Гвенда Бонд - Подозрения [litres]

– Мисс Флауэрс, – требовательно произнес он, – где войска?

Высоченный детина не улыбался, но и недовольством это назвать нельзя было. Ему нравилось происходящее.

Глории сразу вспомнились различные слухи и отдельные ситуации, о которых никогда не говорили ее преподаватели. Мужчины с невылеченным сифилисом. Рабы, которых продавали врачам на опыты, трупы чернокожих людей в распоряжении каждого медицинского университета. Всего лишь десять лет назад армия совместно с ЦРУ выпустила комаров, зараженных желтой лихорадкой, в негритянских районах Флориды. Глория понимала, что цвет кожи делает ее идеальным объектом исследования для некоторых людей. А для большинства из них – еще и одноразовым объектом.

Глория осознала: чтобы остаться в игре, нужно притвориться, что никакой игры нет. В общем, все как всегда. Не стоит ожидать, что они с радостью позволят ей выиграть раунд. Даже если она использует для этого передовой опыт.

– О, конечно! Я не понимала, что вы имели в виду. Они продвигаются на север и проходят ежедневно примерно семь квадрантов. А если дадите мне карандаш, – она протянула руку, – я нарисую вам карту.

Доктор Грин приподнял брови. А затем самоуверенно улыбнулся и глянул на высоченного санитара. У того на лице теперь явно читалось разочарование.

– Очень хорошо, – похвалил ее доктор Грин.

«Извините, – мысленно обратилась к ним обоим Глория, – но это не так».

Первая часть психоделического путешествия Элис растянулась надолго и превратилась во что-то спокойно-расплывчатое. Она расслабилась и начала мечтать о том подносе с инструментами, чтобы разобрать что-нибудь, а не лениво лежать на кушетке. Но свои желания она держала при себе. Она вообще все держала при себе и вела себя тихо в надежде, что про нее забудут до конца сегодняшнего сеанса.

Доктор Паркс взяла у нее пробирку крови на анализ. Эта процедура повторялась каждые несколько недель. На пробирку она приклеила тонкую полоску бумаги с именем Элис и сегодняшней датой. Также у нее послушали сердце и проверили зрение, после чего протянули ей дозу противного препарата. Иногда Элис представляла себе печатный станок, из-за которого в дядином гараже появилось то самое газетное объявление и заинтересовало ее. И точно так же, как до этого с лифтом, она рисовала в голове полный демонтаж механизма. Деталь за деталью укладываются в ряд, пока станет невозможным напечатать ту газету.

Она вдруг подумала о Кене. А с ним что здесь делают? Кажется, в нем совсем ничего не изменилось с начала эксперимента. Если он и правда экстрасенс, то Элис с удовольствием врезала бы ему по носу за то, что в самый первый день позвал их с Терри в фургон.

«Элис, – прозвучал в голове голос мамы, – нельзя бить молодых людей».

– Даже если они этого заслуживают? – произнесла она вслух.

– Что такое? – спросила вошедшая доктор Паркс.

Во всяком случае Элис показалось, что она только что вошла. А потом она в этом убедилась, потому что вслед за доктором Паркс появился доктор Бреннер и тот бородатый санитар, который всегда приходил с ним. Это он прикатывал сюда машину, которую Элис особенно сильно хотела разобрать и сломать. Ту, с помощью которой они били ее током.

– Ничего, – ответила Элис. Она свесила ноги на пол и встала. – Погодите, я думала, вы собирались измерить у меня температуру. Я сегодня плохо себя чувствую.

Доктор Паркс нахмурилась.

– А какие у вас симптомы?

«Кроме того, что у меня от этой дряни глаза вращаются, как флюгеры?»

Тут вперед выступил доктор Бреннер.

– Это психосоматические симптомы. От препарата ей станет лучше.

Элис не сдержалась и фыркнула.

Брови доктора Бреннера взлетели так высоко, будто готовы были воспарить у него над головой.

– Что? Я профессиональный медик и могу вам все объяснить. Вероятная причина вашего плохого самочувствия заключается в том, что прошла уже неделя с последнего приема препарата.

«Мне станет лучше, как только я уйду отсюда».

– Вы ни с кем не обсуждали наш эксперимент, верно? – спросил у нее доктор Бреннер. Он шагнул ближе, махнул рукой, чтобы прикатили машину, и принялся закреплять электроды на висках Элис.

– Я же знаю, что нам запрещено.

Она действительно никому не говорила. Только собиралась – в тот день, когда пришла в закусочную к Терри. Но потом появился ее бойфренд и сказал про оружие, и тогда Элис поняла, что с этим желанием разбирать механизмы на части она и правда чувствует себя больше оружием, чем человеком…

Это глупо. Она знала, что это глупо.

– Хорошо, – Бреннер положил руку ей на плечо и слегка подтолкнул, чтобы она легла на кушетку. – Давайте в этот раз увеличим напряжение тока.

Доктор Паркс нервно прижала руку к шее.

– Вы уверены, что это удачная идея? Если она плохо себя чувствует…

– Это ее взбодрит, – ответил доктор Бреннер. И добавил, обращаясь уже к Элис: – Не так ли?

И что ей оставалось делать, кроме как кивнуть? Он поступил противоположно тому, что пообещал Терри.

Элис закрыла глаза и принялась ждать. Она решила, что точно не будет кричать, плакать или издавать еще какие-то звуки. А потом сквозь нее прошла молния, и Элис начала жадно ловить ртом воздух. Под закрытыми веками поплыли яркие искры.

Нет, не искры.

А те растительные споры, которые ей не удавалось поймать.

Элис отправилась в тихое место внутри нее самой, под слоем реальности, от которой хотелось сбежать. Здесь она чувствовала себя лишней деталью, ни с чем не соединенной. Изнанка – так Элис начала мысленно называть это место. Это был разрушающийся иллюзорный мир, наполненный тенями.

Сегодня тени были неподвижны, на стенах и стеклах проступили трещины, на полу протянулись мертвые и высохшие стебли растений. Элис прокрутила в голове калейдоскоп образов, чтобы убедиться – здесь все еще есть жизнь. Она жива.

Сегодняшняя доза – это нечто.

Элис повернулась вокруг себя, закрывая и открывая глаза. С каждым разом тени становились больше. Поднялись подсолнухи, но они были совершенно бесцветные. У Элис закружилась голова.

Вдруг она почувствовала за спиной движение и резко обернулась.

Монстр, блестящий и тонкий. Похожий на сон. На кошмар.

Он словно вышел из комиксов, которые читали ее двоюродные братья. Такое существо получится, если разобрать что-то живое на части, а потом неправильно собрать. Руки слишком длинные. Голова похожа на темный цветок.

Она подумала, что этому монстру тоже может нравиться разрывать все на части.

– Элис, вы меня слышите? – раздался голос доктора Паркс. – Можете открыть глаза, если хотите.

Качнулись черно-белые подсолнухи, монстр слился с ними и исчез. Может, он с самого начала был одним из них? Стайка бабочек вылетела между раскачивающихся стеблей, и подсолнухи снова стали золотисто-желтыми.