Евгений Бузни - Первомайские мальчики

Вслед за ними во всю ширину улицы шли женщины с венками из живых цветов на головах. Они выстроили огромную фигуру сердца и шли так до самого кладбища. На всём пути следования не было ни одного милиционера, ни одного военного, стоящего в охранении. В этом не было необходимости. Никому не могло придти в голову помешать траурной процессии. За женским сердцем из цветов, опуская головы, шли плотными рядами мужчины. И доведись хоть одному глупцу хоть как-то воспрепятствовать движению или проявить хоть малейшее неуважение к нему, никто бы ему не позавидовал. Но таковых и не было.

С Новодевичьего кладбища вёлся прямой репортаж. Подавляя внутри себя слёзы, Алина выступила со словами благодарности к Роману и попросила официальной регистрации брака её с Романом, сказав о том, что Роман перед смертью в своих выступлениях называл её своей женой, а потому она хочет, чтобы дети их носили фамилию и отчество отца. Да, Алина была единственной женщиной, отказавшейся прерывать беременность. И это было всем понятно, ведь детей она ожидала от самого Романа. В январе у неё родились два чудесных близнеца. Одного назвали Ромой, в честь отца, другого Сашей в честь Грамотеева. Сам Грамотеев по дополнившему горе несчастью оказался в числе десяти не найденных в море тел. Катя и родители Александра познакомились друг с другом в Новороссийске и вместе бросали венок в морские волны, навсегда скрывшие в своей глубине капитана внутренних войск России Грамотеева.

Обоих первомайских мальчиков воспитывали фактически две мамы: Алина и Катя. С первого же дня их рождения оба ребёнка были в центре внимания, можно сказать, всего мира. Медики, журналисты, учёные, общественные и государственные деятели интересовались каждым шагом их развития и воспитания. О них писали статьи и книги, их показывали по телевидению, почти каждый момент их жизни фиксировался многочисленными видео и фотокамерами.

Когда мальчики подросли, выяснилось, что оба они тянутся к технике, оба мечтают стать учёными. Оба учились прекрасно, оба закончили среднюю школу в четырнадцать лет, оба поступили в университет. Только тогда Катя пригласила братьев к себе в комнату, достала из чемодана шкатулку, в которой лежал компьютерный компакт-диск, и отдала его мальчикам, сказав:

— Мой брат, а ваш отец, перед отъездом в Крым с вашей матерью дал мне этот диск, на который скопировал все свои научные записи, связанные с вашим рождением. Я никогда никому не говорила об этом, боясь, чтобы этот диск не украли и не сделали с открытием Романа то, чего он бы не захотел. Теперь это будет делом вашей жизни. Осуществите то, о чём мечтал ваш отец.

Через два года в небо взлетела новая первомайская ракета. Но к тому времени это была другая страна. Четырнадцать лет назад в ней уже было другое правительство и не стало вообще президента. Президент — это не русская должность.

В тот год массовые демонстрации на улицах Москвы были поддержаны демонстрациями почти во всех городах России. В Москве прекратили работу практически все государственные учреждения и предприятия, исключая те, что поддерживали жизненные артерии. Бразды правления в городе брали стихийно создававшиеся советы горожан и советы работников предприятий. Частные компании переходили в руки самих работников. Порядок в столице наводили народные дружины. Отставка правительства явилась лишь формальностью, ибо работать оно не могло по причине полного отказа в сотрудничестве всех женщин, да и мужчин, на которых психологически давили их жёны.

Аллочка после похорон Романа Наукова хотела прекратить свою общественную деятельность и снова стать простым библиотекарем научно-исследовательского института. Но её внезапно возросшая популярность не позволила так поступить. Её избирали во все органы правления. Она даже стала председателем всемирного движения женщин за мир на земле. Думаю, что всё понимающий читатель давно догадался, что и председателем Совета народных представителей Российской Федерации была избрана Аллочка. Она проявила себя удивительно талантливым организатором, заявившим однажды, что поскольку мужчины не справились со строительством нового общества свободных и счастливых людей, эта святая обязанность теперь ложится на плечи женщин, и они это сделают.

Первое мая объявили Днём всеобщей любви. В этот день ни женщинам, ни мужчинам не принято было отказывать в любви. Через девять месяцев после первого такого праздничного дня в стране рождаемость впервые за долгие годы упадка начала расти. Но власти в этот раз были готовы к такому росту. На каждого родившегося ребёнка выдавались существенные денежные пособия, позволявшие матерям чувствовать свою заботу о детях нужной государству. Многодетным семьям выделялись квартиры.

Аллочка никогда не говорила, что льготы женщинам выделяет она, ибо это было бы неправдой. Она вообще никогда в многочисленных интервью не пользовалась местоимением «Я», считая его некорректным.

— Мы, — любила говорить она, — на нашем совете приняли решение. Мы надеемся, что оно вам понравится, и вы его одобрите. Если вас что-то в нём не устраивает, если вы считаете, что можно сделать это лучше, мы будем рады услышать ваше мнение и, если большинство с этим согласится, мы прислушаемся к вашему совету.

— Дети, — говорила она, — наша главная забота. Как мы их воспитаем, такой и будет наша дальнейшая жизнь. Научим их добру и справедливости, и мир будет добрым и справедливым. А научим драться за кусок хлеба или миллионные прибыли, все будут драться.

Её спрашивали:

— Как вы относитесь к проблеме бедных и богатых.

Она сразу же отвечала:

— В старое доброе время у меня была не самая большая зарплата библиотекаря, но я не очень от этого страдала. Ела, пила, во время отпуска любила путешествовать по Кавказу или в Крыму. Жила, как все. Когда страну развалили, стала относить себя к бедным, поскольку теперь на зарплату библиотекаря порой не могла себе позволить купить кефир. Сейчас на нашем совете мы рассуждаем так: обычно все люди работают, тратя своё время и энергию одинаково. Я, к примеру, сейчас на государственной службе тружусь. Но сплю по восемь часов в день. Понятно, что приходится думать о своих делах постоянно, даже во время еды. Такая у нас работа. Но со мною согласятся многие, если я скажу, что и писатели, и художники, и музыканты, и все творческие работники думают о теме своей книги, картине, музыкальном произведении почти постоянно. Преподаватели думают о том, как лучше передать свои знания ученикам и студентам. Да и хороший инженер и даже конторский работник тоже часто думают о своей работе. То есть почти все, кто живёт ради работы, а не работает ради того, чтобы жить, одинаково заняты ею весь день. При этом одни люди занимаются физической работой, другие умственной. Но и та и другая работа важны обществу. Я, занимаясь государственными делами, не могу сажать картофель или пилить дрова, поскольку не знаю, как это делается, или у меня нет на это сил. Так почему же я или, скажем, бизнесмены можем получать зарплату в разы больше тех же сельских жителей, чьими руками выращенный хлеб мы едим каждый день? Это нам кажется несправедливым.