Каролина Бринкманн - Идеальные [litres]

Когда у Рейны не получилось, он добавил:

– Ну, лучше забудь про это. Сегодня нет повода для улыбки.

Рейна встала на ноги. На ней была черная форма и накидка из черных дождевых капель.

– Сто процентов авентинцев желают его смерти, – проинформировал ее представитель. – Так что все пройдет гладко.

Рейна шагала позади своего отца, который забрал ее из апартаментов. Ее голова была будто опустошена. Сегодня был день, которого она так давно ждала, но она чувствовала себя не иначе, чем раньше.

На лифте они добрались до крыши, где стоял планер Тиберия. Когда они вошли внутрь, там их уже ожидали трое часовых. Тот, что был посередине, шагнул вперед, когда Тиберий подал ему знак.

– Дочка, разреши мне представить тебе твоего телохранителя, – сообщил он с довольной улыбкой, но Рейна не ответила ему. Она только смотрела на солдата.

– Вы уже знаете друг друга.

Несмотря на черную форменную броню, она чувствовала, кто стоит перед ней.

Он поднял козырек своего шлема, и сердцебиение Рейны ускорилось.

– Ты жив? – прошептала она.

Его глаза были устремлены на стену.

– Найф хорошо послужил нашей стране.

«Нашей стране или тебе?» – подумала Рейна.

– Поэтому мы его нашли и восстановили, – объяснил Тиберий.

– Восстановили? – спросила Рейна.

– Он был тяжело ранен, когда мы его нашли, – объяснил Тиберий. – И нам пришлось провести обновление. Это значит, что ему была предоставлена лучшая медицинская помощь, которая только есть в нашей стране. Это было непросто, но мы смогли спасти его жизнь, и теперь он стал сильнее прежнего.

– Как такое вообще возможно?

– Именно поэтому это называется обновлением. С помощью новых протезов и имплантатов его тело стало сильнее и быстрее.

– Я очень рад, что снова могу служить своей стране. Это самая большая честь, которой можно удостоиться, – выпалил Найф.

– Если ты согласна, он снова станет твоим защитником, – сказал Тиберий.

Рейна была рада, что рядом с ней будет хотя бы одно знакомое лицо, хотя и не была особо уверена в обновлении.

– Как пожелаешь, – сказала она кратко.

Планер доставил их к месту, где должна пройти казнь, там не так давно стояла и сама Рейна.

Они шагнули в коридор, окруженный колоннами. Рейна видела небо сквозь окна. Снаружи патрулировали дроны: они были как огромный ковер из блестящих стекол и металлических шаров.

– Подожди здесь, – сказал отец, повернувшись к Скорому, который готовил свои камеры к выступлению Рейны.

Она оперлась о колонну и пыталась собраться с мыслями.

Наступил тот самый день. Момент, которого она так долго ждала. Сегодня она убьет Болта.

– Могу ли я что-то тебе принести? – Морфей подошел к ней, протягивая ей бутылку.

Нападение Шипов сильно сказалось на его внешности. А еще они убили его отца Максимуса. Щеки Морфея были впалыми, а взгляд был странным.

– Чай с сиропом? – спросил он, доставая бутылку из кармана пиджака. – Мне пришлось выпить очень много, чтобы оставаться в форме во время твоей почти-казни, – признал мужчина.

– Спасибо! – Рейна сделала пару глотков и почувствовала, как что-то приятное разливается по ее животу. – Он ответит за всех. За Андромеду, Найфа, Дафну, мою мать, – прошептала она. – Он заслужил казни.

Морфей кивнул.

– Я тоже так думал в то время. Когда хотел уговорить себя, что твоя смерть будет справедливой.

– Что ты хочешь этим сказать? – Рейна озлобленно посмотрела на него.

– Ничего, – Морфей пожал плечами и выпил немного чая.

– Я не такая, как он, – возразила Рейна. – Я не монстр.

Но почему она чувствовала себя именно им?

– Я хочу поступить правильно, – продолжила она.

– Разве не все мы хотим так поступать? – Морфей выглядел смиренным. – Каждый идиот считает, что поступает правильно. Возможно, мы должны поступить хорошо когда-то для разнообразия. Нарциссизм и страх разрушают человека. Как в старом мире, так и в новом.

Рейна задумалась. Глубоко в душе, далеко от гнева и печали, она знала, что он прав.

– Что ты предлагаешь?

Он похлопал ее по спине.

– Что я могу сказать? Я такой же, как и все те идиоты, но у тебя все получится, сестра. Ты умна, как твой отец, но, что гораздо важнее, у тебя сердце твоей матери. Так что не переживай. Если кто-то и сделает что-то правильно, это точно будешь ты.

Он развернулся и ушел прочь.

Умна, как отец. Рейна не знала, должно ли это ее радовать. Она бросила взгляд на Тиберия, который все еще общался со Скорым. Его лицо сияло, будто он шел на свою коронацию, а не на чужую казнь.

«Сердце матери». Он вряд ли имел в виду Аурелию. Голова Рейны все еще была пустой, когда Тиберий повел ее на сцену.

Дроны-камеры приближались к ней. Все присутствующие затаили дыхание. Никто не приветствовал ее, никто не аплодировал. Перед ней на коленях стоял Болт, который разбил сердце ее матери и был виновен в ее смерти. Он выглядел так, будто не спал сутками. Наверное, он проводил время в той самой камере, в которой когда-то была и Рейна.

Он смотрел в пол, и его страх витал в воздухе. Он боялся умереть. Тиберий взошел на трибуну и повернулся к присутствующим. Его лицо проецировалось в воздух, чтобы все его видели. Рейна не могла слушать его речи, она смотрела на Болта, который стоял перед ней.

Кто вообще решает, кто прав, а кто виноват? Рейна знала, кто хороший и кто плохой, но что думал Болт на этот счет? Разве можно доверять собственному сердцу в таких вопросах?

Она думала о словах Ларка: « Война не убивает монстров, а только создает их». Рейна была одним из них.

Тиберий дал ей в руки оружие, которым убили Шторми.

– Сегодня день справедливости, – сообщил он.

Справедливости. Рейна ненавидела это слово каждой клеточкой своего тела. Оно было таким лживым! Ведь люди, говоря его, считают себя правыми.

Рейна шагнула вперед, но, когда она встала перед Болтом, желание убить его куда-то пропало. Дело было не в чае с сиропом, скорее в Морфее. И в Ларке.

Он сидел на первом ряду на своем плавающем стуле. Когда их глаза встретились, он поднял руку и кивнул ей.

– Райана, – Тиберий напомнил ей о ее обязанностях, и она подняла оружие.

Казнь Болта – еще одна смерть человека. Еще одна в круговороте мести.

Она знала, что ее мать не хотела бы, чтобы ее дочь казнила этого «ненадежного идиота», которого она когда-то любила.

Наверное, Шторми видела в нем что-то, чего Рейне не удалось заметить.

Она была Рейной. Дождем и началом всего нового. Так хотела ее мать.

Поэтому она позволила оружию упасть на землю.

– Я больше не хочу быть монстром, – начала она.

Она никогда не простит этого мужчину, но речь шла не об отношении Рейны к нему. Речь шла о людях и Благословенных. О стране Хоуп и о том, что необязательно быть справедливым. Лучше быть просто хорошим человеком.