Курт Воннегут - Сирены Титана. Колыбель для кошки. Рассказы

Историю эту поведал главному герою «Сирен Титана» Малаки Константу тральфамадорец Сэло, совершивший на Титане вынужденную посадку и прервавший свое путешествие на другой конец Вселенной, чтобы доставить какую-то весть обитателям отдаленной планеты. В этой легенде сфокусировались проблемы, особенно тревожащие Воннегута.

Вглядываясь в родную повседневность, с ее практицизмом, утилитаризмом и нарастающей унификацией мышления и образа жизни американцев, Воннегут обращает внимание читателей на опасный недуг — угрозу автоматизации, несущей прогрессирующий паралич того внутреннего, неповторимого начала, которое и делает человека человеком, полнокровной личностью. Воннегут с горечью видит, что слишком многие его соотечественники потребляют одни и те же материальные и духовные ценности (а чаще — псевдо-ценности), мыслят общими стереотипами, которые вкладываются в них теми, кто по долгу службы призван манипулировать общественным сознанием. Так возникают контуры машиноподобного общества, где есть хитрые машины, сделанные людьми, но самое печальное в том, что люди с небывалой легкостью отказываются от человеческого в себе, превращаясь в роботов. Именно об этом идет речь в «марсианских» эпизодах «Сирен Титана», где бывших землян «программируют» таким образом, что любое отклонение от официального распорядка отзывается жесточайшей головной болью у ослушников. Манипулировать людьми, видеть в них лишь орудие для осуществления неких «высших целей» в глазах Воннегута — тяжкое преступление. Именно такой непростительный грех совершает великий манипулятор Уинстон Найлс Румфорд, попавший в космическую катастрофу и теперь ведущий «волновое существование», позволяющее ему материализоваться и дематериализоваться в разных точках Вселенной. Получив возможность предсказывать будущее землянам, он приобретает огромную власть. Румфорд становится инициатором нападения марсиан на Землю, дабы сплотить землян воедино и выработать у них вечное отвращение к войнам и насилию. Он же основывает новую религию — Церковь Господа Всебезразличного, вводит принудительное равенство, заставляя всех видеть, слышать и чувствовать одинаково, приводя все человеческое многообразие к «общему знаменателю», поощряя унылую, бездумную посредственность.

Способность Румфорда «пульсировать» — то появляться, то исчезать — не столько научно-фантастический курьез, сколько печальная историческая правда. Время от времени появляются на нашей планете такие вот диктаторы-манипуляторы, чтобы, исчезнув в одной стране, возродиться в новом обличье в другой. Закономерен и парадокс, по которому этот «кукловод» вдруг сам оказался марионеткой, орудием тральфамадорцев. Тираны и самодержцы, мнящие себя богами, на самом деле оказываются слепым, хоть и безжалостным, орудием определенных социально-исторических процессов.

«Марсианские» эпизоды романа напоминают: конформизм, покорное послушание удобны, а вот попытки жить, руководствуясь своими убеждениями, чреваты «болезненными» последствиями. «Страдание — да ведь это же единственная причина сознания!» — восклицал один герой Достоевского. Отзвуки слов этих различимы и в «Сиренах Титана». Превращение Малаки Константа из пресыщенного миллионера в человека, чутко реагирующего на проблемы окружающих, не в последнюю очередь объясняются теми испытаниями, что довелось ему претерпеть в космических странствиях. Его героическое сопротивление нечеловеческим обстоятельствам, стремление думать, чувствовать, помнить наперекор вложенной в него на Марсе «программе» — важный шаг на пути превращения в подлинную личность. Космическая одиссея Константа, блуждающего между Землей, Марсом, Меркурием и Титаном, — символическое отражение мучительного, противоречивого, изобилующего ошибками, переполненного сомнениями продвижения человека к осознанию себя в мире, аллегория пути от бездумного житья «по инерции» — к нравственности.

Малаки Констант (что, по напоминанию автора, означает «надежный гонец») всю жизнь мечтал отыскать такую весть, которую имело бы смысл с достоинством доставить из одного пункта в другой, например откровение свыше об истинном предназначении человека, о смысле его жизни, ответив тем самым на вопрос, что не давал покоя отцу Малаки и в котором он просил разобраться сына: «Есть во всем этом какой-то смысл или одна сплошная неразбериха, как мне всегда казалось?»

Прежде чем ответить всерьез насчет «высшего смысла» человеческого существования, Воннегут предлагает вариант карнавально-шутовской, словно ставящий на место слишком о себе возомнивших жителей Земли. Выясняется, что земная цивилизация, эта сложно организованная содержательность, есть всего лишь форма, произвольно выбранный способ передачи информации с Тральфамадора на Титан застрявшему там роботу Сэло. Этот тральфамадорец — двойник Константа. На гербе последнего девиз «гонец всегда готов». Гонец Сэло может отправиться в путь лишь когда ему пришлют запчасть для его корабля. Констант ищет «достойную весть». Сэло выполняет роль курьера, но не знает, что должен доставить. Но главное состоит в том, что оба они преодолевают свое машинное начало. Сэло, расстроенный тем, что обидел своего друга Румфорда… совершает самоубийство, рассыпаясь на куски. Человечность Константа носит более конструктивный характер. По капле выдавливая из себя «раба-робота», он, не жалея сил, собирает заново Сэло, окружает заботой и пониманием жену и сына и приходит к выводу, что смысл жизни в том, чтобы любить тех, кто окажется рядом. Вот, собственно, весть, которую он доставляет с помощью Воннегута читателям. Вроде бы не такая уж сенсационная новость, но даже «общеизвестные идеи» обретают высокое и благородное содержание, становятся большой силой, если сумеют покинуть сферу «теоретическую» (все знают, но никто не делает) и воплощаются в поступки .

По Воннегуту, жизнь человеческая обладает ровно тем смыслом, который люди сами вносят в нее своими делами.

От этого в конечном счете и зависит качество нашей цивилизации. На первых страницах романа Воннегут не без иронии напомнит, что с давних пор человек стремился «вовне»: исследовал планету, открывал материки и океаны, проникал в земные недра, потом заинтересовался космосом, а вот его внутренний мир так и остался неведомой страной. О насущной необходимости разобраться в душе человеческой и навести там порядок напоминает этот роман, в названии которого, кстати, эта мысль нашла косвенно-ироническое отражение. Сирены Титана — три красотки, которыми завлекал в космос главного героя Румфорд, на поверку оказались поддельными. Это статуи, которые «скуки ради» смастерил Сэло в период его затянувшегося пребывания на Титане. Сирены эти — символ ложных целей. Воннегут напоминает, что человеку, увы, свойственно искать счастье и высшие ценности совсем не там, где они могут быть обретены. С другой стороны, это вовсе не означает, что жизнь в основе своей абсурдна и печальна. Все станет на свои места, если люди научатся отличать главное от второстепенного, сущее от видимого и подлинно человеческое от его искусной имитации.