Каролина Бринкманн - Идеальные [litres]

– Не бойтесь. Мы не допустим, чтобы Красная Чума или террористы добрались до Авентина.

Рейну вот-вот стошнит.

– Давайте покажем этим мятежникам, что мы порядочны и соблюдаем договоренности! Если вы слышите, повстанцы, мы всё помним! Отдайте нам вашего заложника, нашего любимого Благословенного, и мы оставим эту девочку в живых!

В живых… Но как она будет жить, никто не сказал. Жить в шахтах, жить на фронте… В обоих случая это была бы несчастливая и не очень долгая жизнь. Рейне стало холодно. Ей казалось, будто кровь покидает ее ноги и руки. « Выходите на связь, пожалуйста, выходите на связь». Шум в ушах стал громче и выталкивал все мысли из ее головы. В ней царила пустота, и она кричала «Каллисто» посреди пустой комнаты. В настоящий момент это было единственным, что она могла сделать. Она собралась с силами, чтобы не плакать.

Повстанцы вышли на связь. После мучительных минут ожидания они нашлись. Правда, все было не так, как Рейне хотелось. Она была так занята руганью у себя в голове, что даже ничего не поняла сначала. Летающие ТехДеки ожили, и она услышала голос:

– Да пошли вы, золотые говнюки!

Оскорбление. Это было все.

– Ну, потрясающе… – В голосе Морфея театрально звучала скука, он погладил животное на своем плече, и оно демонстративно зевнуло.

– Они мне только что испортили вечер. И как я после казни пойду домой в такой хороший день? Безвкусица.

Люди засмеялись одинаковым смехом, и Рейна была единственной, кто не видел ничего веселого в этой ситуации.

«Да пошли вы, золотые говнюки». И все? Сомнительная попытка предотвратить казнь.

Морфей провел рукой по золотым волосам. Он подошел к Рейне, которая заметила это только тогда, когда увидела его туфли перед собой.

– Мне жаль. Я не думал, что все будет так, – сказал он и развернулся. – Ну, честно. Казни уже не в моде.

Он встал перед толпой и крикнул:

– Что будем делать, народ страны Хоуп?

Его советники бежали к нему, наперебой предлагая ему что-то.

– Мне нужен другой имидж, – слышала Рейна его шепот. – Я не хочу войти в историю как убийца заложников. Это абсолютно глупо.

Судя по всему, его советники тоже так думали, поэтому он сказал:

– Голосование! Через двенадцать часов будет вынесен народный приговор! Мы решим вместе. Мы вместе возьмем за это ответственность, как и принято в Авентине!

Толпа бушевала.

Часы в камере пролетали как один миг. Рейна не знала, что делать. Она чувствовала, что сходит с ума от страха. Все-таки речь шла о ее жизни, и девушка предположить не могла, как она может выйти из этой ситуации. Шторми знала бы, что делать.

Рейна не представляла, какие у нее шансы на народном голосовании. Такая процедура однажды состоялась в Сером округе, тогда речь шла о контроле округа дронами. Показывались видео, в которых перечисляли положительные стороны машин: они помогают соблюдать безопасность. Повстанцам станет сложнее организовывать теракты, а у призраков не останется шансов спрятаться, и они больше не смогут заразить невинных граждан. В общем-то граждан переманили на свою сторону при помощи их же страхов, их зазывали на избирательные участки, и они голосовали.

Конечно, чтобы голосовать, нужно было иметь штрихкод. Он считывался, и тогда можно было отдать свой голос. Шторми очень сомневалась, что такие выборы действительно были анонимными. Результат не был большим сюрпризом: граждане проголосовали за безопасность, и количество призраков после введения дронов действительно уменьшилось.

– Привет, девочка! – Рейна испугалась.

Первым, что она увидела, были острые черные туфли. Ее взгляд окинул блестящие тканевые брюки и поднялся вверх, к заправленной рубашке такого же цвета, как и ремень. На поясе блестели три черных камешка, напоминавшие угольки. Они слегка качнулись, издавая звук удара дождевых капель о камень. Длинный жилет, похожий на какую-то униформу, доходил человеку до колен. Его руки были странными, покрытыми черными образованиями. Нет, только с первого взгляда черными. Когда мужчина двигал ими, они меняли цвет. Татуировки тянулись до самой шеи. К удивлению Рейны, человек доброжелательно ей улыбался. У него был высокий лоб, обрамленный волнистыми темными волосами. Его глаза озорно светились, прямо как у мангуста.

– Я Бишоп, – он коснулся сердца и потом лба в знак приветствия.

Рейна была поражена столь открыто выраженной симпатией. Значило ли это, что он ее не ненавидел? Или же он просто хотел завоевать ее доверие?

– Я буду представлять твои интересы. – У него был приятный глубокий голос, да и улыбка была настоящей. Не скользкой, а открытой и заинтересованной.

– Я Рейна, – она коснулась пальцами лба. Только лба. Касаться еще и сердца казалось ей преувеличением, пока она не знала о нем ничего, кроме его имени.

– И какие из моих интересов ты собираешься представлять?

– Твое выживание на данный момент является для меня приоритетным. Думаю, для тебя тоже. – Он сделал паузу, чтобы подчеркнуть эти слова. – Я теперь твой представитель.

– Представитель?

– Ну, это вроде менеджера… Который решает проблемы своих клиентов.

– Как адвокат?

– Гораздо больше, чем адвокат. Я представлю людям твой взгляд на вещи и, надеюсь, уберегу тебя от смерти.

– Мне жаль. Я не думаю, что скажу тебе что-то, способное изменить положение дел.

– Я думаю иначе. – Глаза Бишопа светились, когда он смеялся. Казалось, он был абсолютно уверен в себе.

Он был Благословенным? У него двусложное имя. Ну, в общем-то он вполне мог им быть. Он выглядел действительно хорошо. Высокий и подтянутый.

Но Рейна увидела глубокие морщины на его лбу, морщины беспокойства, которые навсегда остались на лице.

– Знаешь, люди обожают душераздирающие и сентиментальные истории. Если нам удастся проникнуть в их сердца, мы тебя спасем.

– Душераздирающие истории? – Рейна не была уверена, что ей нравилась эта формулировка. – Не знаю…

– Что ты потеряла? – Бишоп закатал рукава своей рубашки, обнажая свой штрихкод, который был едва заметен среди кучи татуировок. Рейна затаила дыхание: не Благословенный, но Единица с плюсом!

Выше среднего во всех отношениях. Она осмотрела его внимательнее, попыталась запомнить детали. Мужчина был хорошо одет, но не слишком вызывающе. У него была харизма, но ненавязчивая; он выглядел настоящим, что на нее производило положительное впечатление. Он выглядел как человек, который дергал за ниточки, но не выступал на сцене. Представитель. Она никогда раньше не слышала этого термина.

– Девочка, хуже точно не будет. Сейчас около девяноста пяти процентов проголосовали за твою смерть, – снова начал он.

– О… – Эта информация не была ободряющей. Как эти люди могут ненавидеть ее, даже не зная ничего о ней?