Кристофер Браун - Тропик Канзаса [litres]

– Я знал, что у этого малыша есть голова на плечах, – заметил Уокер. – Наконец я встретил еще одного человека, у кого она есть. Для успеха революции необходимо подготовить прибыльный бизнес-план. Сигстер, говори, не стесняйся. Сколько тебе нужно? Памятуя о том, что бо́льшая часть моих средств заморожена.

– Вы прощаете то, что одолжили Клинту, – напомнил Сиг.

– А что, если я разрешу тебе помочь ему выплатить проценты? – рассмеялся Уокер. – Пожалуй, ты сможешь сделать это за месяц.

– Ты поможешь нам защитить то, что у нас есть? – спросил Клинт.

– Сержант, я начал свою деятельность с того, что сводил вместе продавцов и покупателей товаров и услуг сомнительного характера, – усмехнулся Уокер. – Первой моей программой стала подпольная доска объявлений. Просто помни, что мои комиссионные варьируются от характера сделки.

Они сидели на улице и пили пиво в тени нового домика Уокера на краю воронки. Домик был сделан из листового свинца, который Уокер достал на какой-то свалке.

– Можете запросить какие угодно комиссионные, если точно скажете, где нанести удар, – сказал Сиг.

– Да, на контейнерах с важным грузом не всегда ставят соответствующие знаки, – сказал Уокер. – Добыть информацию нетрудно, мальчики. Сеть у меня хорошая. Нужно только действовать осторожно и не поднимать ненужного шума, который привлечет внимание президента. В настоящий момент здесь всех устраивает такое положение.

– Политические редакторы нам не нужны, – сказала Селина. – Нам нужен делец. И нам нужно выдворить этих подонков из Нового Орлеана. Вернуть АЗЧ.

– Милочка, это ваши условия для победы? – спросил Уокер. – Восстановить автономную зону Чупитулас? Эти кретины так запороли дело, что люди не могут купить в магазине рулон туалетной бумаги, не говоря про приличный бифштекс.

– Новая политическая система, основанная на самоопределении и истинной демократии, не складывается в одночасье, – возразила Селина. – Искоренение хищнических монополий, озабоченных только собственной прибылью, потребует еще больше времени. Люди готовы для свободных сетей без хозяев и правителей и вооруженных боевиков у них на службе. АЗЧ не мертва. Она просто ушла в подполье. И продолжает распространяться, подобно вирусной инфекции. С твоей помощью, кстати.

– Окончательная победа в том, чтобы превратить всю страну в АЗЧ, – добавил Сиг. – Мы накормим людей, освободив еду, топливо, деньги и собственность, украденные у нас вашими дружками.

– Бывшими дружками, – поправил Уокер. – И как вы собираетесь это провернуть? Двинуться маршем на Вашингтон?

– Отрезать голову, – сказал Сиг.

Уолтер трижды постучал по свинцовой крыше домика.

– Ты этого не говорил, – сказал он.

– А почему нет? – спросил Сиг. – Селина показала мне ваше коммерческое предложение заплатить за это.

– Это была шутка! – воскликнул Уокер. – Я хочу сказать, не просто «ха-ха». Провокация. Риторическое предложение. Психологическая операция. Вклад в национальное преобразование.

– А мысль хорошая, – настаивал Сиг. – Нам нужно, чтобы вы ее оплатили.

– Это действительно хорошая мысль, – подтвердил Клинт.

– Как скажете, – сдался Уокер. – Быть может, вам удастся создать свою собственную альтернативную ВПК. А пока, ребята, давайте поговорим о поездах, которые, возможно, вам захочется ограбить.

«Миры соприкоснулись в тот день, когда трехмерный остов стеклянных ворон на сельской дороге Южного континента в том месте, которое вы называете Вселенной (но на самом деле оно является лишь ее частью), идеально синхронизировался с остовом беседки позади лачуги на Притания-стрит, принадлежащей одной женщине по имени Бернадетта Дюваль. Никто не почувствовал, что это началось, за исключением Гостей, посланцев Вселенной, явившихся сюда исключительно для того, чтобы наблюдать за происходящим (и делать подробные записи). Но когда все завершилось, быть может, спустя несколько дней, люди обнаружили разницу. Это было связано со светом».

Таня обнаружила старую книгу, переплетенную заново, в общем коридоре, на книжной полке вместе с другими запрещенными работами. «Парад чудовищ» был последней книгой серии. Книгой настолько важной, что среди посвященных разгорелся спор, что именно подразумевал под названием автор.

Это был родной город Максины Прайс. Главное место действия ее книг. Выглянув из окна комнаты на втором этаже, чтобы оценить освещение и сопоставить его с только что прочитанным абзацем, Таня подумала, виден ли отсюда дом героя книги. Но она увидела только палатки и бараки Передового оперативного лагеря Берд, возникшего на пустыре под эстакадой и тянувшегося на север вдоль Тулана на протяжении двенадцати кварталов.

Невероятно, что эта ночлежка располагалась так близко к лагерю: чувствовалось, что это приют для всех тех, за кем охотятся солдаты. Загадочная табличка над входом, телевизор в прихожей, настроенный на канал ноль, портрет полковника на стене, книга, которую она сейчас держала в руках. Но Таня успела убедиться в том, что прятаться лучше у всех на виду.

Она посмотрела на портрет полковника, в форме Национальной гвардии, суровые черные глаза и смуглая кожа южанки. Именно благодаря ей АЗЧ Максины Прайс стала реальностью, именно она спасла город после наводнения, захватив власть в свои руки. Именно ее обожала толпа, но она позволяла Прайс выступать на публике. После Чистки полковник ушла в подполье, и, по утверждению федералов, именно она возглавляла последние очаги сопротивления новому порядку.

Те, с кем собиралась связаться Таня, вероятно, знали ее.

Быть может, она сама была среди них.

Со стационарного телефона Таня позвонила по номеру, который ей дали. На этот раз в трубке никаких щелчков. Только треск статического электричества и тональные сигналы, чем-то напоминающие старый факс.

К удивлению Тани, номер оказался действующим.

Услышав «алло», произнесенное голосом, пропущенным через мудреный звуковой фильтр, Таня вдруг подумала, что те, кому она сейчас звонит, вероятно, следили за ней с тех самых пор, как она сошла с самолета.

Перед тем как лечь спать, Таня зарядила пистолет.

В баре на Карондле старик в арабском платке на голове играл блюз в память о своем мертвом городе. На большом саксофоне, судя по виду, более древнем, чем полуразвалившееся здание склада, в котором они находились. Редкие посетители сидели за столиками в сводчатом помещении, и у половины из них был вид бродяг, заглянувших сюда с улицы, потому что им больше некуда идти. Бар радушно принял их, не прося ничего взамен.

Саксофон звучал громко, исполняя импровизации на тему сигналов тревоги. То самое звуковое сопровождение, которое нужно этим людям для проведения своих встреч.