Геннадий Сосновский - Восковые фигуры

— Скажите, Михаил Андреевич, вы действительно не узнали или нарочно сделали вид? — поинтересовался Алексей Гаврилович. Смотрел с задумчивым прищуром, барабанил пальцами по столику, нехорошо как-то барабанил, со значением.

— Да клянусь вам! Чего бы это я стал врать? — Пискунов краем глаза следил за пальцами. — Ладно, поехали дальше. Какое впечатление производит на вас вон тот бритый? В левом ряду, спиной к окну сидит. Вот уж точно бандитская рожа!

— Да вы меня просто разыгрываете! Это же Иван Петрович, директор центрального гастронома. Идемте, представлю. Милейшая личность!

— Потом, потом! — сказал Пискунов, мысленно проклиная Трошкина: поставил в дурацкое положение. Действительно, посмотреть на иную физиономию, так жуть берет, а потом оказывается, человек вне подозрений. Вот и верь пословице, что лицо — это зеркало души. Не каждое лицо, выходит, может быть зеркалом. Существует золотое правило: не надо обольщаться — не в чем будет разочаровываться. Скорее всего, Трошкин имел в виду человека, уже отсидевшего срок и находившегося в настоящее время, так сказать, на заслуженном отдыхе. Пискунов все еще не терял надежды его вычислить.

…Разговор с Трошкиным на интересующую Пискунова тему первый раз произошел несколько дней назад, когда Миша впал уже было в отчаяние, чувствуя, что ничего путного у него не выходит, тут-то капитан ему и подвернулся.

Трошкин позвонил прямо домой и попросил срочно придти в отделение. Пискунов особых надежд на это не возлагал, наверняка какую-нибудь мелочь зацепили, но чем черт не шутит. Пошел.

В тесном помещении пахло дезинфекцией. На засиженной до черноты казенной скамье чинно в ряд, как на детском утреннике, сидели правонарушители; унылые фиолетовые носы смотрели на Пискунова, как с плаката, призывающего к трезвости. Весь групповой портрет и в массе, и в деталях являл собой выражение безнадежности и готовности к худшему: их застукали на горячем.

Трошкин вел допрос неторопливо, со вкусом, прикрывая глаза как бы в сладостной дремоте, прерываемой короткими сновидениями в виде невнятных ответов на задаваемые вопросы. И нет-нет да и стрельнет в сторону Пискунова веселым петушиным зрачком — дескать, как мои орлы — хороши, подходят?

Задержанные валили все друг на друга, и картина преступления вскоре достаточно прояснилась. А произошло вот что. Искусно замаскировавшись в ларьке со стыдливой надписью «Квас», Григорий Моисеевич продавал пиво. Торговля шла бойко, едва успевали пену с кружек сдувать. И вот, когда первая бочка кончилась и надо было приступать ко второй, продавец уже вынул насос — и не поверил глазам своим. Бочка вдруг от него отодвинулась сама по себе, а потом перепрыгнула через порог, выехала наружу и исчезла. Тут бы догнать ее, задержать, пресечь безобразие, а продавец остолбенел, не в состоянии шагу сделать. Когда наконец вышел, видит, бочка уже далеко, несется во весь дух и при этом выделывает всякие кренделя с подскоками и переворотами, как в цирке. Никакого чуда тут не было: Васька Чуркин, водитель самосвала, включил сразу вторую скорость, а каната не видно в траве. Но продавец-то ничего этого не знает. А очередь волнуется.

— Гриша, ну чего там застряло? Помочь тебе?

— Братцы, нету бочки, уехала! — Стоит, зубами стучит. — Сама по-пошла…

— Что значит — сама пошла? А ну-ка, ставь ее на попа! Лей давай, не пудри мозги!

— Сама пошла-поехала, — бубнит продавец. И вдруг как запоет: — «Вдоль по Питерской, по Тверской-Ямской да с колокольчиками…»

Вызвали «скорую», сделали укол. Однако способность здраво соображать к потерпевшему так и не вернулась, знай твердит одно и то же, как попугай. И то, что человек умом тронулся, было обстоятельством отягчающим, срок могли добавить.

Хитроумное приспособление изготовил слесарь-водопроводчик из ЖЭКа, он же сам бочку и заарканил. Потом ее закатили в холодок, под сень деревьев, и началось групповое распитие. Тут-то их, голубчиков, и накрыли. Сигнал подала бабка Матрена с первого этажа. Под окнами у нее были возделаны грядки, вот эти-то грядки почему-то и были избраны местом приземления, а точнее, приводнения, что трудолюбивая старушка посчитала для себя оскорбительным. «Полили, все чисто полили, окаянные!» — жаловалась потерпевшая.

Произвели опознание, составили протокол. Тут же стояла и похищенная бочка — вещественное доказательство; нужно было произвести замер, чтобы определить степень причиненного ущерба. Трошкин был красен лицом, глаза у него возбужденно блестели, как у жениха накануне свадьбы. Время от времени он с помощью шланга нацеживал пиво в стандартную стеклянную кружку, выдувал одним махом, запрокинув голову, — для пробы. Строго спрашивал:

— Воды долили? Дрянь какая-то, понимаешь!

Алкоголики, клятвенно прижимая руки к груди, хрипели:

— Боже упаси разбавлять! Обижаешь, начальник! Не было того! — Кося по-волчьи голодным оком, сглатывали тугую, резиновую слюну, заворожено следили за прыгающим капитанским кадыком.

Когда грабителей увели, Трошкин официально поблагодарил свидетельницу за оказанную правосудию помощь, с чувством пожал сухую морщинистую руку, а потом добавил:

— Все же, бабуля, серый ты человек, малограмотный!

— Это с чего ж такое? — вознегодовала бабка. — Я, милый, еще в шешнадцатом годе церковно-приходское окончила.

— То-то и оно. Чем живет сегодня держава? Не следишь.

— А чем она живет, ну скажи! — напряглась старушка.

— В газету надо почаще заглядывать, наукой интересоваться, тогда знала бы: твоему огороду не только никакой шкоды не учинили, а наоборот, способствовали повышению урожайности. Так что енимешь с грядки огурчиков да морковки раза в два-три побольше. — И Трошкин прочитал бабке двухминутную лекцию о применении в сельском хозяйстве органических удобрений.

— Так, может, их и не надо судить-то? — молвила бабка, сокрушаясь сердцем. — Пускай бы уж… — Поняла, что оплошала, отстала от жизни.

Пискунова трясло от смеха. Трошкин терпеливо выжидал, когда утихнет приступ веселости, пожалуй, чисто нервной.

— Ну как мои новобранцы, хороши?

Пискунов вскочил и заорал, форсируя возмущение:

— Трошкин, вы надо мной издеваетесь! Кого вы мне подсовываете! И это герои произведения, прототипы? Вот, между прочим, показатель вашей работы. Мелкую рыбешку ловите на поверхности, а если поглубже сеть забросить — акулы-то, небось, косяками ходят! Так у вас руки недостают! Да неужто перевелись ныне знаменитые взломщики и грабители? Где храбрые атаманы разбойников, о ком слагались лихие воровские песни? Где они все?

Трошкин задумчиво выковыривал из зубов остатки докторской колбасы. Был слегка разочарован, что контингент не подошел.