Марина Эльденберт - Бабочка

— Могла бы, — огрызнулась рыжая. — Надеюсь, вам не надо напоминать про конфиденциальность. Кстати, уже за одно то, что вы тут с ней болтаете, вам вполне могут вкатить штраф.

Не дожидаясь ответа, она рывком вытащила пропуск, приложила его к турникету и направилась через холл к длинному коридору. Вовремя она слиняла, надо сказать, потому что я уже готова была вцепиться в ее рыжие патлы. Особенно когда развернулась к охраннику и поняла, что их энтузиазм заметно поубавился.

— Простите, нисса, вам лучше уйти, — решительно произнес брюнет. — Через неделю вы сможете подать заявление и…

— Пожалуйста, — сказала я, чувствуя, как отчаяние ледяными когтями впивается в позвоночник. — Пожалуйста, мне очень нужна ваша помощь.

В глазах охранника на миг мелькнуло что-то вроде сострадания. Мелькнуло и тут же погасло.

— Сожалею, — решительно произнес он.

Скрипнула дверца-турникет — видимо, кто-то за противоположной стойкой вспомнил слова рыжей надры про штраф. За спиной раздались шаги, но я не обернулась.

— Пожалуйста, скажите, она хотя бы была в клубе в ту ночь?

— Нисса, — надо мной вырос здоровенный бугай, — покиньте клуб.

— Пожалуйста! — Я смотрела на брюнета, но он избегал моего взгляда.

Когда на плечо легла рука охранника, дернула плечом и вылетела за дверь.

ИЗ «БАБОЧКИ» Я ВЫШЛА в подавленном состоянии. Не в моих правилах так легко сдаваться, но сейчас у меня не было ни малейшей идеи, что делать дальше и как искать Лэйс. Можно было бы остаться у служебного входа и надеяться, что кто-то из коллег сестры согласится со мной поговорить, но, пока я прокручивала в голове эту мысль, следом за мной вышел охранник. Тот самый, который собирался меня выставить, — окинул пристальным взглядом, однозначно говорящим о том, что мне пора сваливать, и я двинулась в сторону станции.

Честно говоря, моя идея «дождаться и поговорить» была заранее обречена на провал. Если ты подписал соглашение, в котором обязуешься молчать по поводу и без, любое его нарушение влечет за собой не только дикую неустойку и увольнение, но и соответствующее занесение в трудовой файл, с которым тебя вряд ли возьмут куда-то еще. Не потому что не захотят, а потому что это запрещено государством, своего рода глубинная метка, [4] Глубинная метка — старинное поверье, согласно которому отмеченные морем (получившие какое-либо ранение во время шторма, которое осталось на теле шрамом) рано или поздно погибнут от воды. от которой никогда избавиться.

Рисковать заработком, карьерой и возможностью прокормить семью вряд ли кто-то станет, пусть даже я десять раз дам клятву Недр, что никогда ни словом не обмолвлюсь о том, что произошло. Винить кого-то за то, что они хотят спокойной сытой жизни, так же глупо, как пытаться вломиться в «Бабочку» через турникет, чтобы поговорить с начальством. Так уж устроен этот мир: в нем каждый сам за себя, единственное, что у тебя есть, — семья. Если она, конечно, есть.

К ночи ветер еще усилился, завывая в трущобах и колошматя в поднятые противоштормовые жалюзи. Платформа дребезжала и стонала, словно готовая развалиться на куски. Обычно до своей станции я добиралась одна, но сегодня на металлической сидушке напротив меня устроился какой-то парень. Длинные светлые волосы, падающие на плечи, почти полностью закрывали лицо, он не отрывал глаз от тапета, безостановочно то ли колотя что-то в чат, то ли отстреливая неведомого противника в игре. Я бы поставила на первое: обычно тем, кто забирается в такие районы, не до игр.

Когда платформа остановилась, я спрыгнула с подножки и, сунув озябшие руки в карманы, быстро зашагала в сторону дома. Привычная дорога сейчас казалась чуть ли не вдвое, если не втрое, длиннее. Колючий ветер, сносящий с ног, забирался повсюду, а плавучие фонари (так называют нанизанные на бесконечные гроздья проводов светосферы) раскачивались с такой силой, словно собирались улететь в море. Благо, лететь тут недалеко.

Едва я успела об этом подумать, как из проулка прямо навстречу мне шагнул бугай размером со шкаф.

— Куда-то торопишься, детка? — поинтересовался он, обнажив полусгнившие зубы.

Одним движением спустив сумку с плеча, нащупала шокер.

— Да брось, ты собираешься меня напугать вот этим? — хрипло поинтересовался он.

— Давай проверим.

Лучшее, что можно сделать в такой ситуации, — не показывать страха. Худшее — повернуться к нему спиной. Теоретически ему ничего не стоило свернуть меня в узел и выжать, как половую тряпку. Практически одного прикосновения шокера, выставленного на максимальный режим, будет достаточно, чтобы он выбил себе все зубы в конвульсиях.

— По ходу, собирается, Гак, — донеслось из-за спины.

Вздрогнув, я поняла, что дело дрянь. Даже не оборачиваясь, по теням я видела, что сзади надвигаются двое. Оставалось только одно — бежать, но не факт, что я бегаю быстрее их. К тому же единственный путь отступления остался за спиной громилы, который сейчас ухмылялся, пережевывая что-то во рту, а потом смачно сплюнул. Чувствуя, как внутренности сдавливает ледяная рука, тем не менее я вскинула руку с шокером и бочком двинулась к стене.

— Да ладно, малышка… может, просто отдашь нам все деньги, которые у тебя есть, а? И мы разойдемся.

Тот, кого назвали Гаком, шагнул вперед, сзади тоже напирали, зажимая в клешню.

— Просто отдай сумку и вали, — ухмыльнулся парень. — Недром клянусь, ты не в моем вкусе. Тощая и какая-то дикая.

Его дружки загоготали, как резаные флатьи. [5] Флатья — крупное животное, разводится на государственных фермах в промышленных масштабах. Основной источник дешевого мяса в современном мире. Сумку бросать нельзя — в ней тапет. Эта мысль пришла первой, а следом вторая. Возможно, Лэйс так же ехала на работу и встретила кого-то вроде этих уродов. Может статься, именно их. Осознание этого придало мне сил и какой-то сумасшедшей, нездоровой злости.

— Еще шаг, — процедила я, глядя в узенькие, заплывшие от частых возлияний глаза, — и заряжу по самые бубенцы.

Улыбка сползла с его лица, а я прижалась спиной к стене, оценивая обстановку. Двое, которые появились сзади, ростом ничуть не уступали Гаку, и единственный зазор между стеной и проулком, единственное мое спасение — за спиной этого недоделка.

— Слышь, ты, — процедил он, рука скользнула в карман широких плотных брюк и выудила лазерный нож, с шипением выплюнувший лезвие из рукоятки. — Не хочешь по-доброму, поговорим по-другому. Сумку давай. А потом придется хорошенько извиниться.

Гак вскинул брови и выразительно подтянул ширинку.

Сильнее сжав шокер в ладони, я дернулась в сторону, откуда пришла. Обманный маневр — все трое синхронно рванули мне наперерез, а я метнулась в проулок, в тысячных долях валла от лица мелькнула волосатая клешня, перехватила за капюшон. Меня рвануло назад, и я с наслаждением припечатала мясистое запястье шокером.