Алексей Рудаков - Дальние Тропы

— Врача! Срочно врача сюда! — Принялся распоряжаться Иван Семёнович, заняв стратегическую позицию на платформе меж колонн: — Да скажите — путь успокоительного захватит! Ну — ты как? — Склонился он над Игорем: — Прочухался? Ты пока полежи — сейчас доктор придёт, укольчик поставит. Чик! — Щёлкнул он пальцами: — И как новенький будешь.

— Пустите. Я всё, — Обмякший и распластанный на земле Маслов, приподнял голову отыскивая дядю Ваню взглядом: — Отпустило.

— Точно?

— Да.

— Ну смотри, — погрозил ему пальцем Иван Семёнович и кивнул своим — техники, видя, что опасность миновала, начали медленно расползаться в стороны, давая своей жертве свободу.

— Ну что же Вы так, Игорь Игоревич, — присевшая на корточки Ольга Павловна помогла ему сесть и принялась отряхивать спину куртки, перепачканную землёй: — Нервы беречь надо. Ах, как нехорошо получилось, — сокрушённо покачала она головой: — Вот и Павел Викторович недоволен будет. Эх, Игорёк… Ну как же Вы могли так сорваться.

— Погодите… — Встав на колени, Игорь потряс головой: — Посмотрите — это я об землю ударился или…

Его дрожащая рука протянулась к колонне — той самой, по чьей поверхности он так неистово лупил трубой ещё пару минут назад.

— И… Что я там должна увидеть? Камень, как ка… — Ольга Павловна, хотела было закончить фразу в укоряющем ключе, намекая на нанесённые вандалом повреждения, но Маслов, одним прыжком оказавшийся на ногах, уже был подле истерзанной его ударами колонне. Подхваченной с земли трубой, как та оказалась в его руках никто заметить не успел, он принялся осторожно, можно даже сказать — нежно, обстукивать край камня.

Там, чуть ниже места куда направлялись его удары, проступала другая, светло серая фактура, на поверхности которой были хорошо различимы глубоко прорезанные символы клинического письма.

— Похоже, — спешно прибывший к артефакту Павел Викторович, пристально разглядывал отколотый Игорем кусок облицовки: — Что это нечто вроде штукатурки. Кто-то изрядно потрудился, замазывая ею нашу находку. Вопрос только — зачем? — Передав обломок Ольге Павловне он развернулся к колонне, нижняя часть которой уже была практически очищена от каменной шубы. Рабочие, притащившие по такому случаю долота уже работали на стремянках спеша побыстрее, до наступления вечерних сумерек, снять как можно больше странного, неотличимого своей фактурой от камня, защитного слоя.

— Может это геополимерный бетон? — Проследив за падением крупного куска облицовки, Маслов откинул ногой подкатившиеся к нему мелкие кусочки: — Вроде как законсервировали её.

— Геополимерка — это миф, — недовольно скривился директор, весьма скептически относившийся в подобного рода теориям: — Вы, Игорь Игоревич, полёт своей фантазии малость того, укротите. Ещё скажите — мол ушельцы космические эту штуку оставили. Или — Атланты. Как по мне, — подойдя к колонне, Откусов, отстранив рабочего, поковырял пальцем, освобождённый от наслоений многогранный сегмент: — Так это ил. Самый банальный ил, или грязь. Закаменела за столетия, а сейчас видите, — он ткнул в край куба: — Отваливается. Ой! — Поспешно отдёрнул он руку от неожиданно провернувшегося под его нажатием блока: — Оно что — вращается?!

Принявшие массовый характер, последовавшие после этого открытия, исследования — все присутствовавшие в этот час во дворе сотрудники посчитали своим долгом провернуть каменный многоугольник, вынудили техников прекратить работы — рушить вниз куски штукатурки, грозя попасть ими по макушке очередного исследователя, было ни как невозможно. Отогнать коллег так же было сложно — не помогали даже переросшие из просьб в приказы начальственные взрыки директора.

Столь массово проведённые практические эксперименты, принесли, тем не менее множество фактов, заставивших Игоря, оттёртого толпой в сторону, пересмотреть все свои гипотезы касательно устройства артефакта.

Кубооктаэдр, подчиняясь усилиям любопытных рук, свободно проворачивался, что в горизонтальной, что в вертикальной плоскостях, сопровождая своё вращение тихими щелчками, когда очередная грань застывала перед зрителями, позволяя всем присутствовавшим в полной мере насладиться сменявшими друг друга древними символами.

Наигравшийся народ начал рассасываться — рабочий день близился к концу и сейчас наставало самое благоприятное время для обмена впечатлениями.

Спокойствие нарушил, сам того не желая, Игорь.

Наконец прорвавшейся к каменному боку он принялся торопливо переносить на бумагу бывшие перед ним символы. Пачка чистых листов, бывшая у него в руках, сильно затрудняла это занятие и он, отковыряв пропущенный рабочими кусок штукатурки между блоками, сунул листы в открывшуюся щель.

Листы выскочили назад.

Оглянувшись — легкий ветерок ласково гладил его лицо, он, мысленно кляня сквозняк, снова вложил пачку в темную щель, придавив её для надёжности куском штукатурки.

На сей раз назад выскочили и листы, и камень.

Озадачено хмыкнув и почесав на всякий случай лоб, Игорь вновь ввёл листы в темноту, на сей раз прижимая их к плоскости камня рукой.

Непонятная сила, будучи не в силах, или не желая преодолеть его усилия, просто смяла листы в гармошку, выходя победителем и из третьего раунда.

Ничего не поняв, Маслов подозвал дядю Ваню и взяв у того длинную и непонятно зачем прихваченную с собой линейку, сунул её прямо в темноту.

С секунду с линейкой не происходило ровным счетом ничего — зашедший с другой стороны Иван Семёнович одобрительно крякнул, увидав появившийся из черноты конец — но немедленно осёкся видя, как неведомая сила, словно спохватившись, принялась выталкивать наружу чужеродный объект.

Последовавшие исследования, Маслова, несмотря на все его протесты, мигом оттерли от артефакта, открыли ещё пару интересных моментов.

Во-первых, непонятная сила выталкивала наружу только неодушевленные, не живые объекты. Любопытствующий мог безо всяких последствий для себя засунуть между камнями хоть ладонь, хоть кулак и держать его там сколь угодно долго.

А во-вторых, в щели было темно. Совсем темно. Свет зажигалок, а после и принесённого Ольгой Павловной мощного фонаря, просто вяз в щели, никак не желая рассеивать тьму. Вы могли сунуть туда руку и сколь угодно гладить вырезанные в камне символы, но снаружи это выглядело так, словно конечность искателя приключений была погружена в непроницаемо черную воду, ничего не позволяя рассмотреть в своей глубине. При этом вы вполне могли развернуть кубооктаэдр, уцепившись пальцами за символы, вызволяя их наружу.

Шумно обсуждавшая увиденное толпа постепенно рассеялась — рабочий день уже закончился, а чудеса и загадки, сколь бы не был пленителен окружавший их ореол, при всем желании не могли пересилить желание увидеть близких, оставив после себя только двоих — Павла Викторовича и дядю Ваню, усевшихся для доверительной беседы прямо на каменную основу, приятно гревшую их старые задницы.