Дмитрий Лукин - Маяки

Маришка с довольной улыбкой протягивает мне тюбик.

Я часто думал, почему она от меня не уйдет, не подаст на развод. Я ведь сплошное разочарование. Идеальному образу мужчины в ее понимании не соответствую, моя работа ей противна, до Великого Русского Писателя мне как до Луны пешком. Но нет, даже не заикнулась ни разу. Неужели она еще верит в меня или русская литература своих бросать не велит?

Игровая индустрия – очень тесный мир, тут при всем желании не затеряешься. А если можешь быстро удовлетворить заказчика, складывая слова в предложения, так ты и вовсе на виду. Нужным людям известно все: твоя репутация, характер, оклады…

Когда «Мегакорп» предложила мне поработать недельку за два моих средних месячных заработка, я понял, что концепция поменялась. Хорошие парни снова в цене! Наконец-то меня оценили по достоинству!

Решил сразу же порадовать Маришку, но потом передумал. Сначала нужно деньги получить. Да и контору пробить не мешало. А то получится, как в прошлый раз.

Прокатился я по указанному адресу, поглядел. «Мегакорп» не снимала офис, она отгрохала целое здание в десять этажей, выкрашенное в корпоративные цвета с косыми фиолетовыми линиями от крыши до земли. Никакого тебе сплошного остекления. Классическая архитектура, по виду – монолитный бетон. Перед входом – инсталляция разноцветными буквами с мой рост: ИГРАЙ! ЖИВИ! РАДУЙСЯ! Клумбы с цветочками, фонтанчики, скамейки ажурные, – целый парк разбили. И взрослым хорошо, и детям есть где побегать. Живое воплощение слогана.

Тылы оказались намного скромнее. Между зданием и охраняемой стоянкой – ровная асфальтированная площадка с гектар. Видимо, тоже что-то строить будут, но пока только выровнять успели да маяки установили метровой сеткой.

Поспрашивал коллег, знакомых. Никто ничего не знает. Все говорят, что это транснациональный капитал, что контора серьезная и к нашему рынку примеривается давно, что скоро наверняка займется поглощениями, но пока никак себя не проявила. Кое-что полезное узнал от шурина. Его контора монтировала в «Мегакорп» лифты. Внутри, говорит, дворец, покруче Кремля… Только последний этаж без ремонта был. Голый бетон. Не успели облагородить.

В Сети прочел, что изначально «Мегакорп» занималась биотехнологиями. Слоган у них тогда был короче: просто одно слово: «ЖИВИ!»

А теперь, стало быть, решили к жизни немного радости добавить с играми.

Мне эти ребята понравились. И слоган понравился. С деньгами кинуть не должны.

Но Маришку я все равно радовать не спешил.

Сказать, конечно, сказал. Так, мол, и так. Очередную работенку подкинули. Недельку меня не трогай – занят буду позарез. Полное погружение.

Думал, подробности начнет выпытывать (это она умеет). Прильнет, ластиться начнет, глазки жалобные строить, губки дуть. Но все обошлось: Маришка даже обрадовалась.

– Я к маме тогда смотаюсь на неделю. У тебя будет полная свобода творчества! Туда сама доберусь, а в понедельник меня заберешь. Мама обещала дать нам с собой пол-огорода! Одна я столько не упру. И багажник проверь, чтобы пустой был. Не забудешь?

Собралась вмиг. Словно заранее рюкзачок припасла. Только что сидела со мной на кухне в атласном кремовом халатике – и вот уже в прихожей ключами звенит. Кроссовки, джинсы, ветровка. Рюкзак надеть успела.

А где же прощальные объятья и чувственный поцелуй?!

Меня увидела – левую руку за спину убрала.

– Чего это ты там прячешь? – спрашиваю осторожно.

– Только не обижайся, ладно?

– Да показывай уже!

– Лешенька, ты, наверное, не заметил, но у нас и на кухне кран подкапывает. А там не механика, прокладкой не отделаешься. Вот картридж. – Она вынула из-за спины синий пластиковый бочонок и поставила его на дощатую полку прямо над входной дверью. – Это родной, я проверила. Сам справишься? У меня электричка.

– Справлюсь, Мариш. Конечно! – прошептал я. Голос пропал куда-то. – Инструменты есть. А ты чего так шустро? Я ж не выгоняю.

– Это не я шустро, Леш. Это ты притормаживаешь. Мать заждалась, а отпуска осталось всего ничего.

– Беги тогда. Не задерживаю.

– Леш, контора-то серьезная? Не обманут, как в прошлый раз?

– Не должны.

– Повнимательнее будь. Я надеюсь на тебя! Борщ в холодильнике – доедай, чтоб не пропал. В морозилке две пачки пельменей. Все, побежала! – Она обняла меня, поцеловала и выпорхнула на площадку. Дверь захлопнулась.

Я смотрел на синий бочонок и чувствовал, что концепция поменялась. Сначала голос пропал, теперь слезы на глаза наворачиваются. Это ж неспроста. Будто навсегда Маришку потерял.

Предчувствие беды накатило и не отпускало.

Догнать? Вернуть? Авария впереди? Похищение? Мужики, конечно, на нее облизываются, но ведь даже ненакрашенная пошла. Засада не здесь. Ни одной здравой мысли. Только синий бочонок перед глазами стоит. Родной. Проверенный.

– Такие условия, Алексей Витальевич. Вы согласны? Определяйтесь!

Напротив меня трое менеджеров по персоналу утонули в шикарных мягких креслах, все в черных костюмах с фиолетовыми галстуками. Бейджи отсутствуют.

Меня тоже усадили в мягкое кресло. Только я не могу расслабиться и «утонуть», сижу как на иголках. Стараюсь быть внимательным.

У крайнего слева (зовут Андреем) на коленях – раскрытый чемоданчик. Судя по шелесту клавиш, в чемоданчике – ноут. Среднему (зовут Валентином) вообще все до лампочки. Даже глаза закрыл. Уснул, что ли? С самого начала встречи эти двое не проронили ни слова. Со мной беседует Евгений Борисович, самый толстый из троицы. Он-то мне всех и представил. Постарше коллег лет на десять. Потное крупное лицо, лысый, очочки в золотистой оправе, бородавка на правой щеке, второй подбородок (и уже намечается третий).

Между нами круглый стол на колесиках, на нем – контракт и ручка. В дальнем углу – тренога с камерой. Пишет весь разговор.

– Вас что-то смущает? Спрашивайте, для этого мы здесь. – Двое молчунов едва кивнули (Андрей – не отрываясь от чемоданчика, Валентин – не открывая глаз).

Десятый этаж так и не отремонтировали. Серые бетонные стены, пол, потолок. Даже двери в проемы не вставили. Только маячки успели закрепить, обозначая квадраты сантиметров по сорок. Плиткой, что ли, будут облицовывать? Глазу не хватает мешков шпаклевки, сложенных в углу. Сюда бы бригаду гастарбайтеров с прав и лами и шпателями. Самое то было бы. Зачем здесь люксовые кресла и столик? К чему дорогие костюмы с галстуками? Игра на контрасте? Эклектика? Минимализм? Или это западная мода и теперь все просвещенное человечество проводит собеседование именно так? Тест на стрессоустойчивость?

Какое уж тут смущение!

Контрактик тоже своеобразный подсунули, в рамках теста на стрессоустойчивость.