Иван Беденко - Код человеческий [litres]

Он рассказал Юкэ немного о том, что знал про эти места. Девушка жадно слушала, на ее красивом лице застыла едва уловимая мечтательная полуулыбка. Наверняка Мегаполис, напомаженный, как фотомодель, и сладкий, будто кремовый торт, очаровал светловолосую амазонку. Впрочем, так всегда происходило с теми, кто первый раз пробовал фастфуд «адмирала» или котлетки Макдауэлла и встречал поголовно приветливых прохожих.

Игорь решил не раскрывать ей своих соображений об искренности местных жителей, о жесткости и даже жестокости мегаполисного общества.

Перед Юкэ стоял пластиковый поднос, на котором она принесла еду. Там привычно теснились пестрые бумажные тарелочки, кофейный стаканчик, коробка с салатом и упаковка из-под рулета, загораживая нечто, никем никогда не замечаемое, важное – полупрозрачное подобие скатерти, иллюстрированное безвестным гением.

Когда-то Игорь рассовал по периметру подноса все тарелочки, пакетики, стаканчики и узрел саму суть Мегаполиса: сверху красным начертано «Наслаждайся сочной уточкой KFZ В ЛЮБОЙ СИТУАЦИИ!», слева позировала сама «уточка» в агрегатном состоянии «аппетитного филе», обрамленная откровением: «Мы точно знаем, как стремительно течет твоя жизнь! Для каждой секунды мы припасли разные блюда!», а справа… Справа изображались они, образцовые жители Мегаполиса и будущее тех, кто принимал здешнюю веру. Четыре цветных полоски-заговора: на одной – офисная дамочка с рулетиком, как у Юкэ, на второй – два офисных завсегдатая размахивают утиными ножками за столом, на третьей – такой же, сжимающий ведро «адмиральского» фастфуда, в окружении облизывающихся хипстеров, на четвертой – дамочка-шопоголик в сопровождении нагруженного покупками бойфренда ест из пакета KFZ на бегу. Они все улыбаются широко-широко – даже тот бедняга, припустивший за сукой с четвертой полоски, с которого катит пот в виде голубых капелек, почему-то улыбается. Глаза зажмурены от натуги, но он улыбается! Понятно же, что уткой предлагается решить все проблемы. Ешь утку – улыбаешься, если улыбаешься, значит, ешь утку.

Ешь ВСЕГДА по любому поводу утятину, ты – планктон, раб шопинга и мы знаем о тебе все! Ты такой же примитивный, как и кроки-человечки со скатерки, все чаянья которых крутятся вокруг слов «наслаждайся», «сочно», «аппетитно». И мы заставим тебя носить улыбку постоянно.

Игорь предложил Юкэ еще один молочный коктейль, она охотно согласилась.

В красивой цветущей девушке напротив ярко проступили изменения, предпосылки которых с недавних пор веселыми звоночками тревожили душу Нерву. «Показалось, – убеждал он себя раз за разом, – не может быть!» Теперь сомнения рассеялись – Юкэ влюбилась! Влюбилась в жизнь, сложенную из ярких кофейных стаканчиков, модных фенечек, ароматов кондитерских и женских духов, жизнь, наполненную разговорами до утра и фильмами о любви, крепкой дружбой и мотоциклами, выступавшими не оружием борьбы, а средством беззаботной свободы.

«Ногти! Ее ногти!» – взорвалась внутри Игоря мысль. Раньше Юкэ просто следила за гигиеной, пользуясь бесцветным лаком и коротко остригая кончики, теперь же пальцы амазонки венчались неброским, но стильным маникюром, Игорь даже рассмотрел какой-то узор, прежде чем она, перехватив взгляд напарника, смущенно спрятала их за коробкой с пирожным.

