Нил Шустерман - Грозовое Облако

Маршнуара несло дальше:

— А уж про качество продуктов в этом городе я вообще молчу!..

— Мы ищем карты, — ухитрилась вставить Мунира, что успешно выбило оратора из накатанной колеи.

— Карты? Но в Грозовом Облаке полно всяких карт. Зачем приходить сюда, если вам нужна какая-то карта?

Наконец слово взял Фарадей, понявший, что Маршнуар до того погрузился в собственные неприятности, что не заметил бы мертвого серпа, если бы тот пришел, чтобы его выполоть.

— Мы думаем, что на картах Грозового Облака есть… некоторые технические несоответствия. Мы намереваемся изучить оригинальные атласы и подготовить академический доклад по этому вопросу.

— Ну, если там и есть какие-то несоответствия, это не наша вина, — ощетинился Маршнуар. — Какая бы ни произошла ошибка при загрузке файлов, это случилось двести лет назад, и, боюсь, оригинальные атласы у нас не сохранились.

— Подождите, — вмешалась Мунира, — ваша библиотека — единственное место на земле, где должны были сохраниться бумажные тома смертной эпохи, и вы говорите, что их нет?

Маршнуар махнул рукой в сторону полок.

— Посмотрите вокруг! Вы видите здесь какие-нибудь книги? Все бумажные книги, имеющие какое-то историческое значение, распределены по более безопасным местам. А остальные сочли пожароопасными.

Осмотревшись по сторонам и заглянув в примыкающие коридоры, Мунира увидела, что полки и в самом деле совершенно пусты.

— Если тут нет книг, зачем нужна библиотека? — недоумевала она.

Маршнуар надулся, став в позу оскорбленной добродетели:

— Мы храним саму идею !

Мунире очень хотелось вправить ему мозги, и она бы это сделала, если бы не вмешался Фарадей:

— Мы ищем книги…перемещенные в другое место.

Его слова застали библиотекаря врасплох.

— Понятия не имею, о чем вы.

— А я уверен, что имеете.

Маршнуар присмотрелся к Фарадею внимательнее.

— Как вы сказали — кто вы такой?

— Фейк След, доктор наук, профессор археологической картографии при университете Изравии.

— Лицо у вас знакомое…

— Возможно, вы видели какое-либо мое выступление на диспутах по ближневосточным странам поздней Эпохи Смертности.

— Да-да, наверно, так и есть. — Маршнуар настороженно оглянулся вокруг, прежде чем заговорить снова. — Если такие «перемещенные» книги существуют — заметьте, я не говорю, что они существуют — то сведения о них не должны просочиться за пределы этой библиотеки. Их могут забрать себе частные коллекционеры. Или сжечь негодные.

— Мы прекрасно понимаем необходимость предельной осторожности в этом вопросе, — заверил Фарадей с такой твердостью в голосе, что Маршнуар успокоился.

— Тогда ладно. Идемте. — И повел их под арку, над которой в граните были вырезаны слова «Знание — ил». Камни с буквами «с» и «а» давно искрошились в пыль.

Они спустились по лестнице, прошли до конца коридора и опять спустились по еще более старой лестнице. Здесь обнаружилась ржавая дверь. Маршнуар взял с полки один из двух лежащих там фонариков и всем телом налег на дверь, которая сопротивлялась всеми фибрами своего существа. Наконец она со скрипом отворилась. За ней оказалось что-то, на первый взгляд походившее на катакомбы [40] В древние времена, в частности, римские катакомбы служили место захоронения ранних христиан. Тела замуровывались в стенных нишах. , только без скелетов в стенных нишах. Просто темный туннель из шлакобетона, конец которого тонул в глубоком мраке.

— Кэннон-туннель [41] Туннель, ведущий из Капитолия в другое здание того же комплекса — в Кэннон-билдинг, названный так по имени Дж. Г. Кэннона, спикера Палаты представителей (1836–1926). , — объяснил Маршнуар. — В этой части города полно туннелей. Когда-то в смертные времена ими пользовались законодатели и их штабы — наверно, чтобы избежать встреч с разъяренными толпами.

Мунира взяла второй фонарик и посветила вокруг. Вдоль стен туннеля громоздились штабеля книг.

— Это, конечно, только часть первоначального собрания, — сказал Маршнуар. — От них больше нет никакой практической пользы, поскольку все они доступны в цифровом виде. Но когда держишь в руках книгу, к которой когда-то прикасались смертные люди, возникает чувство… как будто приобщаешься к основам, что ли. Думаю, наверно, поэтому мы и храним их. — Он отдал свой фонарик Фарадею. — Надеюсь, вы найдете то, что ищете. Только осторожно — тут крысы.

Он оставил их в туннеле, затворив за собой отчаянно сопротивляющуюся дверь.

Исследователи быстро обнаружили, что книги в Кэннон-туннеле были свалены без всякой системы. Здешнее собрание походило на коллекцию всех книг в мире, которым не хватило места на полках.

— Если я прав, — сказал Фарадей, — то серпы-основатели запустили в «облако» червя как раз перед тем, как оно развилось в Грозовое Облако. Червь систематически выедал из его памяти все, касающееся слепого пятна в Тихом океане, включая и карты.

— Книжный червь, — скаламбурила Мунира.

— Точно, — согласился Фарадей. — Только этот червь не может сгрызть настоящие, бумажные книги.

Пройдя по туннелю несколько сот футов, они нашли дверь с табличкой, на которой было написано: «Архитектор Капитолия. Столярная мастерская». За дверью они обнаружили просторное помещение, сплошь заставленное столами и древним столярным оборудованием. Везде грудами были навалены тысячи и тысячи книг.

Фарадей вздохнул.

— Похоже, мы здесь надолго.

Бывают случаи, пусть и редкие, когда скорость моей реакции замедляется. Полсекунды промедления в разговоре. Клапан, остающийся открытым на микросекунду дольше, чем нужно. Эти сбои никогда не приводят к серьезным последствиям, но они все же случаются.

Причина всегда одна: где-то в мире возникло затруднение, которое я пытаюсь решить. Чем значительнее проблема, тем больше она забирает мощности у процессора.

Взять, к примеру, извержение вулкана Худ в Западмерике и вызванные им массивные сели. В считанные секунды после начала извержения я послало туда самолеты, чтобы сбросить стратегические бомбы, которые отвели бы селевые потоки от густонаселенных районов. Одновременно я организовывало всеобщую эвакуацию, а заодно и успокаивало некоторых паникеров на личном, интимном уровне. Вы понимаете теперь — это замедлило мои реакции повсюду в остальном мире на несколько долей секунды.

Однако все эти инциденты происходили вовне. Мне никогда не приходило в голову, что на мою эффективность может повлиять мое внутреннее состояние. Как бы там ни было, а я вдруг поймало себя на том, что уделяю все больше и больше внимания анализу своего странного спокойствия относительно слепого пятна в Тихом океане. В попытке прорваться сквозь собственную инертность я сожгло несколько серверов.