Алекс Аргутин - Аяхуаска [СИ]

Марсоходы Мартена не заинтересовали. Просто здоровенные трактора с электро-паровыми двигателями. Толстые стекла, колеса с увесистыми зубцами, чтобы легче карабкаться по каменистым склонам. Но вот странные обтекаемые объекты, которых стоило коснуться рукой, и они, распахнув люк, зависали в полуметре над землей, повергли землянина почти в экстаз.

Позабыв про вожатых, он прыгнул в один такой, и тот, медленно двинувшись с места, начал подъем по вертикальному тоннелю к поверхности планеты.

Отдохнув с дороги и переодевшись в плавки, шорты и майку, я спустился вниз. Под широким навесом, пристроенным к дому сбоку стояло несколько столиков, покрытых клеенками. На одном из них валялся знаменитый томик «Исповедь психоделической устрицы». Присев и полистав его, я спросил у супруги хозяина, делает ли она свежие соки.

— Лемонана, — ответила мне эта прекрасная женщина в свободном цветастом сари и снова приветливо улыбнулась, — Апельсин, лайм и мята, натуральные витамины.

— Ок, — улыбнулся в ответ и я.

— Тридцать рупий, — обозначила она цену, — И еще можно омлет по утрам. А если заранее, то и морепродукты. Только заранее, чтобы на рынок сходить.

— О, прекрасно! — восхитился я, — А скажите, есть тут камера хранения или что вроде? — высказал я ей еще один свой интерес.

— Да вот же, — она обернулась и указала рукой куда-то в тень. Я приподнял темные очки и присмотрелся. Там, прямо в плотную к стене дома стоял железный шкаф с маленькими дверцами. Большинство из них были заперты на навесные замки, но было и две-три свободных.

Допив бодрящий и приятный на вкус напиток зеленоватого цвета, я захлопнул безумную книгу и подошел к этому шкафчику. Приоткрыв одну из незапертых створок, я протянул руку и поместил туда чудесным образом обретенный бумажник со всей еще не тронутой долларовой наличностью.

Странное чувство охватило меня, словно холодный ветерок прошелся по моей руке, но я все равно разжал пальцы.

Будь, что будет, — подумал я. На пляж с такой суммой все равно не пойдешь. А здесь постоянно люди, дети, вон, резвятся в нескольких метрах, эта супер-мадам, да и замок, вроде, надежный.

Так что паспорт, карточки и телефон я тоже отправил туда же. Щелкнув дужкой, я сунул ключ и остатки налички в карман шорт и направился к пляжу.

Миновав площадку, на которой было припарковано два десятка потрепанных мотороллеров, я прошел мимо ближайшего прибрежного ресторанчика и оказался на берегу. Оставив позади себя все, созданное человеческими руками, я словно замер, онемел изнутри. Вообще перестал понимать, как только можно было жить эти годы в том мрачном аду, которым мне виделись отсюда покинутые широты. Даже то лето с его редкими солнечными деньками никогда не сравнится с тем, что шумело, искрилось, поигрывало ленивым прибоем прямо передо мной, фактически, ничего не стоя, никогда не меняясь, захватывая собой любое воображение без остатка, накрепко и навсегда.

Океан. Горячий песок. Пальмы и ручьи, с журчанием и солнечными переливами вытекающие из прибрежных рощиц. Барахтающиеся в приливной волне люди. Неподвижные, черные от загара коровы, лежащие, словно огромные валуны. Крики чаек и детский смех. Лето ли, осень, зима, — не важно. Все это повторится вновь, стоит только солнцу выглянуть из-за кудрявых пихт над поросшими травой дюнами.

Я сбросил с себя лишнее и побежал к прибою. Уронив истосковавшееся по воде тело в пену набежавшей волны, я поплыл вдаль. Тридцать пять на воздухе и тридцать в воде. В голове осталась только одна мысль. И от этого душа моя словно парила в нескольких метрах надо мной, медленно планировала, широко разведя свои крылья по сторонам.

Вернувшись к гестхаусу и проверив камеру хранения, я, конечно, ничего там не обнаружил. Понимая уже, что это бесполезно, я еще раз пошарил рукой и вдруг наткнулся на небольшой кусочек пластмассы. Вытащив его наружу, я понял, что это долбанная банковская карта, которую проклятые злоумышленники просто на заметили в темноте.

Невероятное везение. Я был в шоке. Словно весь мир вокруг потерял свой цвет. Я обернулся.

Отчего-то никакие дети уже не играли за моей спиной. И даже супер-мадам куда-то подевалась. Понимая, что скажет полиция, я медленно побрел обратно к берегу. Вот она, — местная безопасность. Не прошло и четыре часа с момента приземления, а у меня на руках что-то вроде нескольких сотен рублей, совершенно опустошенная покупкой билетов кредитка, и даже паспорта нет.

Впрочем, последнее меня в тот момент беспокоило меньше всего. Место, все-таки, еще действовало на мозг. Я слышал множество историй, как люди, впервые оказавшиеся в Гоа, сами рвут свои документы, желая никогда уже не покидать эти чудесные пляжи.

Иллюзии. И наивность. В таких случаях лучшее лекарство всегда одно. Бар, загустевший от холода ром Олд Монк и какая-нибудь компания. Сам не заметив того, довольно скоро я оказался в подобном месте.

— Ну да, так и есть, воруют все, — оживленно жестикулируя, кричал мне через стол какой-то москвич, по виду и поведению явно киношник, — При этом они еще имеют наглость заявлять, что в Гоа все неоправданно дешевле, чем в Европе, — парень презрительно сплюнул на грязный песок под ногами, — Вот, например, хозяин моего гэста, знаешь, что мне тут выдал?

Я вопросительно пожал плечами.

— Он на полном серьезе считает, что европейцы едут сюда потому, что тут лучше…

Я понимающе кивнул головой.

— Да ты прикинь, — не унимался он, — я его спрашиваю, мол, а куда правительство Гоа собирается девать эти кучи, что вырастают за сезон около каждой кафэшки? А он невозмутимо мне отвечает, что это, мол, ерунда, всего лишь туристический мусор. В конце лета настанет сезон дождей, и это дерьмо снесет ливнями в океан…

Я неопределенно поежился.

— Только смотри, в полицию не обращайся, напутствовал меня бывалый москвич, — Эти еще те мошенники, и мошенниками погоняют, гы-гы…

Уже собираясь уходить, я удрученно опрокинул в себя последнюю рюмку.

— А, вот еще! — выкрикнул он вдогонку, — Хозяину гэстхауса ничего не говори. Они все — местные эти — хвастливы и обидчивы. Не дай бог… — махнув ему рукой, я пошатываясь вышел из бара.

Потом, помню, я еще немного походил вдоль берега. Какой-то чувак из Читы, решив, что это как раз тот случай, когда в самый раз присесть на ухо, поведал мне точь в точь такую же историю, как моя. Это меня немного утешило.

— А что делать-то будешь? — спросил я его.

— Так а что, — отвечал он охотно, — я уж пристроился, все норм, уж неделю живу так. Посуду помыл, продукты разгрузил, за это мне хозяин завтрак и ужин, а спать здесь — да хоть на пляже, на лежаках, вообще не проблема. Тепло же. Хоть всегда так и живи. Что еще надо? — помолчав с минуту добавил он.