Александр Афанасьев - Враг за моей спиной

Не все – способны и готовы выдержать такое. И каждый из тех молодых людей, который встает на джихад, должен с самого начала понимать, что это – тяжелый и странный путь, на котором нет похвалы, кроме той, которую муджахеды воздают Аллаху, и что путь в рай, который лежит в конце пути каждого из муджахедов – лежит через боль и страдания, через которые муджахед должен пройти и стать сильнее, чем он был.

И тут – зазвонил телефон. Амир ждал этого звонка – он скинул свой новый номер телефона на одну страничку ВКонтакте, чистую – и теперь ждал звонка по нему. Это был экстренный канал – нормальный был оборван. Того, кто был на другом конце провода – Амир не знал, но те кто его послал предупредили – что это верный и ценный агент в самом сердце Русни.

– Добрый день… – поздоровался Амир.

– Добрый день – голос явно русского, того, для кого русский родной с детства.

– Друзья моих друзей и мои друзья тоже…

– Верные слова, но вам надо опасаться…

– Чего именно?

– Некоторые из братьев были неосторожны. Их заметили.

– Кого же?

– Имена называть нельзя, не здесь. Один – тот, кто приехал из Сочи…

Сидевший за рулем Нурулла вздрогнул.

– Второй – когда-то учился в этом городе на юриста, на потом бросил учебу. Третий – родился у моря, и его отец умер рано, намного раньше, чем должен был бы. Четвертый – родился в городе Белгород и там же учился перед тем, как переехать.

Ясно…

– Спасибо, брат. Ты можешь узнать – что они еще знают, кроме этого?

– Они не знают того, что вы собираетесь делать. Но они скоро узнают про тебя…

Теперь, несмотря на все свое самообладание – вздрогнул уже амир.

– Откуда?

– Тот человек, с которым ты встречался. Он продал тебя. Через час – другой тебя тоже начнут искать…

Амир переключил телефон на внешний динамик, сделал звук на максимум.

– Как имя этого человека?

– Этого лучше не произносить брат.

– Скажи, ради Аллаха.

…

– Его имя Тимур Ураев. Он уже давно стучит, и сдал немало братьев. Прости, я узнал об этом только сегодня. Он сдал всех русистам и русисты поверили ему, потому что он стучал и до этого. Тот, кто встретится с ним еще раз – уже не сорвется с крючка…

Амир снова отключил громкую связь.

– Спасибо брат, я того не забуду. Можешь еще чем-то помочь?

– Нет, только предупредить. У тебя день, в лучшем случае два – прежде чем русисты выйдут на твой след и пойдут по нему. Даже я – не смогу ничего сделать. Прощай.

Амир выключил телефон. Привычно вытащил СИМку и выбросил в окно, под колеса. У него было много СИМок – тот пацан за пару тысяч лишних – продал ему несколько, предоплаченных, вписав в документы то, что в голову пришло.

– Останови…

Нурулла – послушно припарковался на стоянке у какого-то магазина.

Амир обернулся назад. Сидевший сзади Шамиль Ураев был белый как мел, полностью потерянные глаза. Только что он радовался, что освободился от оков семьи и быта – и вот тут… он узнал, что его родной отец – предатель…

– Нет… – потерянно сказал он – О, Аллах, нет…

– Ты не знал, да?

Шамиль не ответил, он был слишком потрясен.

– Никто из нас не знает, как это происходит. Никто из нас не достаточно силен для того, чтобы не испытывать искушений. Искушения – Аллах посылает каждому из вас, и про это сказано в К’ъуране – неужели вы думаете, что мы не будем испытывать вас?

…

– Разница в том, что одни проходят испытания, а другие входят в соблазн, потом и в ширк, выходят из ислама и становятся худшими из тех, что есть. Потому что тот, кто был правоверным, но впал в ширк и куфр хуже того, кто изначально не знал Истины. Твой отец – из худших.

…

– А это испытание – для тебя, моджахед, Аллах послал тебе его, чтобы выяснить насколько ты тверд в своем намерении. Выбирай, что тебе ближе …

Амир протянул телефон на ладони…

Шамиль затравленно посмотрел на телефон. Потом – вынул свою раскладушку. Непослушными пальцами натыкал номер…

– Папа… – сказал он, дождавшись ответа – отец, нам надо поговорить. Прямо сейчас поговорить… Нет, не дома. Где-нибудь в другом месте… Да… понял… пишу.

Еще более страшное для вас, это то, что наши дети будут забирать ваших, «вербуя» их с самого детства, тогда вы даже дома не будете чувствовать себя в безопасности, Инша Аллах!

С чего меня на лирику пробило? Да с того. Тут не только стихи читать начнешь – тут волком взвоешь…

Сбросили в сеть новые данные – недавно появился четвертый фигурант. Засветился вчера в Домодедово – рейс из Сочей, в последнее время почти все, кому надо попасть в Москву, Питер или другие крупные города страны, не вызывая при этом подозрений – летят и едут не непосредственно с Кавказа, а из Сочей, после Олимпиады превратившихся в крупный транзитный пункт международного уровня. Террористы тоже не дураки – они знают, что абсолютно все виды транспорта из Кавказа и республик Средней Азии – под особым контролем. А Сочи – нет, и в то же время туда легко и просто попасть на машине по новенькой скоростной трассе.

Михаил Толоконников, двадцать девять лет, уроженец г. Тюмени. Русский. Отслужил год срочки, поступил в институт, там – каким-то образом связался с ваххабитами. И сам стал ваххабитом – по результатам оперативной проверки тюменским УФСБ до момента поступления к религии был абсолютно индифферентен. На четвертом курсе, почти на выпускном – бросил университет, уехал на Кавказ, там – вступил в бандформирование. Когда началась война в Сирии – уехал туда, вступил в Исламское государство. Взял себе мусульманское имя Нурулла. Хуже всего то, что он – квалифицированный взрывник, он учился по нефти и газу, там преподают в числе прочего взрывные работы. И в армии какая-то практика была. С две тысячи двенадцатого года – в федеральном розыске. Бандитизм, убийство…

На планшете – смотрю на две фотографии, до и после. До – снят на какой-то дискотеке, рисуется, штаны свисают чуть не до пола. После, на второй – жидкая бороденка, обреченно-серьезный, вызывающий взгляд, военный камуфляж – вырезали из одного из видео боевиков и обработали с тем, чтобы получить пригодный для идентификации снимок.

Ну, и с чего начинается Родина?

Итак, уже четыре известных члена радиальных исламистских бандформирований – приехали в Москву за крайние три дня. Еще сколько то – мы не отследили, или они уже находятся в городе. За нашей спиной. Готовые ударить…

Я машинально взглянул на часы. Противоударные Касио, я поставил на них на вспомогательный циферблат отсчет оперативного времени. Семь и пятьдесят две. Иногда мне кажется, что вся моя жизнь – в этих коротких и страшных отрезках, в неумолимо бегущем времени…