Альфред Бестер - Тигр! Тигр! [сборник litres]

– Я…

– Вы убедили себя в собственном ничтожестве – инфантильная попытка уйти от ответственности. Вбили себе в голову, будто вы простой космонавт по имени Фойл. Гулливер Фойл, верно? Со странным номером…

– Гулли Фойл. АС 128/127.006. Но это я! Про…

– Это не вы. Вот вы. – Доктор Реган махнул рукой в сторону необычных помещений, виднеющихся через прозрачную перегородку. – Обрести настоящую память, всю эту великолепную реальность можно, лишь избавившись от фальшивой. – Доктор Реган подался вперед, гипнотически сверкнув стеклами очков. – Восстановите детально вашу старую память, и я уничтожу ее без следа. Где, по-вашему, вы оставили воображаемый корабль «Номад»? Как вам удалось спастись? Где ваш воображаемый «Номад»?

Фойл заколебался.

– Мне кажется, я оставил «Номад»… – Он замолчал. Из блестящих очков доктора Регана на него уставилось дьявольское лицо… кошмарная тигриная маска с выжженной надписью «НОМАД» через перекошенные брови. Фойл вскочил.

– Врете! – взревел он. – Здесь все обман! А то, что произошло со мной, произошло на самом деле! Это я, по-настоящему я!

В лабораторию вошел Саул Дагенхем.

– Ну хорошо, – сказал он. – Все свободны.

Кипучая жизнь в соседних комнатах прекратилась. Актеры исчезли быстро и тихо, не глядя в сторону Фойла.

Дагенхем обратил к Фойлу свою смертельную улыбку.

– Крепкий орешек, да?.. Ты воистину уникален. Меня зовут Саул Дагенхем. У нас есть пять минут для разговора. Выйдем в сад.

Сад Успокоения на крыше Терапевтического Здания был венцом лечебного планирования. Каждая перспектива, каждый цвет, каждый контур умиротворяли страсти, гасили раздражение, смягчали злость, убирали истерию, наводили меланхолию.

– Садись. – Дагенхем указал на скамейку рядом с кристально чистым бассейном. – Мне придется походить вокруг. Я облучен. Ты понимаешь, что это значит?

Фойл угрюмо мотнул головой. Дагенхем сорвал орхидею и обхватил ее ладонями.

– Следи за цветком. Увидишь. – Он прошел перед скамейкой и неожиданно остановился. – Ты прав, разумеется. Все, что с тобой произошло, произошло на самом деле. Вот только… что с тобой произошло?

– Проваливай, – прорычал Фойл.

– Знаешь, Фойл, я тобой восхищаюсь.

– Проваливай.

– По-своему, по-примитивному, у тебя есть характер и изобретательность. Ты кроманьонец, Фойл. Бомба, брошенная на верфи Престейна, была замечательна; ты разграбил чуть ли не весь Объединенный Госпиталь, добывая деньги и материалы. – Дагенхем стал считать по пальцам. – Обобрал слепую сиделку, очистил шкафчики, украл химикалии, украл приборы.

– Проваливай.

– Но откуда такая ненависть к Престейну? Зачем ты пытался взорвать его корабль? Чего ты хотел?

– Проваливай.

Дагенхем улыбнулся.

– Если мы собираемся беседовать, тебе придется выдумать что-нибудь новенькое. Твои ответы становятся однообразными. Что произошло с «Номадом»?

– Я не знаю никакого «Номада», ничего не знаю.

– Последнее сообщение с корабля пришло семь месяцев назад. Затем… spurlos versenkt, как в воду канул. Ты единственный, кто выжил? Что ты делал все это время? Украшал лицо?

– Я не знаю никакого «Номада», ничего не знаю.

