Евгений Бузни - Первомайские мальчики

— Можете меня называть Сергей Степанович. Я по своей армейской привычке представился по званию.

— Согласен, Сергей Степанович. К военным, признаюсь, отношусь с предубеждением. Они моего отца посадили в своё время, так что лучше говорить по свойски, то есть по-граждански. А что вас, собственно, интересует? Семья как семья. Николай Николаевич крупный специалист в своей области. Жена преподаёт историю в институте. Сын будущий светило науки. Дочь чудная девушка и вроде бы ещё не за мужем. Если есть претендент типа молодого генерала, можете прислать, познакомлю.

— Благодарю за предложение, — засмеялся полковник, сдерживая нетерпение перейти к интересующему его вопросу. — Не премину воспользоваться предложением. Сам-то уж староват для молодой красавицы. А, кстати, почему вы сказали, что сын будущий светило науки?

— О, можете в этом не сомневаться! — убедительным тоном произнёс Кулаков. — Это такой умный парень. Давно слышал от Петра да и самого Николая Николаевича, что Роман с детства мастерит и выдумывает разные устройства. У него дома, как я слышал, целая лаборатория. Мать жалуется, что он к своему рабочему столу никого не подпускает, боясь, что разобьют его пробирки и порвут провода.

— А он разве химик?

— Нет. Аспирант. Занимается, кажется физикой молекул. Но тут без химии не обойтись. Потому, очевидно, и пробирки дома на столе. Думаю, что он учёный широкого профиля и, несомненно, будет академиком. Он к тому же ярый политик и спорщик преотменный. Парень убеждён, что скоро сделает открытие. Я ему верю. Такие могут совершить что-то невероятное и тем ворваться в историю.

— Медициной он тоже занимается?

— Честно говоря, не знаю, но сомневаюсь. Зачем она ему? Это совершенно другая область знаний. А почему вы об этом спрашиваете?

— Да, так, к слову пришлось. Смотрю на медицинскую рекламу в журнале, вот и спросил. Однако спасибо вам за информацию. Вы мне очень помогли сократить время. Хотелось просто побольше узнать об этих людях. Придётся к ним обращаться, а хочется знать, к кому идёшь, вот и спросил. Спасибо.

Кулаков подумал: «Наверное, хочет кого-то устроить учиться в институт, или репетитора ищет для своих внуков». Предположение было далеко от истины, что и хотелось полковнику.

В кабинет полковника вошёл Грамотеев и по-военному отрапортовал:

— Лейтенант Грамотеев по вашему приказу прибыл.

— Старший лейтенант, — поправил его Заглядов. Я уже распорядился. Приказ, думаю, готов, так что можешь радоваться. Хотя по моим новым данным твой читатель действительно умный и действительно работает на стыке наук, занимаясь и физикой и химией. Насчёт медицины не успел пока выяснить.

Грамотеев поразился оперативности полковника. Но тем он и отличался от многих, что умел быстро находить нужные контакты и получать самую ценную информацию. Но всё-таки давай проедем к нему домой.

— А вдруг там никого нет. День ведь рабочий.

— Есть, — убеждённо ответил Заглядов. — Я сделал контрольный звонок без представления. Ответил женский голос, я сказал, что ошибся.

— А у них определителя номера нет?

— Может и есть, так что? Кто не звонит по ошибке? Да ты, я смотрю, увлекаешься шпиономанией. Мы с тобой едем уточнить рядовой вопрос, который, как я почти убеждён, никакого отношения к нашему вопросу не имеет, но проверить надо. Только аккуратно, чтобы никого не обидеть. Глава семейства крупный учёный.

— Так может… — начал Грамотеев с энтузиазмом в голосе.

— Нет, не может, — оборвал полковник. — Проверено.

И опять Грамотеев удивился прозорливости начальника и его оперативности.

— Однако на твоё повышение это не влияет. Ты теперь старшой. — Заглядов улыбнулся и протянул руку лейтенанту. Поздравляю, хоть ещё и не в новых погонах. Мне очень понравилась твоя мысль о читателях. И главное вовремя. Молодец. А теперь поехали.

Дверь открыла молодая девушка. Широкой улыбкой на круглом личике, большими синими глазами, в которых отражалось любопытство, она напоминала яркий весенний только-только распустившийся цветок, которым хотелось любоваться. Полковник вспомнил предложение Кулакова познакомить с дочерью Наукова и, отвечая улыбкой на улыбку, спросил:

— Принимаете женихов, очаровательное создание?

Катя, это была, конечно, она, увидела милицейские погоны и весьма симпатичные лица молодого и пожилого милиционеров ещё в дверной глазок, почему и открыла спокойно дверь незнакомцам. В другом случае она бы обязательно спросила через дверь, что хочется пришельцам, и подумала бы, открывать ли дверь. Этому учил и отец, и главным образом всегда предупреждал Роман, указаний которого она, перестав быть маленькой девочкой, продолжала слушаться безоговорочно.

— Когда ты дома одна, — наставлял брат, — никому не открывай дверь, не спросив кто и зачем пришёл. Даже если говорят, что пришли по делу, попроси придти позже, а в подозрительных случаях сразу же звони мне. Ни монтёрам без нашего вызова, ни продавцам и прочим шарлатанам не открывай вообще. Сейчас не старое доброе время, когда двери были нараспашку и всех приглашали в гости с открытой душой.

Катя соглашалась. Но сейчас перед нею стояли два симпатичных милиционера. В отличие от Кулакова, которого она тоже знала, у неё комплекса нелюбви к властным структурам не было. Плохих и хороших людей, как считал Роман, и она с ним полностью была согласна, одинаково много или мало в любой сфере деятельности. Так что она вполне поняла Алину, когда та после трагедии с судебным процессом пошла работать в органы внутренних дел.

— Не профессия портит человека, а человек профессию, — говаривала она, когда речь заходила на эту тему.

Катя сделала приглашающий в квартиру жест и, продолжая улыбаться, сказала:

— Женихи нам, увы, не нужны, поскольку я, как и многие женщины сегодня, в положении, но вы проходите, пожалуйста, если у вас есть ещё и другой вопрос. Но дома, кроме меня никого нет. Если вы к папе или маме, то они на работе. Я тоже должна скоро идти на лекции, но время у меня ещё есть. Что вас интересует?

Непрошенные, но приглашённые гости хотели было войти из большой прихожей в комнату, но увидев там ковёр на полу и несколько пар тапочек у двери, растерянно остановились.

Катя, видя вопросительные взгляды гостей, успокоила их, предложив, чтобы не разуваться, большие, как в музее, тапочки, легко надеваемые на обувь. Затем она пригласила милиционеров поместить фуражки на вешалку и пройти в комнату.

Комната была большая. В центре большой круглый обеденный стол. В одном углу тумбочка с телевизором. Вдоль двух стен стояли книжные шкафы. Возле одного из них приютился невысокий журнальный столик, за которым все и уселись для разговора.