Эми Эвинг - Белая Роза

— Ох, — говорю я. — Верно.

Я так привыкла к присутствию Гарнета. Сейчас он как друг. Странно думать, что он вернется к жизни в Жемчужине.

— Разве он больше не будет частью твоего Общества? — спрашиваю я. — Ведь он получил ту татуировку…

Люсьен улыбается.

— Я польщен, что ты думаешь о нем как о моем Обществе.

— Ой, да ладно тебе, — говорю я. — Ты же Черный Ключ.

— Это может удивить тебя, — говорит Люсьен, — но я не первый человек в Одиноком городе, который думает, что королевская семья должна нести ответственность за свои действия. Это было около двухсот лет назад — никто не помнит об этом сейчас, и королевская семья, конечно же, не хочет даже признавать, что это произошло, но на Ферме был человек. Пшеничный Ключ. Он попытался восстать против королевской власти, сформировав тайное общество, вызвав много проблем на Ферме. Но его охват был недостаточно широким: он не мог повлиять ни на что, кроме своего круга. В конце концов, он и каждый член Общества Черного Ключа были казнены. И все это было замято, — Люсьен стучит пальцем по подбородку. — Я чувствовал, что его Общество заслуживает того, чтобы жить дальше.

— Откуда ты об этом узнал? — спрашиваю я. — Если королевство пыталось это скрыть?

— Герцогиня Озера имеет самую обширную библиотеку во всем городе. Как ты хорошо помнишь, она позволяет мне время от времени читать. — Люсьен подмигивает мне, и я улыбаюсь. Таким образом Герцогиня невольно помогла революции.

— Разве ты не беспокоишься, что это время закончится, как в прошлый раз? — спрашиваю я. Взгляд Эша заставляет меня задаться вопросом, думает ли он об этом тоже.

Люсьен кладет руку на меня.

— Нет, — говорит он, — Потому что на этот раз это не будет один круг, борющийся внутри себя. У нас есть то, чего не было у Пшеничного Ключа. У нас есть ты.

Овсянка во рту превращается в цемент. Я проглотила ее и отодвинула свою миску.

— Так что ты собираешься делать с Гарнетом? — быстро спрашивает Эш. Я благодарна за смену темы.

— Он хочет, чтобы я избавил его от брака, — сказал Люсьен, покачав головой. — Как будто я волшебник.

— Что почти правда, — говорю я.

Люсьен улыбается. — Спасибо.

— Он не хочет уходить, — говорит Рейвен, уставившись на заголовок, — Ему нравится здесь — с нами.

В этот момент Гарнет врывается в дверь.

— О, вы встали, — говорит он, глядя на газету. — Можете ли вы убедить его вытащить меня из этой глупой свадьбы? Я не могу провести остаток своей жизни с Корал. У нее есть коллекция миниатюрных чайных сервизов. Какой человек собирает что-то подобное?

— Я думаю, что она очень одинока, — говорит Рейвен.

Гарнет хмурит брови:

— Конечно, но должен ли я быть тем, кто будет её компанией? Я хочу остаться. Я хочу помочь.

— Это поможет, — говорит Люсьен. — Подумай об этом. Таким образом, мы можем держать во дворце Герцогини того, кто будет знать, что там происходит, и сможет отчитываться. Вы знаете, как трудно найти союзников в Жемчужине? Это подарок нам, Гарнет. — Он откидывается на спинку стула. — Знаешь, я никогда бы не предвидел, насколько ты был полезен. Я только хотел, чтобы ты следил за Вайолет.

— Спасибо, — сухо говорит Гарнет.

— Я не имел в виду это как оскорбление, — говорит Люсьен, — Ты меня удивил, и это довольно сложно сделать… Как ты сам хорошо знаешь.

Гарнет вздыхает и садится в кресло.

— Я думал, вы все за свободу и выбор, — ворчит он.

— Я — да, — говорит Люсьен, — Но иногда нужно жертвовать.

— Кстати, что ты сделал, Гарнет? — спрашиваю я. — Ты, должно быть, в большом долгу у Люсьена.

— Да, мне самому было бы интересно это узнать, — говорит Эш. Даже у Рейвен в глазах есть намек на ее прежнее любопытство.

Щеки Гарнета порозовели.

— Ничего, — ворчит он.

— Он сказал некоторые чрезвычайно компрометирующие вещи и попал в еще более компрометирующую позицию с молодой леди из Банка, — говорит Люсьен с ухмылкой. — Отец молодой леди управляет этой самой газетой. — Он поднимает «Вестник Одинокого города». — Это был бы скандал, подобный тому, что даже его мать не могла бы его вытащить. Я спас его от потери титула.

— Я даже больше не хочу иметь этот тупой титул, — протестует Гарнет.

— Но сейчас он нам нужен, — говорит Люсьен.

— Вы двое можете обсуждать это сколько хотите, — говорит Сил. — Но ей нужно пойти со мной.

Она указывает пальцем в мою сторону.

— Я сделаю всё, что вы захотите, — говорю я. — Но, пожалуйста, дайте мне принять ванну для начала.

ВАННАЯ НА ВТОРОМ ЭТАЖЕ.

Здесь размещена огромная ванна с ножками в виде когтей, и я наполняю ее горячей водой, пока воздух не становится липким, а зеркало над раковиной не запотевает. Затем я моюсь, пока мои пальцы не становятся похожими на черносливы. Я смываю остатки сажи и грязи, и мое тело теряет вес, пропотев, и к тому времени, когда я заканчиваю, я чувствую себя новым человеком. Я заворачиваюсь в толстое белое полотенце, стираю пар с зеркала и смотрю на свое лицо. Я почти не узнаю себя.

Поездка через Банк и Смог оставила следы — темные круги под глазами, впалые щеки. Аннабель и Кора умело прикрывали эти недостатки кремами и макияжем. Мои ключицы торчат сильнее, чем раньше. Но есть некая новая сила в моем взгляде, как я держу свои плечи и подбородок. Я смотрю на свое отражение и могу почти поверить, что способна на что-то невероятное.

Шкафы в нашей с Рейвен комнате полны всякой одежды, но большинство выглядит так, как будто предназначена для мужчин. Я надеваю пару коричневых брюк, которые слишком велики, закрепляя их толстым кожаным ремнем, и большой шерстяной свитер. Хватаю пару носков и спускаюсь вниз.

Гарнет и Эш сидят за обеденным столом, играя в халму. Люсьен разговаривает с Сил на кухне, а Рейвен тихо качается в кресле.

— Ты хорош для королевской особы, — говорит Эш, когда Гарнет забирает три его шарика.

Гарнет пожимает плечами.

— Аннабель научила меня, — говорит он. Мы обмениваемся взглядом, и я киваю. Аннабель была лучшим игроком в халму из всех, кого я когда-либо встречала.

— Хорошо, пора идти, — говорит Сил, вручая мне пару изношенных кожаных сапог. — Они тебе будут как раз. Идем.

Я зашнуровываю ботинки.

— Удачи, — говорит Люсьен, когда я прохожу мимо него следом за Сил через заднюю дверь.

Позади дома — небольшое крыльцо. Небо покрыто свинцовыми облаками. Легкий туман цепляется за вершины деревьев, окружающих огромное поле. Вдали вырисовывается сарай, его серая древесина выветрилась и потрескалась. Справа от меня — небольшой пруд. Между прудом и сараем находится обширный сад, покрытый рядами жухлых стеблей и сушеных листьев.

Сил спускается по ступеням крыльца и шагает по полю. Мне приходится спешить, чтобы идти в ногу.