Альетт Бодар - Молитвы из горнов и печей. Тень над домом Ягуара

Перевод Anahitta при поддержке проекта "Литературный перевод", 2019 год. Ещё рассказы Альетт де Бодар здесь: https://anahitta-n.livejournal.com/

Кровожадные ацтекские боги погибли, пирамиды разрушены, им на смену пришла эпоха пара, стали, меди и бронзы, и миром стала править божественная машина . Но кое-что трудно убить…

Незнакомец появился на рассвете, вышел с пустоши, постепенно, как мираж, возникая рядом с бронзовыми рельсами: широкополая шляпа, длинный плащ, какой-то проблеск − винтовка либо украшенный обсидианом меч.

Хочипиль, которая собирала на краю Колодца Миктлана выброшенное оборудование, уловила незнакомца краем глаза и прервалась, с нехорошим предчувствием глядя, как он подходит. Землю сотрясали вибрации Колодца, похожие на спокойное, ровное сердцебиение: голос извивающихся вокруг шахты Колодца рельсов, по которым непрерывно неслись вниз грузы меди и бронзы.

Незнакомец остановился около Хочипиль, и они молча уставились друг на друга. Высокий, на добрых две головы выше неё, он держался прямо, как жердь. Оказалось, блеснул не меч или винтовка, а всего лишь дюжина обсидиановых амулетов, равномерно развешанных вокруг пояса. Они поблескивали холодным черным светом − не медь, бронза или сталь, а нечто гораздо более древнее, из прежних жестоких времен до Изменения.

У Хочипиль сжалось сердце. Может, ещё не поздно бежать. Но он с легкостью догонит её, с такими-то длинными ногами. Она никогда не была хорошей бегуньей и подволакивала деформированную правую ногу. До Изменения таких калек убивали, принося в жертву древним богам, чтобы те ниспослали урожай и солнечный свет.

Взгляд незнакомца остановился на её ноге, но выражение лица не изменилось.

− Это Колодец Миктлана?

Хочипиль кивнула, не доверяя голосу.

− Понятно. − У незнакомца были карие глаза почти без зрачков. − Меня зовут Тецока. Мне сказали, здесь есть гостиница для путешественников.

Хочипиль опять кивнула. Она смотрела на него, пытаясь понять, кто он такой, но он не проявлял агрессивности или замешательства от её внешности.

− Но вам нужна путевая лицензия. Или намерение служить общине и связать себя с рабочими отныне и навеки. − Клятва верности Колодцу неудержимо сорвалась с её губ.

Слова упали в тишине. Вибрация под ногами прекратилась, словно даже рельсы ждали ответа Тецоки.

− Понятно. − Он улыбнулся. Зубы у него были тёмными от сажи или угольной пыли. − Понятно. Но почему ты считаешь, что у меня нет разрешения, а, малышка?

− Я вам не малышка, − огрызнулась Хочипиль, раздраженная тем, что незнакомец обращается к ней так же снисходительно, как и городские. − Мое имя Хочипиль.

Тецока развел руками.

− Прошу прощения. Так почему ты считаешь, что у меня нет путевого разрешения, Хочипиль?

Она без слов показала на свисающие с его пояса амулеты.

− Это? − Он поднял один.

В свете восходящего солнца предмет горел кровавым багрянцем, и Хочипиль увидела, что это вообще не амулет, а осколок с острым краем, кое-как подправленный, чтобы не пораниться. В его глубине сиял странный холодный свет, биение, совершенно не похожее на голос рельсов, рассказывало о забытых временах, об алтарях, скользких от крови, и о дыме благовоний, возносящемся в чистые голубые небеса над городом, построенным не из стали и бронзы, а из простой адобы...

Щёку обожгла резкая боль. Вздрогнув, Хочипиль поняла, что Тецока только что ударил её. Он пощечины по лицу до самых костей разлилось тепло. Ощущение не было незнакомым − дядюшка Атль любил призывать её к порядку, когда она не выказывала благодарности за что-либо, − но впервые её ударил совершенно чужой человек. И ему это просто так не сойдёт с рук, хоть он выше и сильнее.

− Прости. − Тецока не сводил с неё глаз, будто мог читать её мысли. − Нужно было тебя оторвать.

В его голосе не было гнева или печали, только задумчивость и, возможно, немного гордости, хотя и непонятно по какому поводу.

Извинился, но болеть-то не перестало.

− От чего оторвать? − вызывающе спросила Хочипиль.

Он опустил руки и принялся прятать все осколки в складках плаща.

− Я подобрал их в пустыне, − пояснил он. − Они сломаны, а сломанное порой опаснее целого.

− Не понимаю.

− И не нужно, поверь. − Тецока всмотрелся в глубины Колодца за её спиной. Там гудели паровые автомобили, галдели рабочие, толкаясь на дорожках; по рельсам прокатывалось размеренное, устойчивое биение, отдаваясь в земной тверди.

− Они добрались до дна? − спросил Тецока.

Вниз, вниз по исчезающим в глубине шахты рельсам, которые связывают Колодец Миктлана с далекой столицей и укрытой во дворце божественной машиной.

− Два дня назад, − ответила Хочипиль. По крайней мере, так говорили.

− Я так и думал, − улыбнулся Тецока. − Я это почувствовал.

Она тоже почувствовала − более глубокий резонанс в бронзовых рельсах, по которым прокатывалось более сильное биение. Что бы там ни искала божественная машина, она своей цели достигла.

− Так вы инженер?

− Нет, не совсем. − Тецока опять задумчиво посмотрел на собеседницу. − Скажи, Хочипиль... Где тут можно остановиться, помимо гостиниц?

− Значит, у вас нет путевого разрешения, − заметила она с легким удовлетворением.

− Конечно, − небрежно ответил Тецока.

− Почему я должна вам помогать? − осторожно спросила она. − За помощь беглецам у нас немалые штрафы.

Тецока улыбнулся.

− Я не беглец. Я могу тебе заплатить, но ты же не денег хочешь, правда? Замечательно. − Он достал обсидиановый осколок и рассеянно потёр его. − Хочипиль, тебе нравится божественная машина?

Даже вопрос был кощунством. Она сделала обеими руками знак Священного зубца, чтобы уберечься от гнева машины.

− Что за вопрос?

Тецока не шевельнулся.

− Трудно ответить, что ли?

− Нравится ли мне божественная машина? С какой стати? Она всевидящая и карающая. Была, есть и будет всегда, во веки веков.

− Она была не всегда, − очень тихо сказал Тецока.

Хочипиль испуганно огляделась. Одно дело − беглец, и совсем другое − еретик. Городские к ней снисходительны, но такого они не потерпят.

− Изменение произошло слишком давно, не на нашей памяти, − проговорила она. − Даже если когда-то машины не было, что это меняет?

− Всё рожденное может умереть, − ответил Тецока с коротким кивком. − Позволь спросить тебя ещё раз. Тебе нравятся инженеры, техники, солдаты? Они хорошо с тобой обращаются?

Хочипиль качнула головой − раз, другой. Какое он имеет право заявляться сюда, вмешиваться в её жизнь, расспрашивать?

− Вы понимаете, что значила бы такая нога до Изменения. А под властью божественной машины я могу жить.