Алексей Рудаков - Дальние Тропы

— Да мы что — враги себе? — Буркнул под ном Чум, направляясь к двери.

— А вы, лейтенант Петров, — слух у Айболита был отменным: — Ко мне после зайдите. Что-то мне ваша последняя рентгенограмма не нравится. Затемнения там есть. Боли не проявлялись последнее время?

— Что вы, Семён Станиславович, — мгновенно переместился тот к двери: — Всё замечательно — спасибо вам, слава нашим докторам!

— Балабол, — покосившись на закрывшуюся дверь, врач уселся на стул, где только что была Дося и взял Маслова за руку: — Ну-с… Голубчик. Как мы себя чувствуем?

Планета Претория, столица Империи.

Тот же день.

Легкие, слегка даже пританцовывающие шаги разносились звонким эхом по широкому коридору, своими габаритами позволявшему, возникни подобная необходимость, держать оборону сразу двум манипулам.

Виновник шума и вправду двигался, словно подтанцовывая — его руки выписывали в воздухе замысловатые фигуры модного танца, а ноги, обутые в легкие калиги, подбитые золотыми гвоздиками, и были причиной звонкого цоканья, тревожившего древние стены.

Дойдя до двери, сенатор Раск поправил чуть съехавшую с плеча тогу с тройной красной каймой, признак принадлежности к древнему аристократическому роду. Небрежно взмахнул рукой привратнику-рабу, чью шею охватывал широкий золотой ошейник и тот, спеша выполнить приказ знатного гостя, распахнул перед ним одну створку высокой и тёмной, от прошедших столетий, двери. Не обращая внимания на согнувшуюся в поклоне говорящую вещь, сенатор пропорхнул внутрь и, всё так же пританцовывая, двинулся к центру огромного зала — будь здесь землянин, то он бы сравнил размеры помещения с футбольным полем.

К счастью для сенатора, цель его визита не расположилась около зоны противоположных ворот — пройдя-протанцевав всего пару десятков шагов, он остановился перед скромным ложем, на котором, закинув за голову одну руку и держа в другой восковую табличку, лежал хозяин дома, чья белоснежная тога так же имела на своём краю три красные полосы.

— Аве, Претория! — Стукнул себя кулаком в грудь гость: — Аве, Гай!

— Привет, старый, — отложил в сторону табличку тот: — Всё танцуешь?

— Всё в архивах копаешься? — В тон ему ответил Раск: — Поверь мне — в доброй драке искусство танца вернее поможет, нежели твои таблички.

— Ты? Драться? — Рассмеялся, вставая с ложа Гай: — А ну, подходи, — встал он в стойку кулачного бойца: — Сравним, что сильнее — мои таблички или твоё дерганье?

— Ах, сенатор, — отступив на шаг, примирительно развёл руки в стороны гость: — Ну, куда же мне, да против лучшего бойца манипулы?

— Зато твой ум, — так же развёл руки в сторону хозяин: — Всегда был остёр как кончик пилума. А что до тех времён, — махнув рукой, Гай сел на ложе, приглашающе указав на стоявшее напротив, точно такое же: — Это когда было, приятель? Лет с полсотни? Я сейчас в лорику не влезу, — похлопал он себя по объемистому пузу: — Не то, что ты, — в его взгляде, обращённом на старого товарища, не присутствовал и намёк на зависть. Скорее там преобладало сожаление о днях юности, когда оба они, сыновья прославленных родов, дружно наплевав на родительскую волю, записались в рядовые легионеры, предпочтя солдатскую лямку, службе всадников — красивой, почётной, но такой далёкой от настоящей воинской службы, игре.

— Кстати! — Повторив его жест, Раск вопросительно посмотрел на хозяина: — А скажите мне, любезный, в этом доме гостей кормить что — не принято? Пока я брёл по твоим катакомбам, чтоб их строителя полюбила Геката! Я — проголодался! Давай-давай, — приняв величественный вид, он прищёлкнул пальцами: — Распорядись уже! Я голоден как стая зауросов! Ну? Или ты ищешь моей смерти, о негодный?!

— Держи, — не поведя и бровью, Гай вытащил из-под ложа глиняную тарелку с куском серого хлеба и луковицей. Сдув пыль с ломтя, и обтерев плод о тогу, на той остался желтоватый след, он протянул блюдо товарищу: — Вот. Жри пожалуйста. И никто, клянусь Марсом, не скажет, что я оставил гостя без еды.

— Твой Рекс не доел? — Осмотрев ломоть — на горбушке виднелись следы мелких, но острых зубов, посмотрел он на хозяина.

— Представляешь, — кивнул тот: — Не жрёт, морда чешуйчатая. Пол обола коврига — а он морду воротит. А ты кушай, дружище, кушай — пол обола! Не выбрасывать же!

— А попить ты мне где, из бассейна, предложишь, — кивнул гость на водную гладь у противоположной стены, где вполне можно было устроить гонки на шлюпках.

— Можно и там, — неожиданно замялся хозяин: — Но тут такое дело — лучше не надо. Я там купался недавно, — вздохнул тот, с сожалением качая головой: — Ну и не сдержался. Не могу не предупредить — ты же мой друг. Старый! — Со значением поднял он вверх палец: — Ты уж потерпи, а?

— Ну, ты и жлоб, — покачал головой Раск, медленно вставая с ложа и кидая на жесткую поверхность тарелку с едой.

— А ты — халявщик, — не остался в долгу Гай, так же вставая и принимая боевую стойку.

Не спуская друг с друга напряжённых взглядов, мужчины принялись сходиться, покачивая в воздухе сжатым кулаками, и лишь когда те были готовы соприкоснуться, дружно засмеялись, бросаясь в объятья.

— Старый козёл! — Хлопал друга по спине Гай: — А? Каков? Не забыл традиции!

— Сатир мохноногий! — Не отставал от него Раск, ткнувшись лбом о лоб друга: — Да чтобы я заветы нашей манипулы забыл?! Ну, ты дал! — Отстранившись, он кивнул на ломоть хлеба: — Это божественно! Сам придумал?

— Сам! — Самодовольно подбоченясь, гордо задрал подбородок тот: — Скажи, друг, правда хорошо?

— Я б луковицу убрал. Рекс твой, если я ещё не пропил мозги, не ест же подобное? Это ты не ему — мне знак подал, верно?

— О, проницательный! — Радуясь, что его трюк оказался раскрытым, хлопнул несколько раз в ладоши Гай: — Ты прав. Для тебя — ты же помнишь, что первый год мы жрали?

— И давая её мне, ты хотел сказать, что наша дружба крепка, как и в те, прежние годы? — Подобрав луковицу с ложа, Раск подкинул её на ладони: — Так?

— Да! — Прищёлкнул тот пальцами: — Твой разум по-прежнему остёр! Но полно! Пошли, дружище, пошли, — подхватив его под руку, хозяин повлёк гостя к выходу из комнаты.

— И куда ты меня тащишь? Твои же традиции — твоего рода, предписывают принимать особых гостей здесь? — Повёл тот рукой вокруг: — Это же Главный Зал? Мы тут с тобой, детьми ещё, в мяч играли?

— Ага. Тут. — На ходу мотнул головой Гай: — Помнишь, как нам тогда от деда моего влетело?

— Да… Три часа на коленях слушая чтение «Образа юного», да с его комментариями… Если б не твой дед, мы бы и не сбежали. В Легион.

— Да, — вздохнул его товарищ: — Железный мужик был. Сейчас таких…А, пустое! — Не договорив, он махнул рукой: — Не могу я там. Тебя ждал — не поверишь, боялся, что он вылезет из пола, да поучать начнёт.