Нил Шустерман - Бездушные

– А как насчёт тех, кто отдал свои жизни ради того, чтобы жили вы? – раздаётся вопрос из аудитории Калифорнийского университета.

– Благодарю за вопрос, – говорит Кам в установившейся напряжённой тишине. – Угрызения совести по этому поводу подразумевали бы, что я чувствую себя виноватым в их разборке. Но это не так. Я на принимающем конце цепочки. И всё же – да, я сожалею об их утрате и поэтому считаю своим долгом дать им голос, выразить их надежды и мечты, предоставить им возможность проявить свои таланты. Разве не так мы выказываем своё уважение к тем, кто пришёл до нас?

После вопросов и ответов идёт заключительная часть презентации – музыка. Музыка Кама. Он выносит гитару и исполняет классическую пьесу. Он играет так безупречно, с таким чувством, что его игра зачастую вызывает стоячую овацию. Конечно, среди публики бывают и те, кто никогда не встаёт, но их мало, исчезающе мало.

– Осенью нам надо бы начать выступать перед аудиториями побольше, – заявляет он Роберте после одного особенно успешного представления.

– Уж не на стадионах ли? – вопрошает Роберта с кривой усмешкой. – Ты не рок-звезда, Кам.

Но у него своё мнение на этот счёт.

Что касается вашей последней редакционной статьи «Камю Компри – олицетворённое противоречие», то, прошу прощения, я не вижу здесь никаких противоречий. Мне кажется, что газетчики, как обычно, подняли бурю в стакане воды. Я лично присутствовал на одной из презентаций м-ра Компри и нахожу его красноречивым, воспитанным и привлекательным. Он производит впечатление интеллигентного и скромного молодого человека – как раз такого я желал бы видеть в качестве друга моей дочери вместо всех тех шалопаев, которые обивают порог нашего дома.

В вашей статье содержится намёк, что составляющие м-ра Компри части были накоплены без согласия их владельцев; но тогда я хотел бы спросить: кто из разобранных, не считая предназначенных в жертву, даёт позволение на то, чтобы их разобрали? Здесь речь не о позволении. Здесь речь о социальной необходимости, каковой эта практика всегда и являлась. Так почему бы нам не воспользоваться наилучшими частями разобранных для создания высшего существа? Если бы я в мои молодые годы был предназначен для разборки, думаю, я чувствовал бы себя польщённым, узнав, что какой-то мой орган станет частью м-ра Компри.

«Граждане за прогресс» и в особенности д-р Роберта Грисволд заслуживают всяческих похвал за своё умение открывать новые перспективы и за самоотверженную работу по совершенствованию человеческой расы. Если даже самые закоренелые и неисправимые представители юношества могут служить материалом для таких достойных молодых людей, как м-р Компри, это поддерживает во мне надежду на лучшее будущее для всего человечества.

При каждом конференц-зале имеется своя «зелёная комната» – недоступное для посторонних помещение, обставленное удобной мебелью. Здесь идущие на сцену могут собраться с мыслями, а вернувшиеся с неё – отдохнуть после лавины вопросов и света прожекторов. Роберта, как правило, после выступлений занята в фойе: обменивается приветствиями с большими людьми, завязывает знакомства и так далее, что делает Кама единоличным хозяином «зелёной комнаты», и он может выбирать себе компанию по своему вкусу. Его гости – почти всегда женского пола. Бесконечный поток Миранд.

– Поиграй нам, Кам, – просят они с такой мольбой в голосе, будто сама их жизнь зависит от его согласия. Или приглашают его на вечеринки, на которые, как ему известно, он прийти не сможет. Вместо этого Кам объявляет, что вечеринка – вот она, здесь и сейчас. Гостьи в восторге.

В настоящий момент, после успешной презентации в МТИ, Кам развлекает трёх таких девиц, жаждущих внимания «звезды» . Две сидят по обе стороны от него на уютном диване, в то время как третья, хихикая, ждёт своей очереди в кресле напротив – словно маленький ребёнок, ожидающий, когда можно будет усесться на колени Санта-Клаусу. По просьбе гостей Кам снял рубашку, чтобы продемонстрировать свои изумительные швы. Одна из девушек водит по ним пальцем, изучает различные тона кожи на его груди; другая, приникнув к боку Кама, кормит его засахаренным миндалём, сладким и хрустящим.

Наконец, заявляется Роберта. Собственно, Кам на это и рассчитывал.

– Ну вот, вечно ты портишь мне удовольствие! – весело говорит он.

Роберта неприязненно взирает на девиц.

– Вечеринка окончена, – холодно молвит она. – Юные леди, я думаю, у вас есть другие дела, поважнее.

– Вообще-то нет, – возражает та, что водит рукой по груди Кама. Смешливая девица в кресле снова хихикает.

– О, молю вас, Великий Инквизитор, – просит Кам, – посмотрите, какие милашки! Может, возьмём их с собой?

Теперь уже все три девушки хихикают, словно они слегка навеселе, но Кам знает – их опьяняет его присутствие.

Роберта не обращает внимания на его слова.

– Девочки, вас попросили уйти. Не вынуждайте меня звать охрану.

И словно по сигналу, в комнату входит охранник – с лицом виноватым, но решительным, готовый выставить визитёрш за порог несмотря на взятку, полученную от Кама за то, чтобы их впустить.

Девушки неохотно встают. Они дефилируют к выходу каждая в своей индивидуальной манере: одна – печатая шаг, вторая – небрежно, словно прогуливаясь, третья – семенящей походкой, не переставая хихикать. Охранник провожает их за дверь и закрывает её за собой. Теперь гневный взор Роберты направлен на Кама. Тот старается скрыть нахальную усмешку.

– Розги? Домашний арест? В постель без сладкого? – предлагает Кам.

Но Роберта не в том настроении.

– Ты так ведёшь себя с этими бедняжками, словно они лишь вещь, предмет для удовлетворения твоих желаний. Ты не должен так поступать.

– Обоюдоострый меч, – отвечает Кам. – Это они смотрят на меня как на предмет для удовлетворения собственных желаний. Я лишь плачу той же монетой.

Роберта стонет с досады.

– Ты хоть веришь в то, что говорил там, на сцене? Про «модель» ? Про образец для подражания?

Кам отводит взгляд. Публично он всегда высказывает то, во что верит Роберта, но верит ли он в это сам? Да, он сделан из лучших, из самых талантливых… но это всего лишь части, а разве по частям можно судить о целом? Больше всего ему хочется вообще не задаваться этим вопросом.

– Конечно, верю.

– В таком случае веди себя соответственно. – Она бросает ему рубашку. – Ты лучше, чем пытаешься себя выставить. Не делай этого.

– А если я вовсе не лучше? – вырывается у него. – Что если я всего-навсего девяносто девять склеенных вместе пубертатных похотей?