Павел Носов - Per rectum ad astrum.

Парни весело скалились, глядя на такую реакцию.

— Это ещё что, ребята, — глумливо заявил Колычев, — Ещё недели три назад они все считали, что это мужчинам положено наготы стесняться и быть скромными! Так что — прогресс налицо!

Девчонки растерянно молчали, некоторые начали сердиться.

— Не смешно, — заявила Максим и ткнула Сергея кулаком в бок.

Больше она ничего придумать не смогла.

— Кстати, Юби? Что это за песенка? Ты всё мурлычешь… — выкрутился Ярцев, — Как там? Тесный кубрик звездолёта? Там-тар а м, тарам-там-т а рам…

— Не такой уж и тесный, — хмыкнул Курт.

— Мы десант, а не пехота! — подхватила Вельта и подтанцевала себе сначала, а потом изобразила пластичный шаг с выходом в позицию стрельбы из плазмомёта.

— Под ногами сто парсеков до Земли… — очень мелодично напел Ким. Надо же, какой оказывается у него голос!

— Сто парсек! — пробормотал Колычев, — Дух захватывает! А ведь когда-то и это станет реальностью!

Грановска вынырнула из нутра своей грозной машинки, развернулась и недоумённо спросила:

— А чего это вы все на меня уставились, взвод? У меня что-то не так с лицом? — она звонко пришлёпнула ладонями свою попу.

Рассмеялись все, даже Валеска.

— Ну вот! Так-то лучше! Даже наша суровая мама-лейтенант смеётся! Так чего хотите?

— Песню, — напомнил Сергей, — Что там дальше?

— Дальше там суровые армейские будни, — Юби задорно улыбнулась и сделала пару шагов от своего верстака и заявила, — Кто — курил, а кто — кемарил…

Она вальяжно толкнула Курта в плечо, сделала шаг к Рему:

— Крюгер штык любимый правил, — она подтолкнула улыбающегося во все тридцать два Рема бедром и дальше уже напела, — В общем, отдыхали как могли!

— Я не Крюгер, — неубедительно возмутился тот, но улыбаться не перестал.

— Говорим неторопливо — кто о бабах… — Юби цинично ухмыльнулась, оглядела парней, но петь не перестала, — Кто про пиво… кто о том, как капитан всех материл… — она скроила хитрую мордочку, прищурив один глаз, приняла театральную позу и ткнула в Валеску пальцем.

— Когда это я вас материла! — настала очередь Валески возмущаться.

— Ага! То есть против капитана ты не возражаешь! — ехидно заметила Юби.

Она дотанцевала до Алеси и, подтолкнув её плечом, спела уже ей:

— Лишь Угрюмый, как обычно, молчаливо, флегматично, что-то из пластита мастерил!

— Это я-то «Угрюмый»!? — опешила Шатова. Она подхватила вскрытую мину с верстака и потрясла ею в воздухе, — Ты чего? Пластиту до этого произведения искусства далеко!

При этом действии глаза Тоши Игараси не то что круглыми стали, а чуть не выпали. Но испугаться так никто и не успел.

Грановска легко оттолкнулась от Алеси, снова крутнулась вокруг себя и, оказавшись рядом с Валеской, приобняла её за талию:

— Рядом Демон — строен, ладен, быстр, умён и беспощаден…

— Да ладно тебе, — Валеска в шутку отбивалась, не в силах справиться с улыбкой.

— … весельчак и балагур, четвёртый дан… — Юби прихватила за шею Бурана, подтянула его ближе, и распелась совсем уж от души — Нежно тиская гитару, с Кабаном они на пару, тихо напевали: «караван…»

— Да ладно тебе, какой из меня «Кабан»…

— А что такое «гитара»? — поинтересовалась Рысьева.

— Струнный музыкальный инструмент, — сообщил Ким, — Только, если честно, затруднюсь сказать, как именно она звучит… и выглядит.

— По-разному гитары звучали, — неожиданно сообщил Буран. Он лёгким движением освободился от руки Грановски, — Всё зависело от изготовителя, от типа гитары, ну и от самого исполнителя — это главное.

Он аккуратно взял Юби подмышки и отставил её от себя. На всякий случай.

— Нам ещё, для полного счастья, гитары не хватает, — вздохнула Валеска, — А на этих гитарах что, по двое сразу играли?

В этот момент раздался зуммер связи, яркой точкой обозначилась голограмма вызова. Взвод, все как один, обернулись. И почему-то замерли в нерешительности.

— Интересно, кому это мы понадобились, — проворчала Шатова, догадавшись наконец вернуть мину на верстак.

Игараси тут же метнулась, вщёлкнула в неё один за одним предохранители, весь комплект, вернула на место защитную планку, закрыла крышку. И довольно улынулась.

— Что-то первый раз такое на моей памяти, — заметила Зеленцова, — Кто-то с нами связаться пытается. Обычно все приказы и распоряжения сразу на взводный канал передают. К чему такой официоз?

Валеска встряхнулась, подошла к голограмме:

— Чего замерли, взвод? Сейчас и выясним, — она прикоснулась к пульсару и развернула его в объёмный экран.

С экрана смотрел Берсенев. За его левым плечом глыбой возвышался Олсен, с самой непроницаемой и таинственной рожей на свете. Справа, с загадочной улыбкой на лице, стояла Джамбина.

— Лейтенант Йенч? — он окинул взглядом кубрик, замерших десантников, удовлетворённо хмыкнул, — Вам надлежит собрать взвод в зоне отдыха через двадцать минут. Явка строго обязательна. Приказ ясен?

— Так точно.

— Выполняйте, — Гай позволил себе улыбку, — Мы вас ждём.

И отключил связь.

Валеска обернулась. Семнадцать пар глаз настороженно ждали её реакции.

— Что не так, команда? Чего напряглись? — спросила она.

— Настораживает нестандартный приказ от Берсенева, — сказал Ким.

— Явно они что-то придумали, — поддержал Буран.

— Вопрос в том — чем для нас это кончится, — заметила Порошина, — Если они нас переформировать решили, так и знайте — я решительно против.

Взвод одобрительно загудел.

— Девчата, вы не поверите, — заявил Курт, — Мы к вам уже так привыкли… я бы даже сказал, сроднились. Думаю, парни меня поддержат. Валеска? Я понимаю, времени прошло — всего ничего, но… поймите нас правильно — это наш дом, — он раскинул руки в стороны, — Вы — наша семья… Особенно после нашей «шпионской неприкаянности» на Земле. Это же всю жизнь, с детского дома — по другим странам, под чужими именами, и чужими личинами, без возможности любых привязанностей… Возились в земном социальном гнилье, «играли» в шпионские игры. Это — не увлекательные приключения интерактивных программ. Как правило, всё это муторно и скучно. Чаще — противно, до омерзения. И ждали. Годы. Мы знали, во имя чего мы на всё это идём — нас к КОСМОСУ с детства готовили. Мы им жили, ожиданием этим. И не просто «дождались». Мы — заработали свой билет на «Прайм». У вас же здесь — другая жизнь просто! — он раскинул руки в стороны, словно обнимая всех сразу, — Это как глоток чистой воды после пешего перехода через пустыню. Наверное, даже представить трудно, что мы успели почувствовать здесь, с вами. С надеждой взглянули в будущее, когда избавились от всего того…

— А как же святость армейского понятия «приказ»? — Йенч вздохнула, — Ты не думай, я тебя очень хорошо понимаю. У нас самих стаж «этой жизни» на пару месяцев больше чем у вас… всего.