Эми Эвинг - Белая Роза

— Они перестают платить, как только ты умираешь, — говорю я.

— Моя хозяйка не убьет меня — говорит она. — Я ей нужна. И теперь она думает, что я мертва.

— Она купит еще одного суррогата, — говорю я. — Разве это правильно?

Оливия колеблется, и я вижу просвет. Она не хочет, чтобы ее заменили.

— Они перенесли аукцион. Она может получить нового суррогата через несколько месяцев. — Оливия морщит губы. Ее брови встречаются вместе, образуя темную линию на лбу.

— Нет, моя хозяйка…

— Твоя хозяйка хочет ребенка, и она сделает все возможное, чтобы получить его. Мы должны остановить аукцион, — говорю я.

Я вижу, как она обдумывает это по углубляющим складкам между бровей.

— Остановить аукцион, — говорит она.

Это не совсем то, как я хотела бы убедить ее, но мой выбор ограничен в данный момент. У нас нет времени.

— И тогда я могу быть с моей хозяйкой, — говорит Оливия.

Я не отвечаю. Мое сердце тяжелеет. Я не люблю манипулировать ею, но какой у меня выбор?

Мы продолжаем нашу прогулку и возвращаемся к дому, проходя мимо Инди, которая сидит у пруда, на ее лице — маска спокойствия. Маленькие белые волны пульсируют под ее ладонью.

Я собираюсь присесть рядом с ней, когда аркан начинает гудеть.

— Извините меня на секунду, — бормочу я, торопясь в дом.

Сиенна на кухне моет посуду. Сил сидит в кресле-качалке у камина, попивая виски. Я выдергиваю аркан из волос.

— Алло? — говорю я.

— Кое-что произошло, — говорит Люсьен.

Сил садится и ставит свой напиток.

— Была… договоренность. Скоро объявят о помолвке.

— Я не понимаю, насколько это важно, — говорю я. — Кого волнует королевская помолвка?

— Между дочерью герцогини Озера и сыном Курфюрста.

Я смотрю на аркану.

— У герцогини нет дочери.

— Я не знаю, как она это сделала, — говорит Люсьен, и кажется, что он разговаривает сам с собой. — Как ей удалось убедить его или пригрозить ему или… никто не знает, как помолвка герцогини и Курфюрста стала возможной, и, поверьте мне, Курфюрстина заставила меня очень сильно постараться, чтобы это выяснить. Но, независимо от причины, герцогиня должна иметь какую-то власть над ним. Что-то очень большое. Конечно, Курфюрстина в ярости.

— Но, Люсьен, — повторяю я, — Я не понимаю. У герцогини нет дочери.

— Гарнет рассказал о суррогате?

— Ту, которую она украла? Да.

— Никто не знал, что ты сбежала. Герцогиня утверждала, что она держала тебя в изоляции после предполагаемого изнасилования. Поэтому она заменила тебя, быстро и тихо. Я не могу найти никаких записей об исчезновении суррогата из изолятора. И все королевские суррогаты — ну те, которые еще живы — учитываются.

Так откуда взялся этот суррогат?

— Я не знаю. Но герцогиня сделала то, чего никогда не было в истории аукциона. Она заключила помолвку до рождения ребенка.

— Так… ее суррогат беременна?

— Кажется, что именно так.

— Но она получила ее только вчера.

— Жемчужина негодует, — говорит Люсьен. — Многие королевские особы считают это несправедливым. Многие недовольны герцогиней. И теперь, когда Дата аукциона была перенесена, дома упрекают суррогатов конкурирующих домов хуже, чем когда-либо. Старые союзы разрушаются. Фрейлины чувствуют напряжение, и это хуже для нижних слуг, лакеев и горничных.

— Ну, это хорошо для нас, не так ли? — говорю я. — Эти люди нам нужны на нашей стороне.

— Нам не нужно, чтобы они умирали, — говорит он.

— Конечно, нет. Это не то, что я имела в виду.

Внезапно Эш врывается в входную дверь, Рейвен наступает ему на пятки.

— Вайолет, — говорит он, задыхаясь.

Я оставляю аркан, парящий в воздухе — моя первейшая мысль, что Рейвен была ранена. Но она отступает, чтобы показать другую фигуру, которую я не заметила сначала.

— Охра? — Я практически перехватываю его своими объятиями. — Что ты здесь делаешь? — Я обращаюсь к Эшу. — Ты не должен был его приводить. Он не должен знать об этом месте.

— Вайолет. — Охра бледен в лунном свете. Его большие карие глаза — темные тени. — Они забрали ее. Она… она исчезла. Я пытался связаться с кем-то из Общества, но они перевели меня на другую молочную ферму, и я никого не знал. Мне едва удалось попасть на тренировку сегодня. Я подумал, может, ты будешь там. Они забрали ее, Вайолет!

— Стоп, — говорю я, заставляя его сесть за обеденный стол. — Кто исчез?

Он падет в кресло.

— Хэзел, — несчастно говорит он.

Мое сердце превращается в камень. Сам воздух вокруг меня, кажется, замерзает.

— Что? — шепчу я.

— Ратники пришли в дом. Мама сказала, что с ними был доктор. У них был какой-то герб на жакетах — синий круг с двумя серебряными скрещенными штуками, как копья или что-то еще. И они просто… забрали ее.

Его голова падает на руки, пока мое каменное сердце стучит где-то у меня в желудке.

Синий круг с двумя скрещенными серебряными трезубцами.

Герб дома Озера.

Моя очередь опуститься в кресло.

— Люсьен, — взываю я к все еще парящему аркану. — Ты слышал это?

Голос Люсьена печален.

— Да.

Думаю, что остальные начинают говорить, но их голоса звучат далеко. Я не могу сосредоточиться на том, что они говорят. В моей голове одна мысль повторяется снова и снова.

Они забрали Хэзел.

Хэзел — украденный суррогат.

Герцогиня Озера забрала мою сестру.

Настольная игра.

Говорящее имя — Сапожник.

Говорящее имя — Рожь.

Говорящее имя — Вор.

Говорящее имя — Швея.

Многолетние водоросли.

Улыбка Солнца.

Говорящее имя — Доносчик.