Рагим Джафаров - Сато

— Например, не пытаться воевать там, где в этом нет необходимости. Понимаешь, о чем я? Это просто школа, просто дети, просто учитель.

— И какая у всего этого цель?

— Дать детям знания, навыки.

— Знания не стоят ничего, если у тебя нет решимости их применить. А пока я не вижу заинтересованности учителей в том, чтобы эти дети превратились в воинов!

— Не все должны быть воинами, ведь наверняка и в твоем мере есть гражданское население, — покачала головой Даша.

— Не все должны быть солдатами, — возразил Костя. — А воинами должны быть все. Либо ты управляешь войной, либо она управляет тобой.

Повисла тишина. Снова какой-то тупик. Какие-то умственные конструкции, которые ни к чему не ведут. Возможно, надо признать, что сегодня не мой день, подумала Даша.

— Кажется, мы с тобой по-разному понимаем некоторые термины.

— Думаю, нет смысла пытаться тебе объяснить, — вдруг покачал головой Костя. — Я, кажется, не смогу. С этим надо жить.

— Ладно, оставим это, — согласилась Даша. — Но давай я тебе покажу, как ситуация выглядит со стороны учительницы.

— Давай.

— Ты практически впервые пошел на контакт, предложил сыграть в игру. Она тебя поддержала, а в итоге ты спровоцировал конфликт, поставив под вопрос ее авторитет. И сделал это публично.

— Авторитет, который можно поставить под сомнение, должен быть поставлен под сомнение. И, как видишь, никакого авторитета нет, — заметил Костя. — Она сама себя закопала.

— Но ты не можешь отрицать, что это произошло благодаря тебе. Так ведь?

— Да. Кто-то должен был это сделать, почему бы не я?

Мозги, это все мозги, подумала Даша. Так мы ни к чему не придем. Никакого эмоционального отклика. Нужно сменить тактику.

— Хорошо. Давай попробуем иначе посмотреть на ситуацию. Предлагаю сыграть в игру.

Костя посмотрел на нее, как на сумасшедшую.

— Я, по-твоему, кто?

Интересно, кому он задал этот вопрос, подумала Даша.

— Контр-адмирал, а что? Вам запрещено играть в игры?

— Нет, но… — Костя, кажется, даже растерялся. — Что за игра?

— Мы смоделируем твой конфликт с учительницей, но на твоем месте буду я.

— То есть мне ты предлагаешь быть Натальей Ивановной? — Сато даже не скрывал ужаса.

Даша мысленно похвалила и одновременно пожурила себя.

— А почему нет? Ты же можешь на некоторое время представить себя ею?

— Нет! — отрезал Костя. — Даже не попытаюсь.

— Что тебя в этом так пугает? — Даша сознательно применила это слово, но сразу же поняла, что с ним такой трюк не пройдет.

— Ничего. Я не вижу никакого смысла представлять себя ею.

— Дело в том, что она женщина?

— Даже этого уже достаточно. «Нет» значит «нет».

— Хорошо, тогда просто представь себя на месте учителя.

— Не вижу смысла играть в игру, в которой невозможно выиграть. Это вообще не игра.

Да почему так сложно? Даша едва не спросила это вслух. Тут же зафиксировала этот момент.

— А в какую игру, как тебе кажется, стоило бы сыграть?

— В регицид, — вдруг улыбнувшись, ответил Костя. — Но ты все равно не знаешь правил.

Даша явственно почувствовала тоску и одиночество.

— Может, научишь меня? Мы могли бы сыграть.

— Может быть, когда-нибудь.

Изменилось выражение лица, поза и взгляд. Он явно вернулся в реальность из своих грез. Даша чуть не стукнула себя по ноге от досады.

— Как бы ты сам оценил свои успехи в интеграции в местное общество?

Костя какое-то время молчал, разглядывая Дашу с каким-то странным интересом.

— Знаешь, если честно… — Даша затаила дыхание, понимая, что происходит что-то важное. — Я как будто и не хочу этого, на самом-то деле.

— Что ты имеешь в виду?

— С одной стороны, я понимаю, что это необходимо, это упростит мою задачу вернуться домой. Или хотя бы перестанет усложнять. Но… С другой стороны, я не хочу стать таким же, как они.

— Каким?

— Подлецом, — не задумываясь, будто бы выдав давно заготовленную фразу, ответил Костя. — Лгуном, трусом, слабаком.

Даша тут же отметила, что половину этих слов она слышала применительно к Косте.

— Почему ты думаешь, что они такие?

— А что, они не врут?

— Врут.

— И делают это, оправдываясь страхом. Вот эта ваша социально допустимая ложь и есть страх. Страх обидеть, страх показаться плохим. Они терпят унижения и сами оправдывают тех, кто их унижает. Они слабые. И речь не о физических возможностях.

— Не все такие, — возразила Даша.

— Может быть, — согласился Костя. — Просто мне кажется, что… Не знаю, как это объяснить.

— Попробуй описать чувства или…

— Если я стану таким же, то домой вернусь не я, — вдруг сказал Костя.

Даша мысленно вознесла хвалу всем богам, в том числе Богу-Императору. Но тут же крепко задумалась. Он не хочет терять идентичность, но ведь имеет право. Не похоже, что его тревожит необходимость идти вразрез со всем остальным миром, это тревожит скорее окружающий мир, который хочет видеть Костю удобным.

— А кто вернется, если не ты?

— Сильный может жить в мире слабаков, а слабаку не выжить в моем мире сильных, — Костя скорее продолжил рассуждать, чем ответил на ее вопрос.

— Ты никогда не рассматривал силу просто как качество?

— Что ты имеешь в виду?

— Есть сила, есть гибкость, есть еще какие-то качества. Ты никогда не думал, что у них нет положительного или отрицательного заряда?

— Очевидно, сила — это не слабость. Не понимаю, как их вообще можно ставить в один ряд, — возразил Костя.

— Там, где сильный сломается, гибкий прогнется. Понимаешь, о чем я?

— Звучит как оправдание для слабака, — заметил Костя.

— Что мешает тебе попробовать быть разным? Ты сильный, согласна. Но ведь твоя сила от тебя никуда не денется, если ты попробуешь, например, побыть гибким?

— Денется, — возразил Костя. — Силу нужно поддерживать.

Даше вдруг показалось, что он говорит скорее об эго.

— Что ты имеешь в виду?

— Есть привычка побеждать, как бы тяжело победа ни давалась, а есть — проигрывать. И, как понимаешь, каждое следующее поражение будет даваться легче. Все проще будет оправдывать себя. Малодушие — это зараза.

Малодушие, мысленно повторила Даша. Слово-то какое.

— Я не предлагаю проигрывать, я предлагаю не воевать. Понимаешь, о чем я?

Костя недоверчиво посмотрел на Дашу.

— Мне кажется, ты меня склоняешь к какой-то ереси.

— Я предлагаю тебе попробовать потренироваться, например, в дипломатии, а не в войне, — возразила Даша. — Если уж выражаться твоим языком. При определенной гибкости твоего мышления Наталья Ивановна могла бы стать союзником. Понимаешь?

Костя задумался, потом кивнул.

— В целом да, но… Я не уверен, что у меня получится.

— Ты можешь попробовать. В школе ты не рискуешь жизнями своих солдат. Отличный полигон, в некотором смысле. Отработаешь навыки, которые потом пригодятся.