Сверре Кнудсен - Фабрика без сердца [litres]

И, конечно, здесь было много других людей, готовых поддержать пятёрку друзей. Но сколько их было? Пять? Десять? Сто человек? Не слишком ли это мало?

– Поторопись! – прошипела в ухо Марит внезапно появившаяся рядом с ней фру Гросен. – Премьер-министр и Хансен-Высочансен будут через минуту . Иди же!

И Марит пошла. Привлекать к себе лишнее внимание было нельзя. Во всяком случае, пока.

Марит подошла к кафедре, поднялась на неё и увидела перед собой море людей. Их было невероятно много! Не успела она разволноваться, как услышала над головой грохот. На балкон строевым шагом вышли семь директоров. Затем двери самого верхнего балкона распахнулись, и появился Хансен-Высочансен.

– Дорогие сотрудники! Дорогие участники нашего великолепного проекта! Сегодня нас посетил сам господин премьер-министр, и принимать столь важного гостя – большая честь для нас!

Когда премьер-министр вышел на балкон и помахал публике, весь зал неистово зарукоплескал. Послышались ликующие возгласы. Марит занервничала. «Они действительно радуются? – думала она. – Или аплодируют по обязанности и из чувства долга?»

– Сейчас я передаю слово главной участнице сегодняшнего мероприятия, занимающейся разработкой нового продукта… Всё, молчу. Остальное вам расскажет Марит Ос! Марит, пожалуйста! У вас три минуты.

– Уважаемый господин премьер-министр, дорогие коллеги, – произнесла Марит. Но тут из микрофонов раздалось страшное гудение, и появилась фру Гросен.

– Если ты скажешь что-нибудь не то, микрофон начнёт гудеть, и никто всё равно ничего не услышит, – пригрозила фру Гросен.

Девушка вновь начала своё выступление.

– Уважаемый господин премьер-министр, дорогие коллеги! «Участвует весь народ!» – гласит лозунг господина премьер-министра, и, на мой взгляд, лозунг этот очень удачен.

Марит подняла взгляд на верхний балкон и увидела, что премьер-министр улыбается, а Хансен-Высочансен хмурится. Сзади Марит снова появилась фру Гросен.

– Осталось две с половиной минуты! Переходи к сути! – пропищала она. Марит, не обращая на начальницу внимания, окинула взглядом собравшихся. Лица сотрудников были серьёзны, в зале стояла тишина. Марит это понравилось. Она завладела инициативой и теперь чувствовала себя более уверенно.

– Господин премьер-министр, что вы думаете насчёт того, чтобы народ принял участие в приготовлении вафель? – Марит напряжённо посмотрела на балкон, потому что этот взгляд премьер-министра должен был стать решающим. Если премьер-министр откажет, всё пропало. Но сомнений не было: он только улыбался и кивал, а Хансен-Высочансен продолжал злиться.

– …вафли собственного приготовления? – прошипел он так громко, что его слова донеслись до Марит даже с расстояния в несколько метров.

По залу пронесся вздох удивления, ведь все знали, что это незаконно. Микрофоны снова загудели. Но тут же на стене появился огромный слайд, как и планировала пятёрка. Это устроили Бьёрнар и несколько его друзей-администраторов. На слайде была изображена металлическая вафельница.

– Позвольте представить. Переносная вафельница Бьёрнара Сивертсена, – произнесла Марит. – Она настолько маленькая и простая в использовании, что с её помощью каждый может выпекать вафли у себя дома!

– Но ведь испечённые в ней вафли имеют форму сердца! – вырвалось у премьер-министра. – Пять сердец рядом друг с другом. Это же так… странно!

Потому что изображенные на рисунке вафли, разумеется, выглядели так:

И тут зал зашумел. Некоторые улюлюкали и хлопали, другие вздыхали, во всяком случае, никто не остался безучастным. Хансен-Высочансен схватил микрофон и попытался что-то сказать, но из-за шума его не было слышно.

Тогда встал премьер-министр, взял у генерального директора микрофон и рявкнул:

– Тихо!

И тут же всё смолкло. Как будто слушатели затаили дыхание.

– А зачем людям самим печь вафли? – спросил премьер-министр.

– Вы же сами говорите, что люди должны участвовать , – ответила Марит. – К тому же эти вафли будут полезными и питательными .

– Полезными и питательными ? Что вы имеете в виду?

– Народ сможет выпекать вафли по своим рецептам, – ответила Марит.

Хансен-Высочансен попытался что-то возразить, но премьер-министр шикнул на него.

– Но ведь вы же выпекаете «Здраввафлю», – заметил он. – Разве она не полезная и не питательная?

– Вот состав «Здраввафли», – сказала Марит, и на стене появился новый слайд с разрезанной вафлей и несколькими столбцами текста. – На двадцать вафель приходится всего одно дешёвое витаминное драже. В основном же в состав вафли входят GT‐521, или опилки, и PG‐42, или заплесневелый хлеб.

Замелькали вспышки фотоаппаратов, засветились видеокамеры, обстановка накалялась всё больше. Даже премьер-министр не мог угомонить публику. Вместо этого он заревел что-то на ухо Хансену-Высочансену. Тот побледнел и с каждым выкриком премьер-министра съёживался всё больше.

В зале раздались аплодисменты. Это было частью плана пятёрки. Сначала захлопали один-два сотрудника – те, кого попросили аплодировать Марит и её друзья. Постепенно к ним присоединились другие. Овации нарастали, и вскоре хлопали почти все сотрудники «Главвафли».

Аплодисменты произвели эффект, на который и надеялись пятеро друзей. Премьер-министр повернулся к публике. Сначала он испытывал недоумение, потом заулыбался и стал махать слушателям, как будто их аплодисменты предназначались именно ему.

Хансен-Высочансен скрылся из виду. И только из-за перил балкона выглядывала его макушка.

– Вы хотите выпекать вафли по собственным рецептам? – обратился премьер-министр к публике, пока репортёры щёлкали вспышками, а телевизионщики снимали происходящее на видеокамеры.

В просторной столовой раздалось гулкое «да», как будто каждый сотрудник «Главвафли» выплеснул в этом крике всё своё раздражение и гнев, которые был вынужден скрывать годами.

– Если вы хотите вафли в форме сердца, то можете выпекать их сами! – восторженно прокричал премьер-министр. – Ведь у фабрики нет сердца…

В ответ сотрудники фабрики закричали ещё громче и с ещё большим восхищением. Что именно они кричали, разобрать было непросто, потому что все кричали разное. Но в одном они были единодушны. Все хотели уйти с фабрики. Вскоре у дверей образовалась давка, и больше тысячи сотрудников высыпали из здания на улицу. Стояла приятная осенняя погода. Премьер-министр так и остался стоять перед камерами с застывшей улыбкой. Он определённо не до конца понимал, что происходит. Но и признаться в этом он не мог.