– Нет, Фойл, не пойдет. У тебя на лбу татуировка «Номад». Свежая татуировка. Гулливер Фойл, АС 128/127.006, помощник механика, находился на борту «Номада». И как будто одного этого недостаточно, чтобы разведку залихорадило, ты возвращаешься на частной яхте, считавшейся пропавшей более пятидесяти лет. Послушай, да ты просто напрашиваешься на неприятности! Знаешь, как в разведке выбивают ответы из людей?

Фойл выпрямился. Дагенхем кивнул, увидев, что его слова попали в цель.

– Подумай хорошенько. Нам нужна правда, Фойл. Я пытался выманить ее у тебя хитростью, признаю. Ничего не получилось, признаю. Теперь я предлагаю тебе честную сделку. Если пойдешь на нее, мы защитим тебя. Если нет, проведешь пять лет в застенках разведки – или в ее лабораториях.

Фойла испугали не пытки; он боялся потерять свободу. Нужна свобода, чтобы набрать денег и снова найти «Воргу»; чтобы убить «Воргу».

– Какую сделку? – спросил он.

– Скажи нам, что произошло с «Номадом» и где он сейчас?

– Зачем, ты?

– Зачем? Спасти груз, ты.

– Там нечего спасать. Чтоб за миллион миль да ради обломков?! Не крути, ты.

– Ну хорошо, – сдался Дагенхем. – «Номад» нес груз, о котором ты не подозревал, – платиновые слитки. Время от времени банкам приходится корректировать счета. Обычно они выравниваются благодаря торговому балансу, однако война нарушила торговлю, и Банк Марса потребовал, чтобы Престейн погасил задолженность в двадцать с чем-то миллионов кредиток. «Номад» вез платиновые слитки, в корабельном сейфе.

– Двадцать миллионов… – прошептал Фойл.

– Плюс-минус пара тысяч. Корабль был застрахован, то есть права на спасенный груз принадлежат «Бо’несс и Уиг», а они похлеще Престейна. Однако тебя ждало бы вознаграждение. Скажем… двадцать тысяч кредиток.

– Двадцать миллионов, – снова прошептал Фойл.

– Мы предполагаем, что с «Номадом» расправился крейсер Внешних Спутников. Тем не менее они не поднимались на борт и не грабили, иначе тебя бы уже не было в живых. Значит, в сейфе капитана… Ты слушаешь?

Но Фойл не слушал. Перед его глазами стояли двадцать миллионов… не двадцать тысяч… двадцать миллионов в платиновых слитках, как сияющая дорога к «Ворге». Не надо больше никакого воровства; двадцать миллионов, чтобы разыскать и стереть с лица Земли «Воргу».

– Фойл!

Фойл очнулся и посмотрел на Дагенхема.

– Не знаю никакого «Номада», ничего не знаю.

– Я предлагаю щедрое вознаграждение. На двадцать тысяч космонавт может кутить, ни о чем не думая, целый год… Чего тебе еще?

– Ничего не знаю.

– Либо мы, либо разведка, Фойл.

– Больно вам надо, чтобы я попал им в лапы, иначе к чему разговоры? Но это все пустой треп. Я не знаю никакого «Номада», ничего не знаю.

– Ты!.. – Дагенхем пытался подавить бешенство. Он слишком много открыл этому хитрому примитивному созданию. – Да, мы не стремимся выдать тебя разведке. У нас есть свои собственные средства. – Его голос окреп. – Ты думаешь, что сможешь надуть нас. Ты думаешь, мы станем ждать, пока рак на горе свистнет. Ты думаешь даже, что раньше нас доберешься до «Номада».

– Нет, – сказал Фойл.

– Так вот, слушай. На тебя заготовлено дело. Наш адвокат в Нью-Йорке только ждет звонка, чтобы обвинить тебя в саботаже, пиратстве в космосе, грабеже и убийстве. Если у тебя и раньше было знакомство с полицией, это означает лоботомию. Они вскроют твой череп и выжгут половину мозгов, и ты никогда не сможешь джантировать.

Дагенхем замолчал и пристально посмотрел на Фойла. Когда тот покачал головой, Дагенхем продолжил: