Чэнь Цюфань - Мусорный прибой [litres]

– Спускай курок.

– Ты свихнулась?

Кайцзун не мог поверить своим ушам.

– Зачем?

– Я уже больше не та Мими, которую ты знал. Я убила многих…

Лицо Мими перекосилось, будто она боролась с иной личностью, глубоко скрытой внутри нее.

– …я не хочу превратиться в чудовище. Я не хочу совершать убийства. Я не хочу стать подопытным животным…

– Это была не ты! Не ты. Мими, мы найдем способ. Поверь мне…

Кайцзун попытался отвести пистолет в сторону, но девушка, которая, казалось, могла в любой момент упасть в обморок, вдруг оказалась наделена невероятной силой. Пистолет даже с места не сдвинулся.

– Ты не понимаешь! – сказала она, плача.

В правом глазу Кайцзуна пронесся калейдоскоп образов: подопытные Проекта «Мусорный Прибой»; Ева, шимпанзе, которую порвали на куски; столбы дыма и тела, лежащие на поле боя; тысячи и тысячи картин, из которых складывается изображение города; истекающие кровью мужчины и женщины, в отчаянии ползающие среди разбитых машин… картины мелькали все быстрее и быстрее, накладываясь одна на другую, превращаясь в ослепительный световой шар, обжигающий взгляд Кайцзуна так, что он уже не мог на них смотреть.

– Немедленно! Пока она не пришла в себя!

Тело Мими дернулось, будто она была марионеткой, из последних сил борющейся с невидимыми нитями. Внезапно ее лицо переменилось, и из ее горла вырвался грубый хриплый голос.

– Не смей! Если попытаешься, я убью ее, потом тебя, а потом всех!

Правый глаз Кайцзуна начало жечь, будто ему в череп вонзился раскаленный уголек. Он чувствовал, как горят нервные окончания, обугливаясь, дюйм за дюймом. Ощутил запах горелой плоти. Затрубили миллионы труб, заголосил миллиард птиц. Его дрожащий глаз был будто бомба, готовая взорваться в любое мгновение.

– Я не могу… не могу убить тебя…

Кайцзун завопил от боли и рухнул на колени, в воду. Кожа вокруг правого глаза краснела и покрывалась пузырями, загоралась, ее куски с шипением падали в воду, поднимались струйки белого дыма. Боль была такая, будто в его череп вонзалось сверло дрели, включенной на полную мощность.

А потом боль и шум исчезли на мгновение. Кайцзун будто плыл в сладком и безмятежном вакууме, напомнившем ему ту ночь, когда он и Мими лежали на Пляже Созерцания Прибоя, глядя на звезды. Но боль вернулась почти мгновенно, с удвоенной силой, захлестывая его сознание, будто волна.

– Ты не можешь убить меня! Ты не можешь убить меня!

Пронзительный, как бамбуковая флейта, голос Мими перемежался с демоническими воплями в зловещем дуэте. Голоса смешивались, пытаясь подавить друг друга.

– Я лишь начало! Лишь нач…

Голоса смолкли.

Рука Кайцзуна дрожала, повиснув в воздухе. Он наконец-то спустил курок.

Приборная доска катера ярко сверкала, изо всех щелей и отверстий сыпались искры, словно фейерверк на шумном празднике. Гудел электронный сигнал, пронизывая стены рубки, но затем постепенно умолк. Снова стало тихо. Все светящиеся приборы гасли, медленно, словно гигантский зверь из последних сил пытался доказать, что еще жив.

На лице Мими застыло изумление, будто она не верила своим глазам. Она попыталась коснуться деформированного правого глаза Кайцзуна. Ее рука дрожала в воздухе, но, прежде чем она смогла сделать это, ее тело одеревенело, и она рухнула навзничь в воду, с громким плеском.

Пистолет выпал из пальцев Кайцзуна. Он двинулся сквозь воду и подхватил на руки бесчувственную Мими. Крепко держа ее, нырнул под воду, и перегретый правый глаз затрещал от холода воды и короткого замыкания. Свет исчез, на смену ему пришла пронизывающая боль. Полагаясь лишь на оставшийся, несовершенный глаз, он пытался найти выход. Выбрался из рубки, выплыл на искрящуюся поверхность моря и, с силой загребая, поплыл к опоре.

Позади него бурлила вода, остатки воздуха выходили из тонущего катера со всех сторон. Подобное айсбергу белое брюхо катера ушло под воду, унося с собой все амбиции Скотта и оставляя на поверхности лишь неровный водоворот. Тайфун «Вутип», ослабший до тропического шторма, ушел к Шаньтоу, оставив за собой безмятежное море вокруг Кремниевого Острова, так, будто ничего и не произошло.

Снова наступил июль. Море к югу от Алеутских островов оказалось в зоне пониженного давления, и густой туман висел месяцами, уходя на запад до самых Курильских островов. Оттуда холодное субарктическое течение Оясио, берущее начало в Беринговом проливе, двигалось на юг, встречаясь с идущим на север теплым течением Куросио в Тихом океане чуть севернее сороковой параллели. Результирующее течение двигалось дальше на восток.

Стоящий на мостике научного судна «Клосо» мужчина глядел в безбрежное море. Кожа вокруг его глаза была покрыта шрамами от ожогов. Такие повреждения можно было легко устранить косметической хирургией, но ему, похоже, было на них плевать.

– Мистер Чень, не хотите чаю? – спросил капитан, Уильям Катценберг, выходя на мостик с чашкой крепкого ароматного кофе.

– Спасибо. Сам пойду возьму, – ответил Кайцзун, улыбаясь. – Вы когда-нибудь видели такой туман?

– Конечно. Для меня ничего необычного, как чай после обеда. Когда проживешь подольше, тебя уже ничто не поражает.

– Ничего не могу сказать об этом. Год назад…

Кайцзун замолчал.

– Что случилось год назад?

– О, ничего особенного.

Кайцзун решил сменить тему, и, поняв намек, капитан принялся рассказывать алеутские истории про полярных лис.

Тот золотой дельфин.

События, произошедшие год назад, оставили его наполовину слепым. Врач предложил заменить протез глаза на новый, но Кайцзун отказался и заплатил еще больше денег за ремонт поврежденного. По его настоянию вызванные высокой температурой оптические дефекты – бочкообразное искажение и желто-зеленый оттенок – не стали исправлять. Теперь его глаз видел все сквозь светофильтр Кремниевого Острова, в оттенках, принадлежащих Мими, с красотой несовершенства. Он надеялся, что никогда не забудет то, что случилось, подобно шрамам на его лице.

В конечном счете «ТерраГрин Рисайклинг» подписала соглашение с администрацией Кремниевого Острова на строительство в течение трех лет индустриального парка по переработке отходов. Вследствие безвременной кончины главы клана Ло против проекта почти никто не возражал. Линь Йи-Ю убедил членов клана Линь более не полагаться на связи с чиновниками и не манипулировать рынком, честно конкурировать с кланом Чень и продвигать современные методы организации переработки отходов, не препятствовать миграции рабочей силы и создать лучшие условия труда, наряду с социальными гарантиями.

Он всегда помнил зажигательную речь Мэра Вэна на церемонии официального подписания соглашения: «Победа для всех! Совершенно новое будущее Кремниевого Острова».