Да, привыкший к ее нордической строгости Нерв проморгал процесс «таяния ледников». Незаметно Юкэ утратила характерную излишнюю напряженность и недоверие к окружающим, будто ослаб завод ее внутренней пружины. Юкэ стала проще относиться к людям, спокойнее, что ли. Кажется, она сделалась сильной и гибкой, звенящая твердость растворилась в прошлом как дурное воспоминание.

Чиркнув взглядом по Игорю, Юкэ прочла его восхищение и, наверное, поняв причины, засмущалась еще больше.

– Ненавижу, когда ты так смотришь! – воскликнула она, демонстративно отвернувшись к окну. В прозвучавшем не чувствовалось никакой неприязни. Напротив, Нерв понял, что в ее новом мире он близкий и желанный гость.

Покидать кафе не хотелось, настолько удачно приютил этот маленький пространственно-временной кармашек двух путников, но все когда-то кончается, поэтому, облачившись в тяжелые куртки, они оставили столик у панорамного окна и уверенно направились к выходу.

«Интересно, как долго продлится медовый месяц Юкэ со всем этим?» – подумалось Игорю. Он ни секунды не сомневался, что напарница раскусит очаровательную пустышку Мегаполиса. Пусть даже простит обман и, возможно, иногда будет баловать себя утятиной.

Они погуляли еще некоторое время по магазинам, но вскоре это занятие Идеальной Особи наскучило, Юкэ явно утомилась. Она обхватила руку Игоря и положила голову на плечо. На «не подумай, я просто сильно устала» он даже не отреагировал, отчасти потому что тоже устал, отчасти из-за полнейшей очевидности причин ее поступка.

В хостел их доставило такси. По пути на ХАЭНы Кремова и Юкэ пришли одинаковые сообщения: «Доставка аннулирована. Компенсация расходов будет произведена полностью. До встречи». Таким образом, оставалось выспаться и наутро выехать обратно в Защекинск.

Ночь прошла беспокойно, Юкэ постоянно просыпалась от шума: то над ними раздавались дикие вопли пьяной пирушки, то грохотали чьи-то торопливо-подозрительные шаги в коридоре, а однажды Кремов готов был побиться об заклад, что кого-то неподалеку насилуют. Сам он наплевал бы на эту ночную возню, но его спутница так не умела.

Странно: днем казалось, что вокруг никого.

Примерно с двух часов ночи завывания беспокойных обитателей хостела поутихли. Юкэ задышала глубоко и ровно, а к Игорю весьма некстати пожаловала бессонница. Наверное, он пропустил период, в течение которого организм готов был отключиться. Чтобы как-то скоротать время, Нерв подошел к окну. За ним раскинулся старый город, ярко подсвеченный уличными огнями. Без труда угадывались проспекты и площади, мерцала неоном реклама, ползли вереницы автомобильных фар. Высотка Бюро по-прежнему доминировала над всем, выделяясь в черноте ночи голубоватым восклицательным знаком. Она и сейчас парила в небе, отделяемая от сверкающей земной тверди смоляной чернотой Капитолийского холма.

Игоря захватила мысль, что люди бы так не смогли. Конечно, человеческий разум легко справится с постановкой театральных трюков вроде парящего в перспективе здания, инженеры просчитают конструктив, а монтажники осилят возведение, но все это лишь оболочка чего-то гораздо более содержательного и важного – неподвластного им.

Жизни не хватит, чтобы отладить такую глобальную идею как Мегаполис! Он ведь не первый в своем роде и, может, не последний. Концепция супермуравейника, опирающегося на фундамент непререкаемой бюрократии, кочевала по людской истории из столетия в столетие, проявляясь то в совершенстве Древнего Рима, то в обогнавшем время гигантизме Вавилона, то в безукоризненной стройности египетских пирамид. Будто всякий раз, когда невидимый зодчий посредством человечества принимался вычерчивать пугающе точные фигуры зданий, дорог, механизмов, предпринималась очередная попытка сваять совершенную самоподдерживающуюся систему, перпетуум-мобиле!