Ники Сингер - Игра на выживание [litres]

Мальчик просыпается. Он возвращает мне куртку, а я, чтобы ему было проще и теплее одеваться, укрываю его одеялом. Маме бы такой способ не понравился. Она любит, чтобы все было четко и аккуратно.

Мы с мальчиком пьем из лужи и начинаем подъем. Утром некрополь выглядит совсем по-другому. Вид уже не так пугает, скорее нагоняет тоску. За ночь палатки из брезента и мешков для мусора расшатались. Обрывки полиэтилена обвисли на плечах ангелов. Каменные ангелы с крыльями из полиэтилена. Папу бы вдохновила такая картина. Костры давно погасли, большинство людей уже проснулись и теперь бродят, неумытые и невыспавшиеся, между могилами. Кто-то повязал красный платок на шее у мраморной статуи сидящего мужчины. В Прошлом это могло бы сойти за шутку, но сейчас это, скорее всего, условный знак, что-то вроде «найдешь меня по красному платку». Интересно, сколько он продержится до того, как его кто-нибудь украдет. Если бы у нас не было одеял, я бы и сама его украла.

Пока идем вниз по петляющей тропинке, высматриваю любого беженца, который хоть на минуту оставил свое надгробие без присмотра. Человеку ведь нужно раздобыть воду или отойти облегчиться. Моя цель – любой мешок или скатка с одеждой. Но здешние обитатели не дураки – если отходят, берут свои вещи с собой. Вещей-то у таких, как мы, немного.

Обращаю внимание на группы. Большие, которые ночевали у костров и выставляли охрану, меня не интересуют. А вот маленькие, которые, скорее всего, только прибыли, чувствуют себя в безопасности и хуже организованны, могут мне подойти.

Иду медленно, чтобы не выбиваться из ритма этого города надгробий и полиэтилена. Притворяюсь, будто увлеченно разговариваю с мальчиком, и в то же время замечаю кое-что необычное. Или обычное для всех групп беженцев. В каждой группе есть человек с одеялом. С одеялом из вязаных квадратов. Кто-то накинул одеяло на плечи, кто-то на голову и прижимает уголки к груди. Одеяла не только из белых и розовых ниток, есть из синих, из синих и черных, зеленых и розовых, красных и ярко-желтых. Некоторые одеяла с виду совершенно новые, но остальные вытянутые и грязные, как будто их связали месяцы или даже годы назад. Хотя, может, это и не так. Не думаю, что вещи снашиваются в этом лагере так же, как снашивались бы в домашних условиях. Но даже грязные одеяла выделяются на серо-коричневом фоне некрополя. Они словно часть узора, как будто кладбище – это земля, а они – цветы. Маленькие вспышки цвета и надежды.

Мисс Сперри.

Может, от недосыпа, а может, у меня галлюцинации, но мне вдруг кажется, что все эти одеяла, все эти дары мисс Сперри – это вязаные талисманы, которые оберегают их обладателей. Они не дают мне перейти заговоренный порог этих людей. А может, папа, все гораздо проще. Может быть, мисс Сперри сегодня утром сделала этот мир чуть-чуть лучше. И я не хочу это испортить.

Я засовываю свои руки-воришки поглубже в карманы.

Проходим мимо цветущей вишни. Навстречу движется колонна людей. Неужели они шли всю ночь? Или спали в городе на тротуаре? Если да, то их одеялом были пустые консервные банки и плечики для одежды, которые кидали в них из верхних окон домов.

Выходим за ворота. Я знаю, как дойти от некрополя до большого перекрестка, где установлен указатель на Пейсли. Надеюсь, по пути к этому перекрестку нам попадутся продуктовые магазины. Если зайти в магазин без мальчика, будет шанс что-нибудь украсть. Поворачиваю налево. То есть собираюсь повернуть, но тут мальчик настойчиво тянет меня за руку.

– Что?

Он показывает пальцем.

Я ничего особенного не вижу. Улица и несколько машин. И поток людей.

– Нет, – говорю я. – Нам не туда. Нам нужно в эту сторону.

Мальчик снова тянет меня за руку, а когда я тащу его в противоположную сторону, он просто отпускает мою руку и бежит через дорогу.

Ищу глазами высокую женщину в оранжевом платке. Естественно, нахожу. Но дело не в женщине. Дело в машине. Салон машины под завязку набит клубками розовой и белой шерсти. К тому времени, когда я перехожу через дорогу, мальчик уже стучится в окно со стороны водителя.

Мисс Сперри – она спит, укрывшись шерстяным одеялом на откинутом, насколько это возможно, кресле, – просыпается и опускает окно.

– Доброе утро, – говорит она и поднимает спинку кресла.

Мальчик улыбается.

– Ну, давай забирайся, раз пришел, – говорит мисс Сперри.

Это просто невероятно. Похоже, в этой машине вся жизнь мисс Сперри. Если можно назвать жизнью тысячи клубков шерсти, несколько вязальных спиц и примус.

Но мальчик все равно хватается за ручку задней двери.

– В багажнике еще полно места, – говорит мисс Сперри.

Она выходит из машины и перекладывает в руки мальчика клубки шерсти, как будто он участник какого-нибудь игрового шоу из Прошлого.

– Все поместится. Вот увидишь. Мари, открывай багажник.

Мари.

Так странно по доброй воле делать то, что тебе говорят. В последнее время я выполняю чьи-то инструкции только в том случае, если этот человек вооружен. Возможно, и у мисс Сперри есть оружие. Очень опасное оружие. Надежда.

Полно места – это явное преувеличение. Багажник забит одеялами разной степени законченности и картонными коробками. В коробках всякая всячина – ложки, вилки и ножи, чайник, книжки (книжки!), нижнее белье и снова клубки шерсти (фиолетовые, красные и коричневые).

– Запихивай все туда, – говорит мисс Сперри, и мальчик радостно принимается запихивать свой груз в багажник.

Освободив заднее сиденье, они начинают освобождать пространство в ногах переднего сиденья. А я просто стою. Не помогаю. Просто наблюдаю за этой вспышкой активности.

А мальчик все улыбается.

– Осторожнее с ними! – кричит ему мисс Сперри.

Мальчик наткнулся на спицы и слишком уж энергично собирает их в кучу.

– Спицы не так легко достать, – объясняет мисс Сперри. – Я раньше ужас как плохо вязала, но сейчас вроде ничего получается.

Они перетаскивают очередную партию груза к багажнику и начинают заталкивать все внутрь.

– А теперь захлопывай, – командует мне мисс Сперри. – Давай же, захлопывай.

Я захлопываю, и груда багажа исчезает под крышкой.

– Вот видишь? Все просто, – говорит мисс Сперри, а потом спохватывается: – Вот черт, забыла про завтрак. Придется снова открыть.

За завтрак я готова открыть что угодно. Хотя в процессе загрузки багажника ничего похожего на еду не видела.

Не поддаваясь надежде, открываю сезам-багажник. Мисс Сперри добирается до коробки с чайником.

– А вот и завтрак. – Она достает из чайника свое сокровище.

Яйца.

В последний раз я видела яйцо полгода назад.

– Держите.

Мисс Сперри отдает одно яйцо мне, одно – мальчику, а третье оставляет себе.