Эдвард Беллами - Утопия XIX века. Проекты рая [litres с оптимизированной обложкой]

– Но как же вы ведете торговлю без денег? – спросил я. – Обходясь без денег во внутренних делах нации, вы все-таки должны иметь нечто вроде денег при сношениях с другими нациями.

– О нет! Деньги излишни и в международных сношениях. Пока торговля между иностранными государствами велась почином частных предприятий, деньги были необходимы для устранения различных усложнений; теперь же торговые сношения составляют дело наций как отдельных единиц. Теперь на всем свете купцов найдется всего какая-нибудь дюжина или около того. И так как торговля их контролируется союзным советом, то для урегулирования их торговых сделок вполне достаточна простая система бухгалтерии и счетоводства. Конечно, никаких пошлин не существует. Нация ввозит только такие товары, которые ее правительством признаются нужными в общественных интересах. Каждая нация имеет бюро для обмена товаров с иностранными нациями. Например, американское бюро, считая такое-то количество французских товаров необходимым для Америки в данном году, посылает ордер во французское бюро, которое, в свою очередь, присылает свои заказы в наше бюро. То же самое совершается взаимно и другими нациями.

– Но каким образом устанавливаются цены на иностранные товары, если нет конкуренции?

– Заказанные товары каждая нация доставляет другой по той же цене, какую платят ее граждане. Этим устраняется опасность каких бы то ни было недоразумений. Конечно, в теории ни одна нация не обязана снабжать другую продуктами своего собственного труда, но такой взаимный обмен товаров делается в общих интересах. В случае регулярного снабжения одной нации другою известного рода товарами обо всяком важном изменении в деловых сношениях обязательно взаимное предуведомление и с той, и с другой стороны.

– Но что, если нация, имеющая монополию на какой-нибудь естественное произведение страны, откажется снабжать им все другие нации или одну из них?

– Подобного случая никогда еще не бывало, и это для самой отказывающей страны принесло бы гораздо более ущерба, нежели для других, – возразил доктор Лит. – Прежде всего не допускается ни малейшего предпочтения в чью-либо пользу. Закон требует, чтобы каждая нация вела торговлю с другими народами во всех отношениях на совершенно одинаковых основаниях. Подобный образ действий, о каком вы упомянули, лишил бы провинившуюся нацию всякой возможности поддерживать какие бы то ни было сношения с прочими странами, так что опасаться такой случайности нет никакого основания.

– Но предположим, – сказал я, – что нация, имея в своих руках монополию на какой-нибудь продукт, которого она вывозит более, чем потребляет сама, возвысит на него цену и, таким образом, не прекращая поставки, воспользуется потребностью соседей для своей выгоды. Ее собственным гражданам, правда, пришлось бы платить дороже за этот товар, но, в общем, от вывоза его за границу, во всяком случае, они получили бы такие выгоды, которыми с избытком возместились бы их затраты из собственного кармана.

– Когда вы узнаете, каким образом в настоящее время определяются цены на все товары, то сами увидите, что изменение этих цен возможно только в зависимости от сравнительного количества или трудности работы при производстве известных товаров, – возразил доктор Лит. – Принцип этот представляет собою гарантию не только для национальных сношений, но и для международных. Но, кроме того, сдавание общности интересов, каковы бы они ни были, национальные или международные, и убеждение в нелепости своекорыстия слишком глубоки в настоящее время, чтобы можно было опасаться такого бесчестного образа действий. Вы должны понять, что все мы ожидаем окончательного воссоединения государств всего мира в единую нацию. Это, без сомнения, будет последнею формою общества, которая принесет с собой известные выгоды, каких еще недостает у теперешней системы федерации равноправных штатов. Пока же мы настолько удовлетворены настоящей системой, что охотно предоставляем потомству выполнить помянутый план. Иные полагают даже, что до осуществления этого плана не придется дожить на том основании, что федеральная система является не только временным решением проблемы человеческого общества, но и лучшим, окончательным ее разрешением.

– Что же вы делаете, – спросил я, – когда в итогах отчетных книг наций не оказывается баланса? Допустим, что мы вывозим из Франции к себе больше, чем ввозим в нее?

– В конце каждого года, – ответил доктор, – пересматриваются книги каждой нации. Если Франция у вас в долгу, то, по всей вероятности, мы в долгу у другой какой-нибудь нации, которая должна Франции, и т. д. относительно всех наций. Получающаяся разница между приходом и расходом после сведения счетов международным советом при нашей системе обыкновенно бывает не велика. Но какова бы она ни была, по требованию совета, она должна сводиться на нет каждые два или три года; совет может даже потребовать удаления ее во всякое время, если она возрастет до слишком больших размеров, так как в целях сохранения дружественных международных отношений вовсе не желательно, чтобы одна нация чрезмерно должала другой. С этой же целью международный совет производит осмотр товаров, которыми меняются нации, и следит за тем, чтобы они были высшего качества.

– Но каким же образом уравновешиваются балансы, когда в вашем распоряжении не имеется денег?

– Главными национальными продуктами стран. Заранее условливаются насчет того, какие продукты и в каком количестве могут приниматься для погашения счетов.

– А каким образом относятся теперь к эмиграции? Когда каждая нация организована в тесное промышленное товарищество, монополизирующее все производства страны, то эмигранту, даже при условии разрешения селиться в чужой стране, приходится умирать с голоду. По всей вероятности, эмиграции теперь более не существует.

– Напротив, теперь-то и возможна непрерывная эмиграция, под которой, полагаю, вы понимаете переселение в чужие края на более постоянное жительство, – возразил доктор Лит. – Все устраивается на основании простого международного соглашения. Если, например, человек двадцати одного года эмигрирует из Англии в Америку – Англия теряет затраченное на его содержание и воспитание, а Америка получает дарового работника и дает Англии подобающее вознаграждение. Тот же принцип всюду находит себе соответственное применение. Если же кто-нибудь эмигрирует в конце срока службы, то вознаграждение получает государство, которое его принимает. О людях же, неспособных к труду, каждая нация должна заботиться сама, и эмиграция допускается лишь в том случае, если нация их гарантирует им полное содержание. При соблюдении этих условий право каждого эмигрировать во всякое время остается неприкосновенным.