Ева Левит - Бог нажимает на кнопки [litres]

– Нет.

– У вас есть брат?

– Да.

– У вас есть лучший друг?

– Нет.

– У вас есть лучшая подруга?

– Да.

– Ваша мать предана Богу?

– Да.

– Ваш отец предан Богу?

– Да.

– Ваш брат предан Богу?

– Да.

– Ваша лучшая подруга предана Богу?

– Да.

– Значит, это брат! – подвел итог человек в костюме. – Им мы займемся отдельно, а вы можете идти наверх. Клара вас проводит.

И она ушла. И почему-то все ступеньки лестницы прошла не с мыслями о предстоящем таинстве, а с мыслями о брате и о том, что она каким-то ей самой непонятным образом его подвела и предала.

А потом ступеньки кончились, и она оказалась перед темной дверью.

– Постучи три раза и заходи, – сказала Клара.

Она так и сделала.

Внутри был полумрак. И только небольшие прикроватные бра слабо светили с двух сторон.

Бог полулежал на кровати в шелковом халате, распахнутом на груди.

Она не испытывала особой неловкости, а просто стояла навытяжку и ждала приказа.

– Рыжая! – сказал Бог. И это было неожиданно. Ей казалось, что первое слово должно было быть другим.

А он между тем заготовил второе.

Оно было еще короче и еще неуместнее для начала сакрального акта, как он ей представлялся ранее.

– Сюда! – сказал он и указал пальцем на краешек кровати.

Она послушно подошла.

Она ожидала еще каких-то слов. Может быть, даже о чем-нибудь божественном. Или, наоборот, простенькое: «Не бойся, я хороший!» Любое слово ей бы сейчас подошло.

Но он не особо церемонился и не снизошел до предварительных разговоров.

Просто изнасиловал ее. Жестко, быстро, молча. Встал с кровати. Запахнул халат. Отпил из бутылки. Прополоскал горло. Сглотнул. Вышел из комнаты в ванную, так и не обернувшись, не глядя.

Она сначала не знала, что ей делать. А потом как-то сама догадалась. Оделась и вышла вон.

Потом лестница, ступенька за ступенькой – очень много.

Внизу ждала Клара. Она отвела ее в другую ванную, для гостей.

И там уже сестра Евгения дала волю слезам.

Она сама не знала, от чего плакала. От боли? От унижения? От того, что все пошло не так, как ей представлялось в мечтах? Или все-таки от того, что случилось в кабинете с детектором лжи, от слов человека в блестящем костюме?

«Что-то плохое теперь будет, – вдруг поняла сестра Евгения. – Что-то очень плохое!»

По странному стечению обстоятельств сестра Евгения и он сам потеряли девственность одновременно.

Тем же вечером, когда она корчилась в ванной после грубого полового акта с целителем, Евгений лежал в Кирочкиной кровати и гладил ее по спине.

Делал он это с закрытыми глазами. В последнее время все столь важное он делал с закрытыми глазами.

– Неужели у тебя это в первый раз? – удивилась Кирочка.

– Да.

– Ты же такой взрослый.

– Как-то не пришлось. Сначала я был инвалидом, потом верующим. Только потом встретил тебя.

– А теперь ты неверующий?

– Честно? Я не знаю. Раньше было все так понятно, а теперь нет. И эти книги, и все остальное, что происходит вокруг. Я просто не могу. Не могу больше верить. Хотя, с другой стороны, он же меня исцелил.

– Ну да, – ответила Кирочка. – Хотя лично я и тогда не верила, и сейчас не верю в эти исцеления.

– Как можно в них не верить? Вот же я перед тобой. Слепой от рождения. А тебя вижу. И счастлив видеть.

– И все-таки что-то здесь не так.

– Ты знаешь, мне самому иногда приходят в голову такие мысли. Только объяснить я их никак не могу.

– Какие, расскажи.

– Ну вот, например, мне однажды, еще пока я был слепым, приснился цветной сон. А слепые от рождения не могут их видеть никогда.

– Это странно, – нахмурилась Кирочка.

– Более чем. Я и с врачами советовался. И все сказали, что невозможно. А я ведь видел. Почему?

– Почему?

– Не знаю. Может быть, потому что раньше все-таки видел?

– Когда раньше? В прошлой жизни?

– Да нет. В детстве.

– Ты бы родителей спросил. Может, ты был зрячим, а потом ослеп.

– Они клянутся, что нет.

– А может быть, они от тебя что-то скрывают?

– Что?

– Не знаю. Давай проверим.

– Как?

– Пока не знаю. Что-нибудь придумаем.

– Да с чего бы им меня обманывать?

– Не знаю. Но ты ведь видел цветной сон. Нельзя оставить это просто так, без расследования.

– Да ты просто детектив какой-то, – улыбнулся он.

– Ты еще многого обо мне не знаешь, – сказала Кирочка и поцеловала его где-то между ухом и шеей.

– Я намереваюсь узнать о тебе все-все, – пообещал он.

– Попробуй.

– Попробую. И да, вот еще что. Мне почему-то очень нравятся рыжие волосы. И ощущение такое, как будто я их видел раньше, еще до того, как был слепым. Хотя это невозможно.

– Эти твои два «невозможно», складываясь вместе, явно снижают процент невозможности, тебе не кажется?

– Что-то в этом есть. А почему ты вздыхаешь?

– Потому что я совершенно не рыжая.

– И что?

– Ну тебе же нравятся рыжие волосы.

– Так то нравятся. А тебя я люблю.

И он вдруг понял, что сказал это в первый раз.

И она тоже это поняла внезапно. И они прижались друг к другу еще тесней и лежали так долго-долго.

– А ты знаешь, я Ключника вчера ходила проведать, – неожиданно сказала Кирочка.

– И как он?

– Его дома не было.

– Бывает.

– В том-то и дело, что не бывает. Очень странно. Я совсем рано утром заходила, еще до работы. Куда бы ему подеваться в такую рань?

– Ну, может, гулять пошел.

– В семь утра?

– А может, заболел? В больнице лежит?

– Вот и я подумала. А если не в больнице? Если что похуже?

– Что может быть хуже? Он крепкий старик, умирать ему рано.

– Я не про смерть.

И тут Евгений начал догадываться, что она имеет в виду.

– Ты думаешь, за ним пришли?

– Я не исключаю.

– А если его будут пытать и он расскажет про книжный склад?

– Он не расскажет.

– Почему ты так уверена?

– У него характер.

– Какой бы ни был характер, любого человека могут сломать.

Кирочка приподнялась на локте.

– А ты замечаешь, как именно ты отзываешься о людях, которым так слепо верил еще год назад? – спросила она.

– Это потому что я слепой. Вот и верил слепо, – постарался отшутиться он.

– Перестань, я серьезно. Подумай сам, что они творят вокруг. Им нельзя верить!

– А я вот удивляюсь, откуда ты взялась такая храбрая.

– Никакая я не храбрая.

– Нет, храбрая.

И они еще долго возились под одеялом, пытаясь переспорить друг друга.

А потом она обняла его крепко-крепко и сказала:

– У меня, кстати, это тоже было в первый раз. И я бы сейчас не отказалась от второго.

Люди стояли плотными шеренгами, и каждый держал в руках по камню.

Был довольно прохладный день, но они согревали друг друга телами и горячностью единого порыва.