дворы. Собак кололи копьями, и тут же волокли хозяев на улицу, детей и стариков кончали на месте — те, кто не перенесёт дороги до рабских рынков, бесполезен.

Набежники домчались почти до конца деревни, когда встретили сопротивление. Четверо воинов ворвались в крайний дом, и тут раздался треск. Незнакомое оружие ударило, выкашивая сразу десяток всадников, с подворья раздались крики и лязг железа. И тут же в небо одна за другой взмыли, засверкали на всю округу три оранжевых огонька. Не ожидавшие шаманы смогли погасить только последний, остальные успели взлететь слишком высоко. Хучин метнул гневный взгляд: наверняка владеющий землёй хан кинется навстречу — разобраться, ко напал и доложить своему повелителю… Теперь его воинов не застать врасплох. Да и пейзане из соседних деревень поразбегутся, у безоружных трусов всегда удивительный нюх на неприятности. Рыжий шаман ответил на взгляд повелителя холодным высокомерием. Он свою задачу выполнил и предсказал падение Туманной стены, а разменивать талант на такую ерунду, как отряд стражников, и не собирался.

Опытные набежники, нэрлих не растерялись. Командовавший боем сотник повёл воинов в новую атаку с нескольких сторон. Потеряв ещё троих убитыми и четверых ранеными, выяснил: оружие чужаков способно бить из любого укрытия, пробивает кожаный доспех на расстоянии лишь чуть меньшем, чем прицельный выстрел из лука. Тут же раздались новые приказы, на помощь подошла вторая сотня. Врага засыпали тростниковыми стрелами. Плохие, с оперением из дерева и с наконечником дерева или некачественного железа, они почти не могли убить. Зато наносили удары, раны и ссадины, мешали стрелять в ответ. И были дёшевы. Даже плохой лучник неприцельно способен бросить двенадцать — пятнадцать стрел за семьдесят ударов сердца, а тут за дело разом взялась целая сотня… Оказалось, что просто подобраться мало. Видимо, в посёлке ночевал десяток из нукеров — каждый безбородый в схватке лицом к лицу стоил двоих вчерашних пастухов-аратов… Всё равно их смяли числом. Над деревней полетел радостный рёв, прославлявший туштая Хучина и первую победу.

К утру полководец уже пришёл в хорошее расположение духа и рассвет встретил, подбрасывая на руке кусочек металла от необычного баллистера безбородых. Оружейники и шаманы быстро разобрались, что это дальний родич стрелявших каменными шариками маленьких арбалетов, которые любили купцы и наёмные убийцы в Южных королевствах по другую сторону гор. Хучин мысленно отметил, что надо будет обязательно забрать себе мастеров, которые умеют такие делать и, под громкие приветствия воинов пошёл к себе в шатёр. Там собирался военный совет.

Судя по докладам разведчиков и рассказам командовавших ночной стычкой сотников, выходило всё точно так, как думал Хучин. Войско потеряло убитыми двадцать восемь воинов и ранеными почти столько же. Но половину можно было списать на незнакомое оружие. Остальных — во многом на то, что в крайнем доме заночевала пограничная стража, которую, судя по путанным видениям парочки наспех допрошенных безбородых, набирали из особой тысячи правителя. В деревню же вошли не нукеры, а вчерашние пастухи. Зато удачно выходило, что крестьяне бежали со всей округи, бросив имущество. Никакого тормозящего войско живого полона. Остальная же добыча оказалась щедрой и, куда больше, чем рассчитывали. Воины теперь были готовы идти за своим повелителем хоть к ночным духам в пасть: ведь если даже в нескольких окраинных деревнях набрали богатств как в ином набеге на королевство безбородых или светловолосых, то любой здешний город всех сказочно озолотит.

Закончив военный совет, вместе с остальными Хучин вышел на улицу и объявил войску: удача благоволит нам, но чтобы её не разгневать, надо достойно проводить погибших. У безбородых встретили хорошие бойцы, они храбро сражались — потому их сожгут на костре вместе с нэрлих. Ведь чем сильнее враг, тем слаще и почётней победа. Пусть в загробном мире они расскажут о доблести павших и за это в следующей жизни возродятся в Степи. А крестьяне послужат в загробном мире рабами.

Вечером из разломанных домов сложили костёр, куда легли все павшие. Развлечения с пленниками туштай запретил, хотя в другое время обязательно бы постарался показать, что он одобряет даже самые древние обычаи и права воинов — не то, что его главный враг Толгой. Но битва с войском защитников ещё не выиграна, не стоит слишком отпускать поводья. Вот когда они возьмут на щит здешние города… Поэтому безбородым лишь перерезали горло и полив будущий костёр кровью, а потом положили в основание, привязав руки к коленям.

Следующие два дня войско отдыхало, щедрой пригоршнею разбросав лишь десятки разведчиков. Из допроса беглеца было известно, что стен вокруг поселений в здешних краях не строят. Зато, судя по ночной стычке, нукеры безбородых неплохо обучены городскому бою. Нельзя дать им каждый дом превратить в крепость, заставить Хучина потерять воинов в многочисленных стычках. Значит, необходимо отыскать место, удобное для конницы и выманить туда врага. Рыскали прознатчики, и налетали, жгли поля и покинутые дома лихие сотни. Долго такого разорения не потерпит ни один правитель.