Эми Эвинг - Белая Роза

— Уверена, с ними все будет в порядке. — Я кусаю губу. — Люсьен, люди на сегодняшнем собрании… они испугались меня.

— Ты показала им свою силу? — спрашивает он.

— Да.

Возникла пауза.

— Они просто не понимают, — говорит он.

— Они полюбили Эша, — с ухмылкой говорю я. Эш строит гримасу, и я практически слышу, как Люсьен закатывает глаза.

— Да, я уверен, что так и было.

— Он собирается помочь с их обучением, чтобы ты знал. Бороться.

Рейвен поднимает бровь, смотря на Эша, а он пожимает плечами.

— Вот так… фантастика. — В голосе Люсьена ощутимо слышен сарказм.

— Я хотела бы пойти на другие собрания, — говорю я. — Я хочу знать людей, с которыми борюсь.

— Ты можешь обсудить это с Сил, — говорит Люсьен. — Но сейчас запомни свое предназначение. Обучать других суррогатов.

Аркан падает на мою ладонь.

— Итак, — говорит Рейвен Эшу, — ты собираешься стать новым генерал-майором армии Черного ключа?

Он смеется.

— Я рад, что наконец-то могу что-то сделать.

— Ты знаешь, как драться.

— Да.

— Ты можешь тоже меня научить?

— Я… — Эш нахмурился и посмотрел на меня.

— Рейвен, — начала я. — Ты уверена, что это хорошая идея?

Она пристально смотрит на меня.

— Я хочу быть сильной. Я хочу, чтобы мое тело снова стало сильным.

Это ее решение. После всего, через что она прошла, она заслужила это.

— Хорошо, — говорю я. Затем я сильно зеваю.

— Нам всем лучше немного поспать, — говорит Эш. — Тем более, что завтра, оказывается, к нам прибудет пополнение.

Когда Рейвен поднимается наверх в постель, мы с Эшем пробираемся в сарай, и я не могу не надеяться, что тот, кто придет завтра, будет таким же смелым, как Сиенна, доброй как Лили, и умной, как Рейвен.

Мы покажем всем людям в этом городе.

Суррогаты — это не просто глупые девушки, которых покупают, продают, и обращаются с ними как с домашними животными или мебелью.

Мы — сила, с которой нужно считаться.

На следующий день в полдень мы с Сил забираем клетки со станции Бартлетт.

Две девочки выглядят настолько разными. Я оглядываю их, пока Эш отрывает крышки клеток.

Одна — очень высокая, с бледной кожей и длинными светлыми волосами. Ее ноги стиснуты в небольшом пространстве. Другая — маленькая и темненькая с копной каштановых кудрей.

Мы переносим их в комнату Рейвен и укладываем на две отдельно стоящие кровати.

— Я ее помню, — говорит Сиенна, указывая на маленькую девочку. — Я видела ее на Самом длинном ночном балу.

— Она была милой? — спрашиваю я.

— Я с ней не разговаривала.

Я стискиваю зубы, но ничего не говорю.

Сиенна и Рейвен ждут внизу — мне кажется, что для новых девочек лучше видеть одно лицо за раз. В добавок, Сиенна — не лучший вариант для приветствий.

Блондинка очнулась первой. После того, как проходит неприятный эффект от сыворотки Люсьена, я передаю ей стакан воды. Она осушает его и смотрит на меня.

— Ты! — восклицает она. — Я помню тебя. Ты играла на виолончели на балу у Курфюрста. — Она оглядывает комнату. — Я больше не в Жемчужине, так?

— Нет, — говорю я.

И прямо после этого она начинает рыдать.

— Ох, спасибо, — говорит она, хватаясь за мой свитер. — Спасибо, спасибо…

Ее зовут Инди. Я провожаю ее вниз, чтобы познакомить с Рейвен, Сиенной и Сил. Тот час же становится очевидно, что Инди — одна из самых солнечных людей, которых я когда-либо встречала — даже дружелюбнее, чем Лили. Они и выглядят похоже, те же светлые волосы и большие голубые глаза, но Инди намного выше, выше, чем Рейвен. А ее кожа висит на костях, под глазами темные круги.

— Там было ужасно, — говорит Инди, пока Сил ставит кружку чая перед ней. — Моя хозяйка иногда запирала меня в шкафу, когда к ней кто-то приходил. О, это прекрасно, — говорит она, делая глоток чая. — Она забывала обо мне, и я оставалась там целый день. Она была молода, только вышла замуж, и она была больше заинтересована в том, чтобы удовлетворять своего мужа. Я слышала, как она кому-то сказала, что купила суррогата только потому, что хотела увидеть, как выглядит Аукцион. Я начала переживать… то есть… суррогат Курфюрстины погиб, и потом там была одна девочка, с которой я была у Западных Ворот, и я видела ее несколько раз — на Самом Длинном Ночном Балу и на паре других вечеринок, а потом она пропала. — Она оглядывает комнату — коврики ручной вязки, самодельную мебель, чугунную плиту. — Мне нравится этот дом, — говорит она. — Здесь очень комфортно, правда?

— Правда, — говорю я. — Мне лучше вернуться наверх, прежде чем другая девочка проснется. — Я смотрю на Рейвен. — Вы можете ее просветить?

— Мы справимся, — говорит она.

Пока я поднимаюсь наверх, Инди все продолжает щебетать.

Маленькая брюнетка просыпается еще через полчаса. У нее такая же реакция, как и у Инди — реагирует на сыворотку, жадно пьет воду, затем рыдает.

Но, в отличие от Инди, она плачет не от радости.

У меня получается разобрать ее имя — Оливия, прежде чем она начинает кричать.

— Где я? Где моя хозяйка? Верните меня обратно! Я хочу обратно в Жемчужину. — Зеленые глаза Оливии выглядят безжизненно под ее густыми бровями. — Как вы могли так поступить со мной?

Прежде чем у меня есть шанс сказать хоть что-то, она выбегает за дверь и вниз по лестнице. Я следую за ней, а она останавливается при виде четырех женщин, сидящих за обеденным столом.

— Я помню тебя, — говорит она Сиенне. — Ты нарушила правила. Ты пила шампанское тогда, когда не должна была. Я видела тебя на балу Курфюста. — Она поворачивается ко мне, будто я внезапно стала ее союзником. — Я сказала своей хозяйке, и она была довольна, да, была, она знала, что я никогда с ней так не поступлю. Будь покорной и получишь награду, так она всегда говорила. — Олив прижимает руки к груди. — О, моя бедная хозяйка, что она будет делать без меня?

— Она переживет, — огрызается Сиенна. — И ты тоже.

Инди бросает на нее взгляд. Она поднимается и обвивает Оливию рукой.

— Все будет хорошо, — говорит Инди. — Я думаю, что они пытаются нам помочь.

— Я хочу помочь своей хозяйке, — говорит Оливия, шумно всхлипывая.

— У тебя больше нет хозяйки, — мягко говорю я.

— Нет, есть, это Леди Потока, и я ей нужна!

Она предается рыданиям на руке у Инди.

— Нам нужно показать ей. Давайте с этим покончим, — говорит Сиенна. — Может, когда она попадет на скалу, она поймет.

— Я никогда раньше не была на скале, — говорит Инди, гладя Оливию по волосам и оглядываясь вокруг, будто скала может прятаться под диваном или маячить неподалеку.

— Я хочу вернуться в Жемчужину, — стонет Оливия.

Меня удивляет реакция Оливии, и ее недовольство настораживает. Я бы в жизни не представила суррогата, который, проведя сколько угодно времени в Жемчужине, стал бы защищать королевскую власть.