Михаил Зуев - Инкубус [litres]

– Пить будешь? – спросил Док.

– Не, не буду.

– Чего так?

– Так я ведь вообще не пью.

Док громко засмеялся.

– Чего ржешь?

– Вообще? Не пьешь?

– Ну да. Вообще.

– А вчера?

– А вчера было за встречу.

– Жень, ты не поверишь, я тоже вообще не пью!

Улыбка искривила тонкие губы Жекиного жабьего лица.

– Ну и дела! Как это мы, два непьющих, вчера-то конкретно выступили!

– Ага! – продолжал смеяться Док. – И на старуху бывает проруха!

– Я хотел пользу обществу приносить, – Жека смотрел мимо Дока, куда-то вдаль. – Не, ты не смейся. На самом деле хотел. Только обществу я с моими хотелками даром оказался не нужен. И с тех пор ситуация еще страшнее стала. Энергия стремительно заканчивается. Потому что все вокруг, не переставая, жрут и айфоны с автомобилями меняют чуть ли не каждую неделю. А где столько энергии взять? Мы выживаем-то ведь всего-навсего по одной причине.

– По какой?

– А по такой, что из семи с лихуем миллиардов хомо сапиенсов шесть, из поколения в поколение, влачат жалкое существование на доллар в день и настоящего доступа к энергетическим ресурсам не имеют. Стелют на ночь себе степь, укрываются пальмовым листом. И если даже четверть этих полупервобытных начнут потреблять столько же энергии, сколько потребляет золотой миллиард, то наступит энергетический коллапс. Это термин такой, приличный. А если говорить нормальным языком – кирдык. Мы в тупике. Атомная энергетика опасная и грязная. Тепловая – менее опасная, но не менее грязная. Гидростанции страшно опасны.

– А эти-то чем не угодили?

– Так убивают живность в реках. Разрушают устойчивые биоценозы. Приводят к обмелению и гибели рек. А нет реки – нет почвы вокруг. Нет почвы – есть пыльная буря. Есть буря – вот и наступает пустыня. Такова цена получаемой на гидростанциях электроэнергии.

– А как же все эти ветряки, приливные станции, солнечные батареи, электромобили, «зеленые» там разные с их экологией? Разве не выход?

– Выход? Выход через вход! Ветряки до́роги, требуют квалифицированной настройки и обслуживания. Приливные станции? Их очень мало, и любой приличный шторм превращает движущиеся элементы конструкций в щепки. Солнечные батареи по определению нуждаются в солнечном свете. Где ты его севернее пятьдесят пятой параллели в нормальных количествах видел? Сплошные облака по триста суток в году. Про электромобили вообще молчу. Мало того что законы физики никто не отменял, и если оно разгоняется до сотни за три с половиной секунды, то и мощности оно потребляет не меньше бензинового двигателя. Но в бензиновом-то энергия производится локально, а тут ее нужно где-то произвести, затем по проводам – заметь, с потерями! – передать, потом, опять же с потерями, аккумуляторы зарядить и потом с потерями же – разрядить на полезную нагрузку. Ну и, вдобавок, когда эти тысячи тонн пальчиковых аккумуляторов начнут массово подыхать, потребуется их утилизация, потому что они слеплены из жутко токсичных материалов! Не декларируемая утилизация на одном заводе для телевизионщиков, а настоящая. А это опять энергия. Вот поэтому-то и получается, что реальный выход всего один.

– Свободная энергия?

– В точку. Но тут мы с тобой ходим по лезвию ножа. Дефицит энергии – инструмент сдерживания тех самых шести миллиардов, кому не повезло. Но тут тоже палка о двух концах.

Да он философ, подумал Док.

– Причем, может, и не о двух, а больше. И тогда это не палка, а объемный многогранник. Вот мы говорим – свободная энергия. Но – «свобода приходит нагая» [38] Строка из известного стихотворения Велимира Хлебникова. . И что в итоге?

Вопрос Жеки не то чтобы поставил Дока в тупик, но насторожил. У простых вопросов часто бывают непростые ответы.

– Я думаю, Жень, что следствий будет несколько.

– Правильно думаешь. Как минимум два. Прежде всего, людям нельзя давать свободную энергию в руки, потому что они ее недостойны. Знаешь, если индивидууму годами вдалбливать, что он свинья, то рано или поздно он захрюкает. Ну и второе: добыча свободной энергии технологически опасна. Очень опасна. А у нас ведь как? Целые подъезды в домах падают от взрывов газа, потому что умельцы кривыми ручками лезут, куда не следует. А тут ведь не газ. Тут всё серьезнее и страшнее…

Знал бы ты, насколько ты прав! Док смотрел на Жеку, неловко перекидывавшего из руки в руку выуженный из костра пышущий жаром картофельный клубень. Да только ведь есть такие, кому не вдалбливают, а хрюкать они начинают вполне себе самостоятельно.

Лет семь тому Доку довелось быть в Тоскане, в замке старого знакомого, с кем плотно работал в девяностых. Тогда он, правда, жил на Урале и ни о каких тосканских замках слыхом не слыхивал. Приятель встретил Дока прямо у ворот, с час водил по поместью, показывал, рассказывал. Затем отобедали и, расслабленные, уселись у камина – дело было зимой.

– А вот интересно, – спросил хозяин замка, – какие у тебя чувства были до того, как началось?

– Ты что имеешь в виду?

– Ну, всё это. Перестройку, кооперативы, бизнес, частную собственность.

– Да простые у меня чувства были. Я врачом работал. День простоять да ночь продержаться – вот и все мои чувства.

– Не, ну ты как-то коротко. Не может так быть, вот чтобы так просто.

– Ну, если глобально брать… Я хотел пользу людям приносить.

– Принес?

– Принес. Как принес, так и унес.

– А чего так?

– Тараканьи бега заебали.

– Ты о чем? – приятель наконец закончил раскурку сигары и смотрел на Дока если не с нежностью, то уж точно с симпатией.

– Вот прямо о сути твоего вопроса. Я хотел им быть полезным, а попал в мясорубку: или ты играешь по их правилам, или идешь вон, какими бы ни были твои амбиции и твоя амуниция.

– Ну, что выбрал ты, я знаю, – хохотнул собеседник, выпустив облачко сигарного дыма. – Жалеешь?

– О чем?

– О том, что все иначе повернулось.

– Теперь уже нет. Я бы с этими шакалами бок о бок просто бы не выжил. Сожрали бы. Или сам загнулся. Инфаркт, инсульт, да мало ли достойных причин.

– Понятно, – хозяин замка положил сигару в пепельницу и принялся за кьянти. – А вот у меня другая мотивация тогда случилась. Сильная. Настолько, что дух захватывало.

Он сделал паузу.

– Мне денег хотелось. Тупо хотелось денег. Я ведь тогда даже себе представить не мог, что такое деньги. Не лопатник пухлый, не сундук с лавэ под лавкой в избе, а именно деньги. Как сущность, как суть, как категория. Не понимал ни их, ни про них. Только в книжках читал. Начитался всякой умной чуши и захотел. Знаешь, как в анекдоте – так ебаться хочется, аш шкулы шводит. Так вот…